Страница 35 из 98
А.И. Цветаевой
28 мая 1946
Дорогая моя Асенька, только что получила два письма со стихами А.И.46, ещё не прочла, не хочу себе этим гоном портить их - и то, что пишу сейчас, — это ещё не ответ, а просто хочу воспользоваться случаем отправить письмо. Не сердитесь, если оно будет «пустее» остальных, трудно сосредоточиться под этот аккомпанемент. Мне вообще очень трудно писать Вам - нужно сказать так много, и не просто «много», а ещё хорошо и правильно сказать, а время так ограничено, и так ограничены возможности. От Вас время от времени приходят очень случайные вести, например, на днях получила письмо за № III, но ни первое, ни второе ещё до меня не дошли. По третьему с трудом восстановила, что речь идёт, видимо, о какой-то Марининой прозе, дошедшей до Вас, видимо, о детстве, ибо Вы защищаете в своём письме маленькую Асю, опять-таки, «видимо», изображенную в этом рассказе не такой, какой она была, или односторонне «такой».
Видите ли, чем больше и глубже я думаю о Марине, тем больше и глубже вспоминаю когда-то в детстве прочитанный и с тех пор больше не попадавшийся в руки тургеневский рассказ, то ли из «Стихотворений в прозе», то ли из «Записок охотника». Речь идёт о дереве — кажется, липе, пустившей в одну прекрасную весну множество новых побегов у подножья своего старого ствола. Решив, что эти побеги истощают старое дерево, писатель приказал срубить их. А на следующую весну липа высохла. Умерла. И тогда только он понял, что дерево, чувствуя близкую смерть, дало те новые побеги. Дерево не хотело умирать2. Так-то, по-моему, и с Марининой прозой.
Я неоднократно писала Вам, что необычайно для неё показательным было чувство смерти — с самых детских стихов и до самого её конца. Она всегда знала, что придёт смерть - к каждому и к каждой, что всё проходит, что всё бренно и тленно, и потому-то, обладая в равной степени чувством жизни, она творила под лозунгом «солнце, остановись!».
Она знала, что никто не напишет о ней так, как напишет она сама. Она знала, что не родится человек, который воскресит её, когда пробьёт её час. И, как та липа, она пускала побеги вокруг своего ствола, из своих корней. Она писала о себе. Она оставляла нам себя во всём своём сиянии, во всём своём великолепии, такую, какой она осталась бы на всю свою жизнь, если б жизнь её была жизнью. Это было, конечно, подсознательным явлением в её творчестве — и отсюда опять-таки подсознательное «умаление» всех остальных действующих лиц её воспоминаний. Всех? нет! если речь шла о «герое», равном ей по силе творческой, она могла стушеваться перед ним — стушеваться, оставаясь всё же сама собою, - как Бет<тина> Арним3 перед Гёте или Бетховеном.
Родная моя, не нужно «обижаться» за маленькую Асю, бывшую в детстве не только плаксой и ябедой. Несправедливость, зачастую жестокость, почти всегда односторонность Марины-прозаика вызвана несправедливостью и жестокостью жизни тех времён по отношению к ней, желанием оставить нам себя пережившей смерть, себя настоящую, а не ту, о которой расскажут люди, которым не дано ни увидеть, ни понять её правильно. Она знала себе цену, и, чтобы донести себя до нас, она «умаляла» окружающих. И всё я вспоминаю липу и её ростки — эту силу жизни, желающей всё равно перебороть физическую смерть.
Вы мне пишете о том, что Ася — тоже Марина, побег от того же ствола, от тех же корней. Я знаю. Я знаю, что в каждом из нас есть что-то от неё, и знаю, что и от нас она вобрала в свои мощные корни, ствол и ветви что-то. Но тем не менее — у нас, из нас — она одна. Гений — это талант плюс волевая трудоспособность, ослиное упорство и божественная целеустремлённость. Всем этим обладала она, только она из всех нас. Человек, ежедневно трудившийся за своим письменным столом, как за верстаком, добывающий рифму и образ с таким же упорством, с каким Микельанджело добывал осязаемую форму из глыбы - ту самую рифму и тот самый образ, - человек, укрощавший вдохновение как необъезженного коня, - вот она. Всю жизнь неотступно такая. А мы? Талантливы, без сомнения. И в какие только земли мы не закапывали свои таланты! Целеустремлённы? да, но к скольким целям стремились! Трудоспособны? о да, но... Одним словом, Ася, будем счастливы, если сумеем рассказать о ней так, чтобы она сама была довольна! Пусть это будет нашей целью, нашей волей — к жизни и творческой.
Крепко целую и люблю. Верю в нашу скорую встречу. Вы со мной постоянно.
Ваша Аля
P.S. Бывает ли гений справедлив? Бывает ли жизнь справедлива к гению?
1 Неясно, о чьих стихах идет речь.
2 В «Записках охотника» и «Стихотворениях в прозе» И.С. Тургенева сходных сюжетов нет. Очень вероятно, что А.С. вспомнился рассказ Л.Н. Толстого «Старый тополь» из его «Четвертой русской книги для чтения». Здесь также дерево погибает, когда вырубают его молодые побеги (Л.Н. Толстой называет их «отростками тополя»), и завершается повествование словами о том, что старый тополь знал, что умирает, «и передал свою жизнь в отростки» (ТолстойЛ.Н. Собр. соч.: В 22 т. М.: Худож. лит., 1982. Т. 10. С. 193-194).
