Страница 106 из 562
Я — агностик, которого заставили верить. Мне следовало позвать на помощь.
Если они все такие, тогда понятно, почему их преследуют неприятности.
Отдышавшись, я спросил:
— У тебя что, привычка хватать прохожих на улице?
— Только когда мне удается улизнуть надолго. В конце концов должна же я как-то поощрять себя за то, что терплю этого ублюдка Имара!
Покойник и словом не обмолвился насчет того, законнорожденный ли Имар. Мне стало ясно, чему обязан верховный бог годоротов своим обаянием.
— Погоди! Я всего лишь смертный. — Если не считать ее неутомимости, Имара и сама выглядела сейчас обыкновенной женщиной.
— Ладно. Все равно нам нужно поговорить.
— Правильно.
— Ты нашел ключ?
— Э… — Надо было выкручиваться. Положение не из приятных. — Нет.
— Хорошо. А искал?
Хорошо? Я заскрежетал зубами. Ну и делишки.
— Вообще-то нет. Некогда было.
— Хорошо, — повторила она. — И не ищи.
— Не искать?
— Ну да. Спрячься. Скройся. Пересиди.
— Ты хочешь, чтобы вас вытурили из Квартала Грез?
— Я хочу, чтобы вытурили Имара с его тупоголовыми приспешниками. Целую тысячу лет мне хотелось избавиться от этого придурка. Я обо всем договорилась и не намерена упускать свой шанс.
Она принялась перечислять недостатки и грехи Имара, что напомнило мне об одной из причин, по которым я стараюсь избегать замужних женщин. Между прочим, все ее жалобы я слышал сотни раз из уст смертных. По-видимому, быть богом — занятие смертельно скучное. Поживи так тысячу лет… Неудивительно, что они такие дерганые.
Жалобы на супруга вызывают зевоту. А если у тебя нет ни малейшего желания их выслушивать, они становятся сущим наказанием. Я постарался отвлечься и вернулся к реальности, когда Имара решила, что я уже достаточно отдохнул.
— Ой! Значит, ты собираешься перебежать от годоротов к шайирам?
Интересно, как это у нее получится? Любой теолог скажет, что божества способны и не на такое; но я никогда не понимал, каким образом они устраивают свои дела.
— К шайирам? Не смеши меня! Ланг ничем не лучше Имара. На кой ляд он мне сдался? А его домашние еще хлеще годоротов. Пускай проваливаются все вместе в пучину времени. — Тон у Имары был совершенно равнодушный. Она явно думала о чем-то другом.
Может, зря она занялась храмовой проституцией?
— То есть ты договорилась не с шайирами?
— Конечно, нет. Заткнись. — Она вновь прижала пальцы к моему лбу. Я заткнулся. Сладостное мучение продолжалось добрую тысячу лет…
Меня вновь окутал непроглядный мрак. Последнее, что я помню, — Имара нашептывала мне, что я до конца жизни не пожалею, если Имар с Лангом не получат ключа.
Ну почему все это происходит именно со мной?
41
Болела каждая мышца, каждая косточка. Я чувствовал себя так, словно выполнил тысячу приседаний и пробежал десять миль, а чтобы остыть, напоследок пару сотен раз отжался от пола. Кругом, куда ни посмотри, синяки и царапины. Пожалуй, пора завести себе новое хобби. Прежнее стало чересчур опасным.
Тут передо мной вновь возникло чье-то лицо. На сей раз — омерзительнее первородного греха. Это была морда крысюка, которого, по-моему, выгонит вон даже крысючья самка. Я схватил его за горло и не отпускал, пока не поднялся.
Выяснилось, что меня бросили в каком-то переулке и что крысюк шарил в моих карманах. Я возвратил себе свое добро. Крысюк было заскулил. Я не собирался миндальничать: настроение было настолько паршивым, что хотелось кого-нибудь прикончить.
Вернулась головная боль.
Разумеется, со смертью этого крысюка на свете стало бы легче дышать, я всего лишь отвесил ему зуботычину. Тут мне пришла любопытная мысль. Терять было нечего, и я решил попробовать. Богам все равно известно, куда я направляюсь.
Я вытянул вдоль веревку Магодор, отрезал от нее кусок и привязал к хвосту крысюка. Он был столь озабочен своими бедами, что ничего не заметил.
