Страница 15 из 22
Целую крепко, будьте обе здоровы!
Ваша Аля
награда в обществе, к которому я принадлежу, я вынужден от неё отказаться. Не примите в обиду мой добровольный отказ» (цит. по кн.: Пастернак Е. Борис Пастернак. Материалы к биографии. М., 1989. С. 650).
В своих воспоминаниях подруга поэта Ольга Всеволодовна Ивинская рассказывает о реакции друзей, собравшихся в ее квартире, на сообщение Б.Л. Пастернака об этой телеграмме: «...мы оторопели <...> только Ариадна сразу же подошла к нему, поцеловала и сказала: - Вот и молодец Боря, вот и молодец. -Разумеется, не потому, что она действительно так думала, но просто дело было сделано, и оставалось только поддержать Б.Л.» (Ивинская О.В. Годы с Борисом Пастернаком: в плену времени. М., 1992. С. 275).
О. В. Ивинской
<Дата по штемпелю: 17 ноября 1958>
Оля, милая, не появлюсь, т. к. гоню в хвост и в гриву свои запоздалые переводы. Не обижайся. Как только распростаюсь — приеду, и дам знать, когда это будет, чтобы мы могли повидаться. Пожалуйста, не ной и держи свои нервочки в узде, а главное — слушайся Иришку, она самая умная «на данном этапе» и, главное, обладает чувством меры. А что на тебя ругается, так это ничего, обойдётся.
Главное, будь здорова, а остальное приложится. Всё утрясётся, всё успокоится, ибо каждая сенсация проходит — о том ещё царь Соломон говорил. Постарайся войти в рабочую колею — это самое верное средство для того, чтобы не иметь времени расстраиваться! Целую вас всех, будьте здоровы.
Твоя Аля
А.А. Ахматовой
26 декабря 1958
Дорогая Анна Андреевна! Желаю Вам счастья и здоровья в наступающем 1959 г. - счастья, недоданного за все ушедшие годы.
Вы должны подарить мне свою новорождённую книжечку1, хотя бы в возмещение того, что мамина книжка не вышла и не выйдет А попытаться купить Вашу, вышедшую, так же бесполезно, как и мамину невышедшую.
Целую Вас, сердечный привет и пожелания Вашему сыну.
Ваша Аля Эфрон
' Ахматова А. Стихотворения. М., 1958.
Б.Л. Пастернаку
1 января 1959
Дорогой мой Боренька! Пишу тебе в первый день Нового года — и как же мне хочется, чтобы этот новорождённый принёс тебе счастье, покой, внутреннюю свободу! Всё время думаю о тебе, о вас двоих, и то, что было подсказано чутьём, тепеь превратилось в убеждение. Всё в этой встряске1 переместилось лишь для того, чтобы занять свое истинное место. Так оно и должно было быть. Произошла великая переоценка ценностей, величайшее испытание чувств на прочность, слов на действие. И это — ты меня поймёшь — твой праздник. Именно так из Страстной недели родилась Пасха. И это - наш праздник, тех, кто по-настоящему с тобой. Праздник разных - и родных - людей. Так будем же праздновать! К Оле моё отношение было легкомысленным, как она сама, — тот ли она человек, что тебе нужен? В чём-то да, а в чём-то нет — вам виднее, и дай вам Бог счастья, думалось мне, когда думалось. Теперь и это выяснено, и это встало на место. Та легкость, простота, то «само собой разумеется», та естественность, с которой она в эти дни — и навсегда — подставила плечо под твою ношу, та великолепная опрометчивость и непосредственность, с которой она, как ребёнку, раскрыла объятья твоей судьбе, определили её самоё, и её место - с тобой и в тебе.
Сейчас всё раскрыто, всё обнажено, отметено всё лишнее, осталось правдивое, верное, насущное, как воздух, хлеб, вода. И какое, о Господи, счастье, что из всей этой путаницы, как из пены морской, как из клетки адамовых ребер, встала рядом с тобой на суд веков, — навечно, — эта женщина, жена, - встала противовесом всех низостей, предательств, выспренностей и пустословий.
Остальное — то, что тебя мучает в личном и будет ещё мучить, ибо, ты сам путаница и, при всей своей свободе - та же самая клет-
ка адамовых ребер, из которой не выскочить, — остальное — вынужденное — да расступится перед вами, дорогие мои, и пусть будет счастье, и пусть будет «ризу влажную свою сушу на солнце под скалою».