Расплата

— Разумеется, — хихикнул де Медем. — И должен сказать вам: очень приятно иметь дело с человеком, с которым мыслишь на одной волне. А о нашем… э-э… визитере у вас есть какие-нибудь новости?

Вадон оглянулся, словно хотел убедиться, что никто из воздуха в будке не возник.

— Нет еще. Мы очень редко получаем оттуда донесения. Друзья наши принимают все это слишком близко к сердцу. Но мы ожидаем его с минуты на минуту. Взяли под наблюдение весь их транспорт, гражданский и военный. Теперь у нас полная уверенность, что эти подонки не проскользнут к нам без нашего ведома.

— Ну а если они попытаются это сделать, ваша обязанность — помочь им. Как только прибудет, так и до свидания — вознесется. Непорядочно было бы разочаровывать наших маленьких смугленьких приятелей. Они так хлопочут, чтобы он наконец получил пулю в лоб!

— Не смейте так говорить! Прошу вас, — содрогнулся Вадон.

— А почему нельзя? — ласково осведомился де Медем. — Эта же линия не прослушивается. Да? Вот уже много недель вы убеждаете меня в этом. У вас не было причин изменить свое намерение? — В его голосе послышалась неприкрытая угроза. — Не было?

— Нет-нет. Разумеется, нет! Я каждый день лично просматриваю списки телефонных номеров, которые подлежат прослушиванию. Ни один номер не попадет туда без моей санкции. Уж не думаете ли вы, что я сошел с ума?

— Нет. Но мне кажется, что ваша работа выводит вас из душевного равновесия, и я опасаюсь, что это может повредить вашему здравому смыслу. Вот и все. Будет жаль, если это испортит все дело — теперь, когда мы так далеко продвинулись.

— Бросьте опекать меня, де Медем. Я сделаю свою часть работы.

— Отлично. Вы убедили меня. Кстати… э-э… орудия прибыли. Может быть, заглянете и заберете их? Скажем, сегодня вечером.

— Нет-нет, — возразил Вадон. — Не думаю. Не смогу. Только не сегодня. Я буду…

— В девять часов. Идет?

— Я же сказал вам, что сомневаюсь, смогу ли…

— В девять. Это займет всего несколько минут. Только не опаздывайте, пожалуйста, а то графиня разнервничается. Она одного их вида не выносит.

— Здесь! Вон он! — Билл показал на стеклянный козырек остановки автобуса. — Нет! — поспешно остановил он Кельтум. — Не останавливайтесь.

Лантье сидел на остановке, поглощенный чтением книги в мягкой обложке. Неподалеку болтали две женщины с маленькими детьми на руках. Билл внимательно оглядел улицу: нет ли подозрительных фургонов или уборочных машин или еще какого-нибудь наблюдения. Это стало у него уже рефлексом. — Хорошо. Можете здесь повернуть?

Он крепко сжал дверную ручку. Перед уходом из квартиры пришлось настоять, чтобы она сменила серый халат на обычное платье. Вначале Кельтум сопротивлялась, потом пыталась упрашивать его. Он не уступал, и она ударилась в слезы. На это он среагировал с почти истерической яростью. Билл не ожидал такого взрыва страстей и был вынужден приписать авторство идеи переодевания Сиди Бею. Наконец, все еще негодуя и всхлипывая, она удалилась в спальню и вскоре вышла оттуда в кремовой шелковой закрытой блузке и темно-синей юбке. С тех пор Кельтум не проронила ни слова, зато кипевшая в ней обида нашла выход в лихачестве, она не обращала ни малейшего внимания на просьбы Билла не возбуждать интереса полиции.

Вот и сейчас она сделала неправильный поворот, колеса задели за угол обочины, машина противно скрипнула. Она дала обратный ход, отпустила сцепление, машина рванула назад, вылетела на середину улицы, и ехавший навстречу грузовик вынужден был остановиться. Попыталась включить первую скорость — не получилось, новая попытка — и машина понеслась скачками к автобусной остановке, а водитель застрявшего в водовороте движения грузовика яростно грозил им вслед кулаком.

— Вы на редкость осторожны и благоразумны, — пробормотал Билл.

— Но вы же велели повернуть. Или не так? — Она снова сердито зыркнула на него.

Билл устало улыбнулся: наконец-то она заговорила.

— Правильно. Велел. Можете ли теперь войти в полосу движения? Осторожно. Постарайтесь только не переехать Лантье, прежде чем я договорюсь с ним.

