Страница 166 из 562
— Краск и Садлер?
— Они самые. Пеквуд пытался им помешать, но они его скрутили в два счета, хоть оба и ранены были.
— От меня им тоже досталось. — Пеквуд оскалил зубы в ухмылке. — Долго заживать будет.
— Белинда уехала довольно давно. Почему она кружила возле дома Вейдера? — И откуда взялся Карлайл? Или Чодо определил его в телохранители дочки? Вряд ли он следил за нами; во всяком случае, я его не видел.
Белинда бы сказала. Наверное.
Краск, Садлер и Белинда…
Я вдруг понял, что жутко устал. С этой парочкой мне отношения выяснять не хотелось, даже если Двупалый, Карлайл и Пеквуд оторвали им руки и ноги. У них остались клыки, ядовитые клыки, которые они не задумываясь пустят в ход.
— Куда они отправились, известно?
— Нет, — признался Релвей. — У моих людей приказ: если ты один на месте преступления, никуда не уходи. Пеквуд так и поступил.
— !!!
— Ну-ка, ну-ка, поподробнее.
— Да брось ты! Ну, побежал бы твой Пеквуд за ними, и что? Узнать бы мы все равно ничего не узнали, а его прикончили бы — за лишнее усердие.
— Рад, что ты это понимаешь. Другие стали бы спорить.
— Я бы тоже поспорил, когда бы силы остались. Ладно… Что будем делать? Среди членов Семьи у меня близких знакомых нет. Можно, конечно, к ее отцу отправиться, но тогда раньше завтрашнего вечера я не вернусь.
— Сдается мне, они были не в том состоянии, чтобы заметать следы.
На мостовой и вправду было много крови. Однако глупо надеяться, что кровавый след приведет нас прямо к убежищу, которое подыскали себе Садлер с Краском. В человеческом теле просто-напросто нет такого количества крови.
— Не люблю крысюков.
— Тебя никто и не просит их любить. — Релвей усмехнулся. — Сам знаешь, когда нужен хороший следопыт, нанимают крысюка.
Живых существ на свете великое множество, и у каждого народа есть свои особенности, отличающие его от других. Мы, люди, равно как и огры, тролли, эльфы и гномы — следопыты никудышные, особенно в городе и особенно по сравнению с крысюками, которые берут след лучше любой гончей.
Излюбленные колдовские штучки у тех, кто хочет сбить со следа погоню (и может себе позволить это дорогое удовольствие), — ловушки с заклинаниями, отбивающими нюх.
Продолжая улыбаться, Релвей прибавил:
— Самое время, чтоб свести знакомство, Гаррет. Они работают по ночам.
Уж это мне известно. Крысюки — твари ночные, а мы — дневные.
— Кандидатуры есть? Хотя бы подскажи, к кому обращаться.
— Я не пользуюсь услугами крысюков.
— Чего ж тогда надо мной смеешься?
— У них есть свои странности, Гаррет. Предупреждаю: когда они узнают, что их хочет нанять человек, то примутся рыдать и шерсть из себя выдирать, будто на казнь идут. Для них мы — палачи и живодеры.
Крысюки — существа робкие. Жизнь приучила их не высовываться. Что там говорить: даже я, образец добродетели, отношусь к крысюкам с предубеждением. Естественно, они платят людям тем же.
Я вздохнул. Как ни крути, а придется заглянуть к Морли. Признаться, я не хотел вовлекать Дотса — как ради его безопасности, так и своей собственной. Однако выбора, похоже, не осталось.
— Дай мне знать, что у тебя получилось, — попросил Релвей.
Можно подумать, ему и без меня не донесут.
— Конечно.
Теперь для Тинни я точно стану врагом номер один. И кто меня заставляет спасать женщину в беде? Причем другую женщину. Причем ту самую.
Вот если бы я спасал благородную девицу Тейт…
52
Попка-Дурак плюхнулся на мое плечо через пару секунд после того, как я расстался с Релвеем. Он весь дрожал — то ли замерз, то ли чего-то испугался. Ночь — время хищников. Они готовы сожрать все и вся, нападают друг на друга, на собак, кошек и даже на Малый Народец. У них не хватает умишка сообразить, что последнее равносильно самоубийству.
Кажется, на рынке цена на шкуры громовых ящеров не так давно подскочила…
— Везет, как утопленнику, — проворчал я. — Нет чтоб тебя коты слопали.
