Страница 48 из 63
Мальчик задрожал сильнее, но головы так и не поднял. И молчал.
Ой. А если вспомнить - я не слышала, чтобы Ален что-то говорил, ну, после того, как таким стал. Ни разу.
- Ален. Скажи… ну… ну скажи хоть что-нибудь!
Мальчик в ответ тихонько заскулил.
Бли-и-ин.
Я возилась с цепочкой, плюнув на ногти - всё равно сломаны, когда в комнату втащили лохань и уже другие служанки встали наизготовку - наливать воду. Я, пыхтя и ковыряя цепь ножичком для бумаги, отослала их, сказав, что сама разберусь. Меня предупредили, что будут рядом и, слава богу, спорить не стали.
Цепь поддалась. Я бросила её в дальний угол - под очень изумлённым взглядом Алена.
Хм, Эд вчера что-то говорил про то, что у кого цепь, тот и хозяин. Это он в фигуральном смысле? Или цепь - артефакт? Тогда как-то слишком легко она снялась…
Ощупывая ошейник, Ален наблюдал, как я набираю лохань - точнее, развожу в холодной воде кипяточек. Я пыталась с мальчиком разговаривать, но быстро бросила - в лучшем случае Ален в ответ испуганно скулил, кажется, реагируя на малейшие изменения тона.
У них действительно есть заклинания, превращающие человека в это?! Господи, я не хочу жить в таком мире…
От лохани исходил пар, и я была уже вся мокрая, когда вода стала, наконец, нужной температуры, и я повернулась к мальчику.
- Ален, иди сюда.
Господи, представляю, как ему кошмарно будет мыться с такими шрамами и кое-где чуть зажившими ранами, но это лучше, чем…
Я вздохнула, посмотрела на испуганно трясущегося мальчишку.
- Ален!
Мальчик подошёл. Маленький, сейчас даже свои десять не напоминающий. У меня сердце сжалось, когда он на меня глаза поднял. И ещё хуже стало, когда перевёл их на ванну и заскулил, а потом и застонал, похоже, от отчаяния, когда я мягко попросила: “Залезай”. И не шелохнулся.
- Ален, ну ты чего? - не выдержала я. - Давай. Ну?
Он, так и стоял, не двигаясь - пока я, не выдержав, не шагнула к нему. Тогда, вскрикнув и упав на пол, на четвереньках бросился прочь - сначала под кровать, потом - по всей комнате.
Мда, кот, хоть и царапался, но его поймать было легче. Алена я тронуть боялась, а он, даром что избитый, резво от меня убегал. И уговоры не помогали, а угрожать… этому?
С полчаса спустя в спальню заглянули, привлечённые шумом, стражники. Эти мальчишку поймали быстро.
- Госпожа? - поинтересовался один, держа Алена за волосы. - Что вы хотели с ним делать?
Я дрожащей рукой указала на лохань.
- Мыть.
Второй стражник хмыкнул. А первый поинтересовался:
- Зачем?
Щас я… щас я буду злиться…
- Затем! Суйте его в воду, раз уж пришли!
Стражник пожал плечами и, подтащив упирающегося и скулящего Алена к лохани, кинул в воду. Ален забарахтался, лохань чуть не перевернулась, но я вовремя успела подбежать и схватить мальчика за плечи, заодно и вытаскивая, уговаривая и успокаивая. А, когда он, наконец, перестал отбиваться, и я смогла оглядеться, ища, чем его мыть, стражников уже не было.
В корзинке рядом с лоханью обнаружилась куча всяких баночек, явно предназначенных для меня, если судить по запаху. Ладно, я всё равно не знала, какие для чего, и вылила их на Алена по очереди. Мальчишка сразу стал пахнуть, как цветущий весенний сад - и расчихался вслед за мной.
Но всё равно, лучше, чем было.
А потом я отмывала его плетёной мочалкой, стараясь не сильно скрести и при этом ещё и грязь смыть. Ален плакал, я, стиснув зубы, пыталась не замечать.
Где-то в процессе нам принесли одежду и еду. Оставили и ушли - хотя это я, кажется, не дослушав, их отправила.
Превращаюсь в леди потихоньку. Вон, уже и приказы раздавать начала.
Завернув Алена в прообраз полотенца, я отнесла его на кровать и принялась вытирать, а мальчишка всё смотрел на меня изумлённым, испуганным взглядом, но хотя бы больше не отбивался. А когда закутала в одеяло и попыталась уже не нужным полотенцем стереть лужи на полу, мальчик уставился на еду у камина как зачарованный.