— Я не напрашивалась катать вас по городу, — строптиво вскинула она голову. — Терпеть не могу водить машину. Я уже много месяцев не прикасалась к рулю.

— С тех пор как Бухила вошел в вашу жизнь?

— Да, если угодно, — вспыхнула она, глядя прямо перед собой. — Разве это не одно из известных каждому дураку положений ислама? Женщины не водят машин. — Неестественный, ломкий, полный сарказма голос. — И, конечно, каждый мужчина имеет кучу жен.

Ответ вертелся у него на языке, но Билл с трудом подавил искушение.

— Простите меня, Кельтум, — мягко сказал он. — Я не должен был заставлять вас садиться за руль.

Она повернулась, пристально посмотрела на него, очевидно, решила, что он смеется над ней, и помрачнела. Он выдержал ее взгляд.

— Я знаю, что это свинство. Но мне нужно, чтобы вы сделали это, и я искренне прошу у вас прощения.

Она снова посмотрела через ветровое стекло, прищурилась, пошевелила губами, собираясь что-то сказать, но промолчала и остановила машину.

Лантье оторвал глаза от книги, только когда Билл открыл дверь, выскочил из машины и откинул вперед сиденье для пассажира. Инспектор и не подумал скрывать удивление, когда, нагнувшись, поймал взгляд Кельтум. Он быстро оглядел ее одежду, черные волосы, туго заплетенные в одну толстую косу и заколотые шпильками на затылке, и с забавным изумлением посмотрел на Билла.

— Бросьте. Садитесь лучше в машину, — устало проговорил Билл и, понизив голос, прибавил: — Чтобы вы знали, если бы не приказ отца, она скорее вырвала бы собственноручно себе глаза, чем оделась вот так.

Лантье сунул книгу в карман и выпятил нижнюю губу, улыбка исчезла. Он кивнул и с трудом втиснулся в салон машины. Билл снова сел на свое место и повел рукой в сторону Кельтум.

— Лантье, вы знакомы с мадемуазель Бенгана. Я хочу, чтобы вы поняли: она сделала все это не по своей воле. Я попросил ее привезти меня на встречу с вами, абсолютно ни во что не вмешиваясь. Даете слово, что поняли меня правильно?

Лантье кивнул.

— Ммм, — промычал он, склонив голову, — рад снова встретиться с вами, мадемуазель.

Кельтум мрачно кивнула. Она не повернулась и не проронила ни слова. Лантье весело улыбнулся, глядя на ее затылок, и повернулся к Биллу.

— Куда же вы меня повезете?

На опушке Венсенского леса Билл попросил Кельтум остановить машину.

— Поговорим здесь? Не думаю, что разговор будет долгим.

Кельтум молча выключила двигатель и даже не повернула головы, когда они вылезли из машины и пошли к живописному маленькому озеру.

В этот ранний час мужчины, любители побегать по утрам, уже принимали душ и отправлялись на работу, а их жены с детьми только еще выходили из дома. Единственными свидетелями их встречи были пара рыболовов, неподвижных, как статуи, да работавший на клумбе садовник, и все же никто из них не промолвил ни слова, пока они не оказались на противоположном берегу озера, на открытой полянке. Первым нарушил молчание Лантье.

— Ну, вот мы и встретились. Вас подозревают в убийстве, а я полицейский. Теперь растолкуйте мне, почему я не могу арестовать вас.

— Во-первых, потому, что вы прекрасно знаете, что я не делал этого.

— Ммм. А есть у вас хоть какое-нибудь предположение, кто мог это сделать?

— Предположение? Разумеется. Те же самые бандиты, которые избили меня. Люди, работающие на вашего хозяина, Вадона.

— А есть у вас хоть какие-нибудь улики? Может быть, вы не все мне рассказали?

— Улик нет, — нетерпеливо качнул головой Билл. — Но я уверен в этом, да и вы тоже. И вам известно, что Вадон причастен к самоубийству Ахмеда, а теперь из кожи вон лезет, чтобы правда не выплыла наружу.

Полицейский на эти слова никак не среагировал, поразмышлял и наконец снова заговорил:

— Вы сказали «во-первых». А что «во-вторых»?

— А то, что вы очень заинтересованы во мне, — засмеялся Билл. — По какой-то причине вы накапливаете материал по этому делу и рассчитываете на мою помощь.