Страница 5 из 53
Проход оказался довольно просторным. По всей его длине на равном друг от друга расстоянии располагались металлические двери, такие мрачные, такие неприступные…
– Куда мы идем? – не выдержала я.
– Ваш сектор номер семь, – ответила тетка, не оборачиваясь.
– А где мой муж?
– У вас нет больше мужа!
От неожиданности я споткнулась и ухватилась рукой за холодную стену, а Ванька побледнел, испуганно попятился назад.
– Что значит «нет больше мужа»?
– Во всяком случае, он вас не помнит.
– Почему? – прохрипела я, часто моргая.
– Из Грота Тишины каждый выходит сам по себе. Все прежние связи стирает туман. Пропал из поля зрения, и тебя больше нет. Никто тебя уже не вспомнит, и ты не вспомнишь никого. Такова особенность тумана, такова особенность нашего мира.
– А как же я? Почему я всех помню? Почему меня помнит мой сын?
– От вас исходит странный аромат…
– Пион и ландыш?
– Точно, ландыш и пион. Вас трудно забыть!
– А сын?
– Вы держите сына в тактильном плену, он находится под вашим эгоцентричным влиянием.
– Теперь это называется эгоцентричным? – оторопела я. – Зачем вам это нужно?
– Наш мир на грани вымирания, – резонно ответила тетка. – Нам не нужны долгосрочные связи. Беспорядочный секс гарантирует больший прирост населения.
– Это не секс, это блуд! – меня била дрожь, по Ванькиным щекам катились слезы.
– Мама, я хочу домой, мне не нравится тетя, мне не нравится блуд!
– Не бойся, я тебя не брошу! Пусть только попробуют нас разлучить! Я им устрою логово дракона!
– Дракон натаскан на прием, он не выпустит вас из Даг-Гара, – также ровно ответила тетка.
– Мама, ты же сказала, дракон уже…
– Тихо! – шикнула я, и Ванька смолк на полуслове. Я притянула его к себе, горячо зашептала на ухо. – Не говори им про дракона! Пусть думают, что он охраняет их мир.
Провожатая бодро шагала вперед и, кажется, не замечала нашего перешептывания.
Я потянула Ваньку за руку, ускорила шаг, нагнала торопливую тетку:
– И много у вас свежей крови?
– Последнее время немного – стало трудно вербовать резидентов. Осталось пара местных из долины и еще одна сотрудница турфирмы.
– Та самая змея, что пела про легенды?
– Вы помните ее? – улыбнулась довольная тетка, – Хороший работник, исполнительный, грамотный. Показатели – высший класс! – беспечно вещала она, свято веруя в неуязвимость своей драгоценной персоны, а заодно и собственного мира.
– На таможне у нас не спросили имен…
– На месте вам выдадут новое имя.
– Скажите, здесь все страдают амнезией?
– Нет, только новички. Старожилы и местные в здравом уме – кому-то нужно управлять делами, – тут тетка хитро подмигнула. – Контроль и надзор должны осуществляться непрерывно, иначе мир ждет неизбежный хаос.
Открылась металлическая дверь, нас запустили в комнату и сдали на руки лысому дядьке. Тот строго посмотрел на Ваньку, чем окончательно его добил, достал из сейфа несколько бумажек, картонную коробку, в которой что-то звякало и перекатывалось.
– Следуйте за мной! – приказал он сурово и затопал на выход.
Готический приморский городок лениво сбрасывал остатки полудремы: просыпались бульвары и скверы, оживали витражи стрельчатых окон. Фонтан на площади журчал свою невнятную мелодию и весело поигрывал каскадами; дракон на исполинском постаменте прилежно выплевывал струйки воды, в беспечных утренних лучах казался сонным и ручным. На мостовой копошились облезлые птицы, они хлопали крыльями и никак не могли поделить заплесневелую корку. Ванька дернулся к птицам, но я вцепилась в него мертвой хваткой.
– Не вздумай! Отойдешь – и больше не вернешься!
Ванька послушно встал на место, поморщился, растирая пятно на запястье.
Рассвет прокатился по спящему городу: согрел фасады, омыл тротуары, позолотил фонтан с его веселыми каскадами, раскрасил площадь в рыжие тона. Резные фронтоны покрылись румянцем, тени сделались гуще, а блики смелее.
