Страница 159 из 562
— Финансы?
— Естественно. Даже идеалисты нуждаются в прокорме, чтоб ноги не протянуть.
Норт-Энглиш нахмурился. Давай, скряга, раскошеливайся.
— Заплатите ему, и пускай валит отсюда, — вмешался Бондурант Алтуна. — Мы, значит, короля обдираем, выкуп серебром…
— Вы правы, Гаррет! — воскликнул Маренго, перебивая не в меру болтливого Алтуну. — С моей стороны даже как-то неприлично спорить из-за нескольких медяков. — Он достал из-под куртки кошелек и кинул мне.
Я ловко поймал кошелек на лету. Медяки, говоришь? Поглядим, что за медяки. Я сунул кошелек в карман жилета.
Маренго сдавленно пискнул. Попка-Дурак восхитился бы его произношением. Остальные заулыбались — похоже, близких друзей в этом скопище пауков у Норт-Энглиша не было.
Он совладал с собой и снова обрел голос:
— Я полагал, вы возьмете столько, сколько нужно, чтобы возместить ваши расходы.
— Какая жалость. — Я раскрыл кошелек. Усмешки собравшихся стали шире.
Настала моя очередь выпучить глаза. Нет, я догадывался, что у всякого богатея при себе всегда найдется монетка-другая серебром на случай непредвиденных трат, но чтобы кошелек был доверху набит серебряными монетами! Вдобавок среди них попадались и золотые! Я быстренько произвел подсчет: гонорар за десять дней, накладные расходы, все умножить на три, не забыть о скидке для важных клиентов (понимаю, что делать скидку — дурная привычка, но никак не могу от нее отделаться). Норт-Энглиш не видел, сколько денег я в конце концов взял, но пока кошелек был у меня в руках, он переминался с ноги на ногу, как малыш, которому приспичило пи-пи. Несмотря на победу в Кантарде, серебро по-прежнему в цене.
Остальные воротилы переговаривались между собою, почти не понижая голоса. Заключались пари, станет ли Норт-Энглиш пересчитывать сумму.
Поразмыслив, я извлек еще пару-тройку монет на непредвиденные траты — скажем, на одну мою рыжеволосую знакомую; потом вернул кошелек хозяину. Все пристально наблюдали за Маренго, надеясь, что он раскроет кошелек, возобновит знакомство с уцелевшими монетками и оплачет перешедшие к Гаррету. Однако Норт-Энглиш совладал с искушением.
— Я предупрежу своего дворецкого, мистер Гаррет. Он пропустит вас ко мне в любое время суток.
Мимолетный взгляд в сторону убедил меня, что найдется немало «друзей» Маренго, согласных заплатить энную сумму, если я сначала принесу новости им, а уж потом человеку, который меня только что нанял.
— Пока все, мистер Гаррет, — сказал Маренго. Бедняга так испереживался, что не нашел в себе сил дать мне особые инструкции. Не уточнил, ни куда не заглядывать, ни во что не влезать. Вот и славненько, вот бы и дальше так было.
Просто здорово.
Я вышел из кабинета.
В коридоре меня поджидал Вейдер со своим телохранителем.
— Что они там затевают? — спросил Макс.
— Тебе лучше знать. Это твои друзья.
— Далеко не все. Норт-Энглиш, Клайв, Фоди, Слинк… Они устроили эту встречу и настояли, чтобы я пригласил остальных. Даже часть расходов возместили. Им требовалось место, где их совет не привлек бы внимания. Я не стал отказываться. А вдруг мне когда-нибудь понадобится их помощь?
— Услугу за услугу… Понятно.
— Совершенно верно. — Макс кивнул на Тинни, мявшуюся у дальней стены. — Ступай. Со мной все в порядке, а тебе не мешает развеяться.
— Спасибо, босс. — Я направился к Тинни. Но развеяться мне было не суждено.
42
Стоит мне влить в себя две-три кружки «Вейдеровского темного», как я превращаюсь в охотника до танцулек. Все девушки мои, я со всеми танцую и всех огорчаю. Разумеется, Тинни имела преимущество перед остальными, но и она недовольно фыркала, когда я приглашал на танец Аликс, Никс или Киттиджо (с нею я отважился всего на один круг). Я раздухарился настолько, что протанцевал даже с матроной, строившей мне глазки в начале вечера. Она назвалась мадам Тинстолл. Это имя было мне незнакомо. Для женщины ее возраста у мадам Тинстолл оказались замечательно стройные ножки, которые она, естественно, не преминула мне продемонстрировать.
