Моя прелестная роза

Следующим вышел дух Ариэль, наиболее шумные и несдержанные среди зрителей встретили его появление новыми свистками и хлопками. Впрочем, упрекать их за это было бы несправедливо. Ариэль оказался пышнотелой женщиной средних лет. Звали ее Мария Фицджералд, очевидно, в реальной жизни она была женой Просперо, матерью Миранды. К тому же она была и хорошей актрисой. Ее богато модулированный голос придавал особую выразительность роли невидимого духа, верно служившего волшебнику, но томящемуся по свободе.

Скрестив руки на груди, Стивен прислонился к стене, охотно отдаваясь обаянию актерской игры. И тут как раз на помощь сценическим звуковым эффектам пришла сама природа: снаружи разразилась уже не искусственная, а настоящая буря, громко забарабанил налетевший дождь. В царившей сарае полутьме еще легче верилось в существование окутанного туманами волшебного острова.

Хотя другие актеры были не столь талантливы, как трое Фицджералдов, все они достаточно хорошо знали свое дело. Когда в шкуре косматой обезьяны появился Калибан, чудовище встретили дружным смехом. Всем понравилось, как он неуклюже ковыляет по сцене. Красивый молодой человек не очень-то удачно выступал в роли томящегося возлюбленного, Фердинанда, однако зрительницы взирали на него с блаженными вздохами.

К тому времени, когда возлюбленные соединились, Ариэль с радостью избавился от необходимости служить волшебнику и Просперо утопил книгу магических заклинаний, на душе у Стивена было куда легче, чем все эти дни. Труппа Фицджералда неожиданно оказалась сущей жемчужиной. После финального монолога Просперо герцог присоединился к бурным рукоплесканиям зрителей.

Актеры уже один за другим выходили из-за кулис и раскланивались. Отрешившись от свойственной духу шаловливости, Мария Фицджералд выглядела весьма величественной, тогда как ее дочь Джессика сочетала в себе очарование и кокетство.

Затем на сцену вышел Калибан. Под обезьяньей шкурой обнаружились золотисто-рыжие волосы и приятные черты лица привлекательной молодой женщины. Хотя она и не была так хороша собой, как Джессика Фицджералд, что-то в ее улыбке затронуло душу Стивена. Он почувствовал сильное желание познакомиться с ней.

Она поглядела в его сторону, и он смог разглядеть ее темно-карие глаза, составлявшие разительный контраст со светлыми волосами. Лет ей было двадцать пять — двадцать восемь, во всяком случае, больше, чем Джессике. Это была уже не юная девушка — молодая женщина.

Заглянув в программу, он увидел, что роль Калибана исполняет миссис Розалинда Джордан. Но в составе труппы не числилось никакого мистера Джордана. Подняв глаза, он увидел, что актеры один за другим удаляются со сцены. На какой-то миг он вообразил, будто он в Лондоне, здоровый и бодрый как прежде. В прежние времена он не задумываясь зашел бы в артистическую уборную, чтобы познакомиться с улыбающейся светловолосой леди. И узнать, так ли она очаровательна, как это кажется, и какая фигура скрывается под облегающей одеждой.

Но он не в Лондоне, ему не хватает ни здоровья, ни бодрости, и не глупо ли с его стороны затевать какую-то интрижку, когда речь идет о самом элементарном выживании? Прощай, леди Калибан!

За «Бурей» должна была еще последовать одноактная пьеска, но Стивен решил, что уже достаточно наглотался дымной, зловонной атмосферы импровизированного театра. Он протолкался к двери и вышел. Гроза уже миновала, оставив после себя легкую морось и освежающую прохладу. Дни в августе были длинные. Под сумеречным облачным небом Флечфилд выглядел словно какой-то сказочный город.

Стивен зашагал по пустынной улице, наслаждаясь запахами сырой земли, зелени, диких цветов, к которым примешивался легкий, едва различимый аромат выпекаемого где-то хлеба. Приятно ощущать на лице летучую влагу, любоваться той неземной красотой, которую дождь и туман придают окрестному пейзажу. Никогда прежде Стивен не наслаждался так общением с природой. Зловещее предсказание Блэкмера произвело странный эффект: Стивен чувствовал себя более живым, чем когда бы то ни было.