Попугай гордо промолчал.
— Что, язык откусили? — Вот это был бы подарок судьбы.
По-прежнему ни слова в ответ. Видно, Покойнику сейчас не до меня.
Тем не менее, я продолжал трепаться с попугаем всю дорогу до «Пальм». Ночная публика, попадавшаяся на пути, встревоженно на меня косилась и сворачивала в переулки, подальше от греха. Кто его знает, этого человека, который болтает сам с собой. Поговорит-поговорит, а потом еще как кинется крушить все подряд… Чокнутый — он чокнутый и есть, что с него возьмешь?
Отличный способ, надо запомнить. Впрочем, средь бела дня меня вряд ли кто будет сторониться. В лучшем случае не обратят внимания, а в худшем — позовут санитаров из Бледсо.
В «Пальмах» я наткнулся на нового официанта.
— Чем могу служить, сэр? — спросил он, глядя на меня так, словно моя кожа была, мягко выражаясь, не совсем обычного цвета. Ишь как нос задрал — чуть в потолок не уперся. Должно быть, на моей одежде остались пятна крови.
— Ничем. — Я отстранил его и двинулся дальше.
И вдруг увидел знакомое лицо. Мисс Тама Монтецума, собственной персоной! Она выглядела краше прежнего — верно, сгладила душевное потрясение вегетарианским салатом. Заметив меня, она улыбнулась и по-приятельски помахала рукой.
Спина ее кавалера тоже была мне знакома. Ба! Доблестный Маренго! Какая неожиданность!
Он обернулся посмотреть, кому это машет его ненаглядная племянница. Я заблаговременно напялил на физиономию умильную улыбочку.
Норт-Энглиш хмуро кивнул. Я кивнул в ответ и продолжил путь. В зале нашлись и другие гости Вейдера. Что ж, светский прием, на котором кого-то убивают, — развлечение ниже среднего; чтобы после такого успокоиться, непременно надо куда-нибудь зайти. Убийство на вечеринке допустимо, лишь когда кто-то из родичей жениха убивает родственника невесты, и наоборот.
— Клевый прикид, Гаррет, — буркнул Пудель. — Хоть на человека похож стал. Куда прешь-то? Забыл, как у нас заведено?
— Хочешь меня остановить?
— Что с тобой стряслось? — продолжал он, будто не расслышав моего вопроса. — Кто это тебе кружавчиков понавесил? — Он ухмыльнулся, поймал мой взгляд и наклонился к переговорной трубе. — Босс, приперся тот хмырь с попугаем. Ну да. Откуда мне знать, босс? Я не спрашивал. Эй, Гаррет, какого хрена тебе надо?
— Заткни уши.
Пудель выпучил глаза.
— Давай, давай, заткни. — Едва он вставил в ушные раковины свои толстые, волосатые пальцы, я сказал в трубу: — Морли, Садлер с Краском похитили Белинду. Мне нужен нюхач.
Не прошло и минуты, как Дотс возник на верху лестницы, застегивая пуговицы на куртке. Его преследовал разочарованный женский стон. Он спустился, вальяжно махнул рукой клиентам и насмешливо оглядел меня.
— Гаррет, ты ли это? Небось, насильно в кружева запихнули? И кто посмел? Неужто они?
— Вы про кого, босс? — всполошился Пудель. — По мне, так точно пикси постарались, честное слово.
— Пудель, при твоей работе много думать вредно. — Я повернулся к Морли. — Меня там не было, зато был Ки-Джей. Его шлепнули. И Двупалого Харкера заодно.
— Харкер был хороший малый. Преданный, как собака.
— Ни одна добродетель не остается безнаказанной. Краску с Садлером тоже досталось, возможно, достаточно крепко. Им пытался помешать один из парней Релвея, но у него ничего не вышло, только руку сломал.
— След остался?
— Кровищи немерено.
— Пудель, дуй к Релиансу, скажи, мне срочно нужен его лучший нюхач. Можешь передать, что мой друг Гаррет платит щедро. — Морли ухмыльнулся, явно приглашая меня возразить. Но я возражать не стал: будешь торговаться — наверняка прогадаешь.
Однажды Морли понадобится моя помощь, он прибежит ко мне, и вот тогда мы с ним сочтемся. Я ему все припомню, каждую монетку, потраченную по его милости. А потом еще добавлю от себя, чтоб впредь не выпендривался.