– Сюда! – позвал нас лысый дядька, ныряя в стрельчатую арку.
Вслед за ним мы прошагали меж пилонами, пересекли уютный тихий дворик, вошли в подъезд, поднялись по ступенькам на третий этаж, остановились у массивной двери.
– Здесь вы будете жить, – произнес он в пространство, открыл коробку, вынул из нее ключи. – В конверте талоны на первое время, пока не устроитесь на работу. Боюсь, придется экономить, на ребенка питания нету! Если хотите, я заберу его в распределитель.
– Исключено! – отрезала я, и Ванька спрятался ко мне за спину.
– Как знаете. У нас прекрасные лицеи, с хорошим питанием и воспитанием.
– Поэт! – скривилась я. – Ребенок будет жить со мной. Кстати, как я найду здесь работу? Я города не знаю, ни с кем не знакома… хотя, что толку заводить друзей – у вас тут повальная амнезия.
– На днях за вами придут и проводят на новое место работы.
– Все будут решать за меня: где жить и где работать?
– Мы подберем вам работу по специальности, а вы решайте, что делать с ребенком.
– Что значит «решайте»?
– Вы не можете водить его на поводке и работать с ним тоже не можете. Так что выбирайте сами: работать или сына караулить.
– Без вас разберусь. Где тут ближайший магазин?
– Все давки на площади, велосипед во дворе.
– Велосипед?
– В старом городе передвигаются на велосипедах, полиция ездит на лошадях.
– А остальные?
Лысый явно напрягся: говорить или нет, потом как бы нехотя протянул:
– Есть окружная автострада, для тех, кто водит авто и для тех, кто живет за пределами города.
– Я хорошо вожу машину.
– Это неважно, – отрезал дядька. – Вам не положен автомобиль.
– Почему?
Мой вопрос остался без ответа, потому что лысый неожиданно засобирался. Он сунул мне ключ и коробку впридачу, суетливо кивнул и поскакал вниз по ступенькам.
Мы с Ванькой открыли дубовую дверь, переглянулись и вошли в квартиру.
Миниатюрная прихожая на одного, просторная светлая комната, вполне пригодная для жизни без излишеств. Витражное окно во двор, на такие же точно чудные дома, убогие внутри, прекрасные снаружи. Из мебели: диван, этажерка, массивный гардеробный шкаф, два стула, низкий чахлый столик. Большая неожиданность ждала на кухне: здесь обнаружился дубовый стол, посудомоечная машина, СВ-печь и новый двухкамерный холодильник. Санузел тоже оказался на высоте: душевая кабинка с гидромассажем, добротные смесители, современная сантехника.
– Эклектика какая-то! – произнесла я вслух и нервно обернулась. – Слава Богу, ты здесь!
Ванька стоял у меня за спиной и с любопытством разглядывал кухню.
– Не отходи от меня ни на шаг! И не отпускай мою руку!
– А как же я буду спать?
– Пока не знаю, но что-нибудь обязательно придумаю. Не бойся, я о тебе позабочусь!
Я действительно не представляла, как буду жить дальше: ходить на работу, воспитывать Ваньку, как смогу уберечь его от местной амнезии. А вдруг чудесный аромат, пропитавший одежду и кожу, испарится, едва я залезу под душ? А вдруг во сне мы с Ванькой забудем друг друга? Что это за место? Чем тут дышится? Что здесь за воздух: отравлен вирусом забвенья или пригоден для нормальной жизни? Вопросов было больше чем ответов.
После недолгой возни я расшатала, наконец, щеколду, распахнула окно, и в комнату ворвался свежий ветер.
– Мама, смотри, у нас во дворе детская площадка!
– Интересно, зачем? Может, первое время малышам позволяют жить в семьях?
Я выглянула из окна, полюбовалась на облезлые качели и деревянную песочницу с «грибочком». Двор показался мне пустынным, соседний дом – безлюдным и по-утреннему сонным. Всю эту серость оживляла только вывеска «Книги», а рядом медная табличка «Ювелир». В голове что-то щелкнуло и загудело, а через миг накрыло озарение.
– Ванюшка, собирайся! Мы идем к ювелиру!
Ванька часто заморгал.
– Говорю тебе, я, кажется, нашла решение.