Пора было двигаться. И пошустрее.
Может, удастся навести годоротов на ложный след.
Я вышел на Флитвуд-плейс, одну из тех коротких, не слишком оживленных улиц, которые ведут к Кварталу Грез. Она бежала мимо комплекса зданий арсенала. Несмотря на то, что война почти закончилась, там кипела работа. Понятия не имею, как люди выдерживают этот грохот.
Я передвигался от укрытия к укрытию, будучи уверен в том, что через сотню-другую ярдов окажусь в Квартале Грез. У меня над головой пролетели две совы, они преследовали некое расплывчатое пятно. Я усмехнулся. Молодец, Йоркен, старается.
По кирпичной стене поползли тени. Над моей головой послышался шелест. Ветерок подхватил и закружил в воздухе сотни черных листьев. Я был не прочь услышать рев драконов и увидеть колонны громовых ящеров, но до этого не дошло.
Каждый новый шаг приближал меня к Кварталу Грез. Издалека пришло грозное до жути напоминание: «От Нога не скрыться». Да, запас слов у моего старого приятеля не слишком велик.
На бегу я прикинул, не повторить ли тот фокус, который я выкинул с крысюком. Может, получится. Интересно, куда подевался Йоркен?
В той стороне, откуда я появился, вдруг заклубился густой темно-коричневый дым. Сверкнула молния. В воздух по широкой дуге взмыла сова. Прогремел гром. Все это видел не только я. Прохожие на улице остановились и разинули рты.
Годороты сцепились с шайирами. Я не стал дожидаться, пока они перейдут к рукоприкладству. Мне и без того хватало хлопот. За моей спиной завыл волк (или пес) размерами с корову. Его вой мог означать только одно: «Хозяин, я взял след». Опустив голову, я устремился к заветной цели.
Передо мной, на рубеже, за которым ожидало спасение, возникло нечто, сгустилась неведомо откуда взявшаяся тень. Вой за спиной повторился, на сей раз гораздо ближе. Я не стал ни сворачивать, ни останавливаться, а очертя голову бросился вперед.
42
Возникло лицо.
— Достали уже, — пробормотал я. Попытался пошевелиться. Темнота держала крепко, не отпускала. Я мог только хлопать глазами и видеть. Все остальные органы чувств бездействовали.
Лицо отодвинулось. Оно напоминало металлическую маску со стилизованными чертами. Сквозь отверстия для рта, носа и глаз проглядывал мрак. Маска уменьшилась до размеров искорки.
В течение нескольких минут — или целой вечности — появились десятки и сотни других искорок. Некоторые начали двигаться, закладывать виражи, приближаться ко мне, образовывая некий узор. Проступали лица и даже фигуры, смахивавшие на самых известных танферских богов. Все были из разных пантеонов.
О-хо-хо.
Я вырос в приходе святого Шаромыги, поэтому узнал старца с первого взгляда.
— Вы с нами, мистер Гаррет?
— Внутренний голос подсказывает, что с вами лучше не ссориться.
Святой Шаромыга был покровителем ищущих мудрости. Вдобавок он приглядывал за слабоумными, пьяницами и маленькими детьми — в общем, за теми, кто способен увидеть, что небесная бюрократия ничем не отличается от земной.
Шаромыгу причислили к святым не за божественное чувство юмора и не за терпимость к иным вероучениям, однако сейчас он был слишком озабочен, чтобы впасть в свою знаменитую ярость.
— Если вы воздержитесь от подобных замечаний, мы сможем быстро решить несколько вопросов.
— Кто это «мы»? — Я был в столь мрачном настроении, что плевать хотел на всех богов, вместе взятых, не говоря уж о святых, пускай даже передо мной тот, в кого я не верил лет этак с одиннадцати.
— Мы — Комитет, который также называют Комиссией, постоянно действующий орган по разрешению споров и конфликтов между божествами различных религий. Состав Комитета непрерывно изменяется, поскольку участие в его работе — обязанность каждого божества. Задача Комитета — обеспечить порядок в танферском Квартале Грез. Именно мы принимаем новых богов и выселяем старых.
— Мне с детства не было никакого дела до богов. Почему бы им не ответить любезностью на любезность? — Должно быть, это типы из Комитета превратили меня в ключ (возможно, в отместку за неуважение).