3 Беттина Брентано (в замужестве фон Арним; 1785-1859) - немецкая писательница, автор одной из любимейших книг М. Цветаевой «Переписка Гёте с ребенком». Образ самой Беттины - «бескорыстной расточительницы любви», «Бет-тины на скамеечке», снизу вверх взирающей на своего кумира и славословящей его, - постоянно варьируется в творчестве М. Цветаевой.
А.И. Цветаевой
18 августа 1946
Дорогая Асенька! Вчера получила Ваши 2 письма, одно через копирку, второе — от 9-го июля, только мне. Ещё раз повторяю, что «Полынь» и «Гений юмора»1 получила, письмо про поэта Женю2, переписанная проза Марины до меня не дошли, из трёх писем отклика на эту прозу получила только одно, на которое ответила уже давно, дважды.
Этого Женю я, кажется, встречала в Москве, по-моему, он бывал у Лили, странный какой-то, необычайно медлительный, кажется, заикавшийся, постоянно улыбавшийся, потиравший руки, очень большеротый — он ли? По его чудному виду думаю, что он — ваши с
Мариной друзья всегда были необычны — как по форме, так и по содержанию. Странно — думала об этом на днях, — что себя ощущаю Вашей с Мариной современницей, но никак не «представительницей» другого поколения. Или я так сильно слилась с Мариной, что её детство чувствую своим, её молодость — своею (а своей в самом деле почти не было, м. б., потому так чувствую?), — нет, не только поэтому. Виной этому и родство душ, и какая-то особая, тоже только наша, семейная, память, с самого раннего детства связывавшая меня с матерью и сейчас не только не покидающая меня, но ещё более со временем обостряющаяся. Как я помню себя — у меня с детства был какой-то взрослый ум, я ребёнком прекрасно понимала, душой своей ощущала, что вы все — и Марина, и Ася, и Серёжа, и Борис3, и их друзья — необычайно молоды. Иной раз я чувствовала себя — не сознанием понимала, а именно чувством — старше. Молодость родных и друзей передавалась мне уже — опытом их — увлечений — уже горечью их разочарований. Как я вживалась, помнится, и в Маринину тоску о Серёже, и в радость очередного её романа, и в горечь его конца. На опыте Марины я с самого детства, ещё бессознательно, поняла смысл горькой заповеди «не сотвори себе кумира», ибо она вечно творила их и вечно разбивала. Даже из неё я не творила себе кумира, ибо я знала и понимала её больше, чем полагается знать и понимать божество. И таким образом она была для меня больше и ближе неведомого, придумываемого. Человечнее, значит, божественнее. А вот Андрюшу я почему-то чувствовала значительно моложе себя. Вроде Мура. Я знаю, что он должен быть умён, восприимчив и, вообще, иметь много «наших» черт, но всё равно он моложе, и только потом, когда-нибудь он всё поймёт. Такое у меня чувство. Но, может быть, я ошибаюсь, я ведь его почти не знаю. У меня часто чувство и предчувствие, вернее даже чутьё, заменяют знание чего-нибудь — и очень редко мне изменяют. Кроме того — почему он Вам так редко пишет? В данном случае это сын не Ваш, а просто сукин — не сердитесь, но ведь это же ужасное хамство! Как бы там он ни увлекался своим мезальянсом4, садом, огородом, производством и возможным потомством, но время на письма у него всё равно есть, мы с Вами это прекрасно знаем. Вот Вам ещё доказательство того, что он моложе, люди нашего с Вами поколенья пишут чаще — Вы не находите? — несмотря на все шутки почты!
46
Со стихами из сборника М. Цветаевой «Версты».
2 То есть в Париж.
3 Ср. как пишет о Фавьере июля-августа 1935 г. М. Цветаева в письме от 2.IX.35 г. А. Берг: «Был у меня и молодой собеседник - моложе меня на десять лет, - который приходил ко мне по вечерам на мою скворешенную лестницу -<...> сидели на лестнице, я повыше, он - пониже, беседовали - он очень любил стихи - не тйк уж очень, ибо с приездом моей дочери (я не хотела, чтобы она летом сидела в Париже, да и случай был хороший - даром, на автомобиле) -сразу перестал бывать, т.е. стал бывать - с ней, сразу подменив меня, живую, меня - меня, - понятием "Votre maman" [«Ваша мама» (фр.)] <...> Положение ясное: ей двадцать лет, мне - сорок <...>
Кончилось тем (он нынче уезжает), что вчера он совершенно официально обратился ко мне за разрешением пригласить Алю (Votre fille) [Вашу дочь (фр.)] на прощальный обед в ресторан, на что последовал ответ: “И у a un an qu'elle est majeure". (-“Marina, que dois-je faire dans la vie? Puis-je etre dcrivain? Je ne puis demander cela qu’a Vous. E^tre «Srivain - comme Vous I'etes...» ит.д. - “Soyez grand. Soyez plus grand que nature. Quant a dcrire - perso