Расплата

Билл некоторое время стоял не шевелясь, потом пошел на кухню, взял банку с пивом, вернулся в гостиную, подтянул к окну кресло, сел в него и стал наблюдать.

Внезапно он вздрогнул и схватился за оконную раму. Оказалось, что он уснул, а кресло наклонилось и чуть не упало. Он помотал головой, стряхивая остатки сна, и только сейчас услышал тихий, настойчивый звонок телефона. Вскочил с кресла и едва не растянулся на полу, зацепившись ногой за стоявший на полу аппарат. Он наклонился и взял трубку.

— Ммм?

— Это я. Вы можете говорить?

Билл услышал голос Лантье, и сна как не бывало.

— Ну конечно. Который час? — проговорил он, взглянув на часы. — Господи, уже почти три. — Он выпрямился, прошелся по комнате, разминая затекшие мышцы. — Новости есть? Узнали что-нибудь о Кельтум?

— Нет. Я думаю, с ней все хорошо. По крайней мере в морге ее трупа со следами шин на спине не обнаружено.

— Прекратите!

— Я не преувеличиваю, — тихо возразил полицейский. — Не знаю, на чем вы споткнулись, но должен предупредить: если мы с вами не будем крайне осторожны, попадем в очень скверную передрягу.

— Меня разыскивает полиция за убийство на сексуальной почве, а вы мне толкуете, чтобы я был осторожен и не попал в какую-то там передрягу? — язвительно рассмеялся Билл.

— И тем не менее я настаиваю. У меня возникла крошечная возможность помочь вам очиститься от убийства. Но только при условии, что ни вы, ни я до этого не будем убиты.

— Черт! — выдохнул Билл. — А вы меня не разыгрываете? Что вы раскопали?

— Начнем с машины. Это собственный автомобиль человека, чей кабинет ваш приятель выбрал для своего прыжка. Кристиан…

— Вадон, — тихо присвистнул Билл.

— Он самый, — прошептал Лантье. — Но это еще не все.

— Продолжайте. — Мозг Билла лихорадочно работал. Он насторожился, закрыл окно — упаси Бог, кто-нибудь услышит в ночной тишине их разговор, — и, не сводя глаз с улицы, уселся в кресло.

— Я проверил список жильцов того дома. О большинстве из них вы, возможно, и не слыхали. Богатые, влиятельные, очень осмотрительные.

— Если я действительно когда-нибудь выкарабкаюсь из всего этого, непременно попытаюсь завязать с ними переписку. Установили, к кому ходил в гости наш приятель?

— Есть один подходящий кандидат. Женщина. Как будто аристократка. И как будто очень богатая, большую часть состояния унаследовала от своего дорогого покойного первого мужа. А он нажился… — Лантье помолчал, — на вывозе и переработке промышленных отходов.

— Предполагаете, что он был членом Моб?[6] В Америке на этом делают большие дела. Собирают отходы для мусоросжигательных печей и сваливают их где попало. До черта этой дряни, а половина Нью-Джерси — зона бедствия.

— Я в подробности не вдавался. Но он был… колоритной фигурой. У дамочки, однако, большие связи, она активно участвует во всех благотворительных акциях. Это чтобы люди поменьше задавались вопросами, откуда взялось ее богатство.

— То же самое можно сказать и о моих клиентах. Но почему вы решили, что именно она?..

— Де Медем. — Лантье произнес это имя быстро, почти неслышно.

— Что?!

— Я обзвонил многих своих доброжелателей и докопался до этого. Вам известно, что такое «enquétes réservées»?[7]

— Отдел полиции, где собирают секретную информацию на политически неблагонадежную публику?

— Верно. Хотя они офицеры полиции, но работают в тесном контакте с канцелярией министра. Так сказать, частная полиция министра. Она была у них под наблюдением. Вплоть до недавнего времени.

— Кто же заставил их закрыть ее дело?

— Думаю, что Вадон. Хотя этому нет никаких доказательств.

— А почему они за ней следили?

— Она любовница Блеза де Медема.

Билл от изумления не мог выговорить ни слова и некоторое время молчал, переваривая услышанное, а затем сказал:

— Первое. Как раз в то время, когда Вадон, по общему мнению, должен был раскапывать всю ту грязь, которая скопилась на де Медема, он отзывает своих псов. А теперь вот навещает даму его сердца. Мне кажется, я правильно понимаю поведение Вадона. Ведь не думаете же вы, что он соперник де Медема?