Тинни фыркала, Аликс шипела, Никс была слишком дружелюбна для девушки, чью сегодняшнюю помолвку отмечали гости; впрочем, о помолвке мы с ней во время танца и не заговаривали. Киттиджо, этакая потрепанная жизнью Аликс, вообще помалкивала, не выказывая желания ударяться в воспоминания. Зато мадам Тинстолл говорила не умолкая; у меня сложилось впечатление, что она отнюдь не прочь сунуть Гаррета под мышку и отнести к себе домой. Что подумает об этом ее муж, я уточнять не стал.
В перерывах между танцами я утолял жажду, отдавая предпочтение напиткам с маркой моего босса. Гаррет — он такой: уж если верен, то во всем.
Интересно, куда подевался Попка-Дурак?
— Что случилось? — спросила Тинни, заметив выражение моего лица.
— Сам себя не узнаю. Вдруг озаботился судьбой той пернатой скотины, которую мне приходится содержать. Ты его видела?
— Угу. На твоем месте я бы не стала его искать. — Она лукаво усмехнулась.
— Почему?
— Его выкинули из дома. Твое счастье, что никто не вспомнил, кто его принес.
— Поделом. Надеюсь, совы его сожрут. Он давно напрашивался.
Мажордом Макса, Джеррис Дженорд, уже изрядно охрипший, неожиданно двинулся в нашу сторону. По пути он обогнул Аликс и Киттиджо. Аликс глядела на старшую сестрицу с плохо скрываемой ненавистью; Киттиджо словно не замечала этого взгляда — она явно витала в облаках.
Дженорд протянул мне сложенный вчетверо, изрядно потрепанный клочок бумаги.
— Просили передать, — просипел он. — Сказали, дело очень важное.
Тинни нахмурилась, предчувствуя новые неприятности. Неужто она научилась читать мысли? Ну вот, только я расслабился. Впрочем, мне всегда везет.
— Спасибо, Джеррис.
Записка гласила: «Надо повидаться. Сейчас. Р.». Почерк крупный, почти детский.
«Р»? Что еще за «Р»? Кто может знать, где меня искать? Релвей, больше некому. Как тут не заподозрить новую беду?
— И что? — справилась Тинни. Видно, мои мысли она читать пока не умела.
— Пойду, посмотрю.
— Прямо сейчас?
— Так точно. — Я не сомневался, что дело и вправду важное: Релвей не стал бы отвлекать меня из-за пустяков.
— А как же твоя подружка?
— Что? А… Я скоро. И вовсе она мне не подружка, Тинни.
— Неужели? То-то она на тебя так смотрела, когда ты не видел. Будто сожрать хотела.
— То есть как я на тебя смотрю, даже когда ты видишь?
Призрак улыбки мелькнул на ее губках.
— Низкий льстец! Хватит ко мне подлизываться. Я объясню ей, куда ты слинял.
— Чего-чего?
— Я же тебя знаю, Гаррет. Ты уйдешь на пять минут, а сам либо получишь по голове и отрубишься, либо засмотришься на что-нибудь этакое и забудешь про все на свете, либо встретишь незнакомую красотку и побежишь за ней, виляя хвостиком…
— Женщина, ты меня оскорбляешь! Теперь, когда ты вновь признала мое существование, как я могу бросить тебя хотя бы на пять минут?
— Гаррет, на мне новые туфельки. Сшитые по особому заказу. Я их нарочно надела, чтоб в твоем вранье ноги не замочить.
— Очень симпатичные туфельки, и цвет у них такой приятный, зеленый, под стать твоим глазкам. — Может, послать подальше и Релвея, и его срочное дело? В конце концов, мне велено развлекаться.
Вынырнув из глаз Тинни, я твердо решил, что никуда не пойду. Не полный же я идиот, в самом деле?
Ее улыбка увяла.
— Ступай, Гаррет. Выясни, что там стряслось, и немедленно возвращайся. Если все будет в порядке, может, мистер Вейдер не заставит тебя торчать здесь всю ночь.
Ого! Звучало весьма многообещающе.
Пританцовывая, я двинулся к выходу.
— Мистер Гаррет! Мистер Гаррет!
— Да, мистер Грессер!
— У меня еще двое пропали! Что мне делать? Я не могу один со всем справиться!
А я могу? Позвал бы Гилби с Дженордом; они всяко легче на ногу.
— Грессер, меня позвали ловить грабителей и прочих злодеев, а не беглых официантов. Обслуживать гостей мистера Вейдера мне никто не поручал. Вы же дока в своем деле, верно? Вам и карты в руки. А лучше поднос. — Я оставил его стоять с раскрытым ртом.