Что касается симпатии, которую он вдруг почувствовал к Розалинде Джордан, то это означало, что, хотя он и обречен, но пока еще не умер. Как следует поступить человеку в подобных обстоятельствах? Пока Блэкмер не вынес ему смертный приговор, он все чаще подумывал о новой женитьбе. Разумеется, нашлось бы немало людей, которые посоветовали бы ему жениться как можно быстрее, ведь ему нужно иметь наследника. Брат Майкл, во всяком случае, был бы очень обрадован, если бы у него и в самом деле появился ребенок.

Однако он помнил, что долгий брак не принес ему детей. Кто виноват в этом — Луиза или он, так и осталось загадкой. Вполне возможно, что именно он страдает бесплодием. А может быть, в их отношениях не хватало чего-то такого, что способствует созданию живого существа из плоти и крови.

При одной мысли о женитьбе без любви, только ради продления рода, его губы сжались в тонкую полоску. Он уже однажды женился из чувства долга, и будь он проклят, если повторит эту роковую ошибку. Нет-нет, ему не нужна новая жена.

Но, может быть, стоит завести какой-нибудь легкий роман? В Лондоне немало красоток, которые могут создать вполне убедительную иллюзию страсти, если хорошенько за это заплатить?

Нет-нет, и любовница тоже ему не нужна. Слишком живы в его памяти утомительно долгие часы, проведенные в кровати Луизы. Тщетно пытался он разжечь ответную искру в ее теле. Такой же пустой может оказаться и покупная любовь, особенно сейчас, когда ему попросту не до того.

Если уж умирать, то умирать, как жил, — в одиночестве. Он не первый и не последний, кто делает это с достоинством.

Дождь начал постепенно усиливаться. Подняв лицо к небу, Стивен закрыл глаза, с удовольствием чувствуя, как по его лицу струится прохладная влага. Ему вспомнились строки из только что прослушанной им пьесы: «…На глубине пятисаженной покоится его отец родной. Кораллами его останки стали…» А может быть, уместнее будут слова из заупокойной службы: «Прах возвратится в прах».

С мрачным выражением лица, опустив взгляд, он продолжил свой одинокий путь под таким чудесным летним дождем.

Глава 3

Глядя в окно на непрерывно поливающий дождь, Томас нахмурился.

— Конечно, играть «Бурю» в настоящую бурю очень выигрышно, — сказал он. — Но представляю себе, как развезло дороги сегодня утром.

Розалинда, чинившая какой-то костюм, подняла глаза.

— Дождь, вероятно, скоро прекратится, а до Редминстера всего восемь-девять миль.

— Да, но на то, чтобы добраться туда, уйдет целый день, — мрачно проронил Томас.

Перегнувшись через стол, Мария вылила остатки чая в чашку своего мужа.

— На то и существует время, чтобы как-то его убивать, мой господин и повелитель. Томас плутовски усмехнулся:

— Если бы мы остались в этой уютной гостинице, я напомнил бы тебе, чем лучше всего заниматься в такой вот дождливый день. Но мне вовсе не улыбается тратить свое время на то, чтобы вытаскивать фургоны из грязи.

Мария с видом этакой скромницы захлопала своими длинными темными ресницами.

— Еще не поздно зайти в нашу комнату, где ты можешь напомнить мне то, что хотел, ведь наша молодежь даже еще не завтракала.

— Пожалуйста, ведите себя прилично, — сказала Розалинда, протягивая кусок хлеба лежавшему под столом псу Алоизию. — В такую погоду надо отправляться как можно скорее. А если ты собираешься вытаскивать фургоны. папа, тебе надо переодеться в какое-нибудь старье.

— Никакой романтической жилки, — проворчал отец.

— И слава Богу! — Розалинда как раз завязывала нитку узелком, когда в комнату вплыла Джессика.

— Доброе утро, — сказала ее сестра с томным вздохом. — Что, родители опять докучают нам проявлениями своей супружеской привязанности?

— Боюсь, что так. — Розалинда оторвала нитку и убрала швейные принадлежности в шкатулку. — Кого ты играешь сегодня утром — Джульетту?