Моя нежная фея

Они подошли к статуе Артемиды. Доминик взглянул в пустые глаза изваяния.

– Вы не встречались с Мэриан после того, как ее привезли в Камбей?

– Мне сказали, она плохо себя чувствует, но я все равно потребовала, чтобы нам разрешили увидеться. Мне казалось; что я, в отличие от докторов, смогу пробиться к ней. Она смотрела сквозь меня. Такого я еще никогда не видела. Она смотрела так, словно я привидение. Или она привидение. – Губы Йены дрогнули. – Я пришла в ярость, мне казалось, она сознательно отвергла мою дружбу.

– Вы сами еще не вышли из детского возраста. Это можно понять. Вас потрясла произошедшая в ней перемена. Йена внимательно изучала его лицо.

– Знаете, вы очень доброжелательный человек, лорд Максвелл. С вами как будто отдыхаешь душой. С вами легко разговаривать. Я думаю, ваше присутствие очень благотворно для Мэриан.

Доминик растерянно моргнул. Он бы сказал, наоборот, – это близость Мэриан сделала его более счастливым. Бывали моменты, когда она выводила его из себя, едва не сводила с ума, но зато окружающий мир в ее присутствии становился намного интереснее. Он напомнил себе, что не должен думать о ней с такой любовью.

– Она мне нравится. Надеюсь, я ей тоже, – произнес он. Он отошел от Артемиды и повел Йену в «сад арматов», разбитый специально для того, чтобы круглый год насыщать воздух запахами различных растений. В данный момент здесь преобладал пьянящий запах сирени.

– Вы ее навестили по возвращении в Англию?

– Нет. Хотя и думала об этом. В Шропшире распространились слухи, что леди Мэриан – помешанная. – В горькой улыбке Йены угадывалась насмешка над собой. – Я говорила себе, что не хочу ее расстраивать. Но правда заключалась в том, что я сама не желала расстраиваться. Мысль о том, что она сошла с ума, отталкивала меня. И за это я наказана с лихвой.

– Возможно, тогда вы еще не созрели для этого. Теперь вы гораздо лучше понимаете, что такое душевное расстройство.

– Да, это верно. Временами мне начинает казаться, что я и правда схожу с ума. Например, теперь я могу понять, почему Мэриан ушла в себя. Это единственный способ выжить в невыносимом окружающем мире. В первые дни после того, как меня привезли в Блэйднэм, я исходила яростью и большую часть времени проводила в режимных помещениях, связанная. Но по мере того, как угасала надежда, я поймала себя на том, что все больше удаляюсь от реального мира. Бывало, целый день могла пролежать на кушетке, глядя в потолок и стараясь не замечать надзирательниц, как будто от этого они могли исчезнуть.

– Что могло бы вернуть вас в привычный мир? Она задумалась.

– Скука. Физическое беспокойство. Или необходимость. В тот день, когда мы с вами встретились, я совершала обычную прогулку, бездумно, как букашка. Пока не поняла, что рядом находится посторонний, так близко, что с ним можно заговорить. Меня как будто облили ледяной водой. С того дня, когда меня привезли в клинику, я не видела ни одного человека извне. Я знала, что другого случая может не представиться, поэтому наблюдала за вами, как ястреб.

Доминик кивнул. Конечно; положение у них разное. Йена никогда не была по-настоящему душевнобольной. Мэриан пострадала гораздо сильнее, да еще в таком нежном возрасте.

– Какая она сейчас, Мэриан? – спросила Йена.

– Ни слова не говорит и практически никого не замечает. – Он обвел рукой вокруг. – Большую часть времени она проводит за работой в саду и делает это очень хорошо. Мне кажется, теперь она стала чуть больше открываться окружающему миру, но не могу судить наверняка: я еще не так давно с ней знаком. Предоставляю вам самой сделать выводы.

Через несколько минут они подошли к огороду. На небе к этому времени появились облака, поэтому Мэриан сняла соломенную шляпу. Светлые волосы рассыпались по плечам. Она стояла, наклонившись над кустами перца.

– Я непременно узнала бы ее, – тихо произнесла Йена. – Она выглядит такой… безмятежной.

– По большей части так и есть. Ведь она дома.

– И насколько же тут лучше, чем в клинике для душевнобольных.

Йена оглядела огород. Заметила Камаля. Нахмурила брови.