Я бросила тряпку и принесла ему чашку с бульоном. Сунула в руки.
- Ешь давай.
И, замерев у камина с кувшинчиком горячего вина, с ужасом смотрела, как он пьёт, судорожно захлёбываясь, торопясь. Слова “Ален, тише, ну зачем ты так?” имели обратный эффект - мальчишка вылакал остатки в два глотка и раскашлялся, потому что наверняка не в то горло пошло.
Вином я поила его сама. И мне плохо было каждый раз, когда он вздрагивал от моего прикосновения.
Врач его осматривать отказался. Я вышла из себя, кричала, что они все здесь жестокие идиоты, даже швырялась чем-то, но делу это никак не помогло. Передо мной вежливо извинялись - раз сто - говорили, что метаморф не человек и лечить его нельзя, ибо кто знает, как на этих бесовских созданий лекарства действуют. И всё в таком духе.
Ещё и Ален после моей истерики шарахнулся в дальний угол кровати. А когда я попыталась его укрыть, попробовал сбежать под кровать. Я буркнула: “Тут спи”. Но он расслабился только, когда я отошла к камину.
Чуть позже заглянули служанки, спросили, не нужно ли меня прибрать. Я, думая, что Эд вечером может заглянуть и увидит лахудру в заляпанной сорочке - после купанья Алена, - согласилась. Только просила потише. Служанки обещали - и разговаривали шёпотом, пока я мылась, пока одевалась, выбирала украшения.
Потом разжилась книгой со стола - наверное, оставленной Эдом - что-то про военную историю. Читала, понимая меньше половины, но хоть отвлеклась.
А вечером, расслышав стук копыт, бросилась к окну. Кажется, в ворота въезжали всадники, но кто и сколько из моего окна различить не получалось. Я промаялась ещё с часок, слушая затихающий шум со двора, не выдержала и решила сделать вылазку.
На пороге меня пробовали остановить. Стражники, кажется, не те, что утром Алена “купали”. Я попыталась изобразить настоящую леди, высокомерно поинтересовавшись, в чём дело. Потом пригрозила, что расскажу принцу, как они меня… ну… Ребята, кажется, решили не ставить под вопрос моё воображение и “ну”, и пошли на попятную.
Где Эд, я не знала. Потому шла, куда глаза глядят. Глядели они куда-то не туда, потому что сначала я забрела на кухню, не удержалась, своровала пирожок, оказавшийся с яблоком - пока кухарки на меня таращились. И пошла дальше, на этот раз решив попытать счастья на этажах повыше.
На последнем мне перестали попадаться и стражники, и слуги, и я спокойно шагала, прислушиваясь к дверям, как делал Эд у альбионца.
Так, у одной из них (предпоследней?) мне что-то почудилось.
Я уже целенаправленно приникла ухом, и вздрогнула, услышав голос фрэснийского короля:
- Эдвард, я уже говорил, она авантюристка, шлюха, плебейка - какое это имеет значение? Она пыталась получить трон, она пыталась убить меня и… неужели ты ставишь моё слово под сомнение? Моё слово против её? Эдвард, ты всегда казался мне здравомыслящим молодым человеком…
- Я думаю, что вы лжёте, отец, - перебил голос Эдварда.
Минуту было тихо, потом:
- Прости?
- Лжёте, - устало повторил принц.
- Эдвард, - в голосе короля слышалось раздражение. - Если эта девчонка рассказала тебе, что…
- Я не настолько глуп, чтобы ей верить, - отозвался принц. - Но отец… зачем вы хотели её убить?
- Убить? - повторил король, и сейчас его голос дрогнул. Не знаю, от злости или… волнения?
- Да, отец, в Альбионе, - отозвался Эд. - Наёмный убийца, пробравшийся в посольство. Арбалетчик.
На этот раз тишина была дольше.
- Я не хочу, чтобы она влияла на тебя сейчас - так же, как и раньше.
- А в доме альбионского наследника вы тоже Катрин искали? - иронично поинтересовался Эдвард. - Прошлой ночью.
- Эдвард, нам объявили войну, - фальшиво возмутился король. - Я пытался обговорить условия…
- Вы лжёте, отец, - грустно сказал Эдвард. - Вы лжёте мне сейчас, лгали раньше, и я не уверен, что могу вам верить хотя бы в чём-то. Та же Катрин по крайней мере не скрывает своей неприязни. Вы же пытаетесь сделать вид, что любите меня. Зачем?