— Нет ничего невозможного в нашем мире, — сухо заметил Лантье.

— Так что же происходит, черт возьми?

— Я сам хотел бы знать. А пока буду все это раскапывать, я намерен удесятерить свою осмотрительность. — Голос полицейского звучал жестко. — И от вас требую того же. У меня еще много работы с этим делом. На несколько часов. Нужно кое с кем встретиться, предстоят серьезные разговоры, которые никак нельзя вести по телефону. Мне хотелось бы повидаться и с вами. Скажем, в пять часов вечера, на том же самом месте. Идет?

— Как скажете.

— Договорились. Если же случится так, что дело повернется в нежелательную для нас сторону, очень прошу вас: доверяйте мне.

— Я и так доверяю вам.

— Я прошу у вас полного доверия. Возможно, мне придется посадить вас в камеру предварительного заключения — чтобы уберечь вас.

— Сажайте. Как непрофессионал, я это понимаю так, что вы собираетесь арестовать меня. Я думал, что мы уже все это обговорили?

— Обговорили. Если не хотите, не надо. Поймите только, что это для вашего же блага; если все провалится, я хочу, чтобы вы были хоть в какой-то безопасности.

— Но пока все как будто идет прекрасно.

— Пока да. Я проверил документы, сестра там не значится. Они оформлены на имя фирмы Лихтенштейна. Насколько я могу судить, никто ничего не сможет узнать. Если только она не…

— Если только она никому ничего не рассказала? — перебил его Билл упавшим голосом.

Лантье ответил не сразу.

— Послушайте, — сказал он наконец, — не берите себе в голову. Мы же не знаем, что с ней случилось. — Помолчав, он заговорил, взвешивая каждое слово: — Но я не стал бы слишком успокаиваться. Если ее все-таки похитили… — Его голос пресекся.

— Да. Спасибо за совет.

— Простите. Но мы с вами зашли гораздо дальше, чем думаем. Кстати, сегодня вечером я намереваюсь познакомить вас с одним человеком.

— Кто это? — настороженно спросил Билл. — Вы разве забыли, что я социально опасный элемент номер один?

— Нет. Я не могу назвать его. Он очень близок к президенту, его доверенное лицо. Мы с ним знакомы целую вечность, и я бы доверил ему свою жизнь. — Лантье тихо засопел и холодно рассмеялся. — Может быть, уже доверил.

— Идет. Встретимся в пять, — после трехсекундного молчания отозвался Билл.

Вадон, выругавшись, сел и включил прикроватную лампу с украшенным кисточками абажуром. Протянул руку, взял телефонную трубку, по темному атласу пижамы побежали мягкие переливы.

— Да?

— Кристиан?

При звуках этого голоса он нахмурился, вертикальная складка на переносице углубилась.

— Вадон слушает. Кто вы такой? И почему вы звоните мне домой? Среди ночи?

Негодование его было вполне искренним. Он узнал голос, и сон с него как рукой сняло. Несколько дней назад он познакомился с этим смазливым блондинчиком на приеме у префекта полиции. Огорчения, последовавшие после самоубийства Ахмеда, несколько помрачили его разум, и он имел глупость пригласить этого человека выпить с ним. Тот оказался компьютерным фанатом. Дни и ночи напролет, а возможно, даже и выходные он проводил за компьютером в разведывательном управлении. Вадон уже пошел дальше: по рассеянности он дал парню номер телефона своей квартиры.

— Я же запретил вам звонить мне домой. И к тому же у меня есть звание. Вам следует называть меня министром. Запомните?

— Ну разумеется. Конечно, министр, — заикаясь, пробормотали на другом конце провода. — Простите меня, пожалуйста. Но здесь такое дело… Я… ну… я думал, вам небезынтересно будет узнать…

— Что интересного вы можете сообщить, разбудив меня среди ночи, вы, дурак безмозглый? — с притворной грубостью спросил министр, надеясь снова уловить льстивую интонацию в голосе парня.

6

Моб — преступная организация (уголовный и журналистский жаргон).

7

Enquétes réservées — секретные досье (франц.).