– Этот индус… кажется, он мне знаком.

– Вы могли видеть Камаля в Камбее. Он сопровождал Мэриан из дворца махараджи. И с тех пор остался при ней.

Кинув последний внимательный взгляд на индуса, Йена сделала глубокий вдох и шагнула вперед.

– Добрый день, Мэриан. Ты меня еще узнаешь? – Йена опустилась на колени рядом с Мэриан. – Я Йена Эймс. Из Камбея.

Мэриан застыла, не поднимая головы, демонстративно не обращая внимания на гостью. Однако Йену это, по-видимому, не обескуражило.

– Мы ведь были близкими подругами в детстве. Ты помнишь, как мы вместе катались верхом? Помнишь, как тебе нравились индийские сады, которые я тебе показывала? Перед отъездом из Камбея ты подарила мне на память свою любимую куклу. А я в ответ подарила тебе томик стихов, которые сама переписала от руки. Мы… мы пообещали друг другу, что встретимся снова, когда я вернусь в Англию. – Слезы выступили у Йены на глазах. – Ну вот, я здесь, Мэриан. Прошло много времени, но я тебя не забыла.

Воцарилась звенящая тишина. Слышалось лишь жужжание пчел. Камаль на другом конце огорода прекратил работу. Прислушивался так же напряженно, как и Доминик.

Мэриан сорвала цветок перца. Потом рывком подняла голову и взглянула Йене в лицо. Взгляды их встретились.

Доминик затаил дыхание. Казалось, они сейчас коснутся носами, как кошки, знакомящиеся в первый раз. Мэриан медленно подняла руку и дотронулась до щеки Йены. Лицо ее озарилось нежной сияющей улыбкой.

Йена перехватила ее руку. Ее лицо тоже просияло.

– Как я рада снова увидеть тебя!

Доминик с облегчением перевел дыхание. Взглянул в сторону Камаля. Тот едва заметно кивнул. Это означало, что Мэриан узнала кого-то из своего прошлого.

Закатанный до локтя рукав блузы Мэриан открывал рисунок в виде браслета на правом запястье. Взгляд Иены случайно упал на узор.

– Менди! Ты тогда очень ими увлекалась. Помнишь, как я просила домоправительницу рисовать менди на наших руках? А ты все время задавала вопросы.

Иена перевела взгляд на Камаля и спросила о чем-то на незнакомом языке.

Он покачал головой. Ответил по-английски:

– Нет, мемсахиб. Я достал хну и научил Мэриан рисовать. Но настоящий художник – она сама. Йена снова взглянула на Мэриан.

– А мне ты нарисуешь менди? Это будет, как в Прежние Времена.

В голосе ее появились тоскливо-мечтательные нотки. Тоска по прекрасным временам, когда жизнь казалась такой простой.

Мэриан грациозно поднялась на ноги, щелкнула пальцами Роксане, бродившей поблизости, взглядом позвала за собой Иену. Они направились к дому.

У Доминика чуть голова не закружилась. Быстрыми шагами он пошел через огород к Камалю.

– Мэриан поняла вопрос Йены и среагировала на него. Ей в самом деле становится лучше, это не только мое воображение.

Острой мотыгой Камаль ловко выкорчевал из земли сорняк.

– Ваше присутствие хорошо на нее действует. Но вы должны помнить об ответственности. Когда учишь молодого птенца летать, нельзя позволять ему падать.

Доминик мгновенно понял, что индус имел в виду. – Я и не позволю ей упасть.

– В самом деле?

Взгляд Камаля, казалось, проникал в душу. У Доминика появилось тревожное ощущение. А вдруг индус догадался, что он не лорд Максвелл?..

Однако больше Камаль ничего не сказал. Опустил глаза, аккуратно убрал кучку сорняков.

С тяжелым сердцем Доминик вернулся к работе по пересаживанию капусты. Он лишь хотел помочь Мэриан вернуться в мир людей. Если она сможет снова войти в нормальную жизнь, его помощь будет ей не нужна. Но что, если она будет ожидать постоянного внимания со стороны мужа? Сможет ли Кайл дать ей это?

Он представил себе Кайла с Мэриан. Пальцы его крепко сжали тонкий стебелек. Да может ли кто-нибудь – хоть один мужчина – не захотеть уделять Мэриан как можно больше внимания!