Страница 21 из 65
В своем докладе, с которым Гитлер обратился к кабинету 3 июля 1934 г., он открыл подлинные причины происшедшей кровавой расправы с фюрерами СА. «Клика, руководимая Ремом, — заявил он, — которая была связана вместе особыми отношениями, подвергла его клеветническим нападкам». Гитлер обвинял бывшего начальника штаба СА в «неискренности и неверности». Рем угрожал ему, но угрозы эти были всего лишь наглый шантаж. «Предметный урок», который он, фюрер, преподал, покажет каждому, кто «каким-то образом участвует в заговоре против существующего режима, что он рискует своей шеей».
Гитлер не останавливался ни перед чем; поэтому немногих из тех, кто знал, что он и сам был «голубым», пришлось ликвидировать или застращать до полусмерти. Это становится очевидно, если мы изучим список жертв. В числе тех, кто был умерщвлен или заключен в тюрьму, были гомосексуалисты Рем, Эрнст и Хейнес, являвшиеся близкими друзьями Гитлера; Грегор Штрассер, который до сих пор был «близким другом» фюрера, крестного отца детей Штрассера; Карл-Гюнтер Геймсот и Пауль Рорбейн, которые были близкими друзьями бывших соратников Гитлера, хотя они давно отошли от «Рема и его партнеров»; высшие государственные служащие, имевшие доступ к потенциально опасным документам, разоблачающим Гитлера. В их числе находился Эрих Клаузенер, начальник полицейского ведомства прусского МВД и начальник отдела Ойген фон Кессель; бывший министр рейхсвера и эксканцлер Курт фон Шлейхер; его правая рука генерал-майор Фердинанд фон Бредов; шеф мюнхенской полиции Август Шнейдгубер; адвокаты Рема, Штрассера, Карла Людеке (партнера Гитлера в первые годы его пребывания в Мюнхене) и других высших членов НСДАП, которые узнали опасные факты от своих клиентов и из судебных материалов; и, наконец, мюнхенский журналист Фриц Герлих, который, по-видимому, знал о Гитлере и его ближайшем окружении больше, чем любой другой газетчик этого периода.
Стремясь во что бы то ни стало избежать компромата, Гитлер расправился с возможными противниками жесточайшим образом, с тем, чтобы выбить почву из-под ног тех, кому захочется строить против него козни. Беспощадным образом он расправился и с теми, кто мог стать опасными свидетелями. К их числу принадлежал Карл Центнер, 34-летний владелец мюнхенского ресторана «Братвурстглокль», в присутствии которого Геббельс неосторожно отпустил пару шуток насчет Гитлера, назвав его «Оперной дивой». Ресторан этот находился в двух шагах от мюнхенского собора. Беднягу убили прямо на лестнице его заведения, а заодно и двух подвернувшихся под руку официантов.
Далекий от политики Центнер принадлежал к ремовскому окружению «голубых» и был близким и давним другом Эдмунда Хейнеса. Оба руководителя СА были постоянными посетителями ресторана, куда иногда заглядывал и Гитлер. Помещение на верхнем этаже Bratwurstglockl было предназначено для частных встреч этих видных представителей нацистской верхушки. Центнер имел обыкновение обслуживать их сам, поэтому неизбежно подслушивал факты, в том числе и те, что касались фюрера. Лишь по этой причине он должен был умереть.
Был убит и Мартин Шатцль, 25-летний мюнхенский художник, сопровождавший Рема в его поездке в Боливию.
Хотя их отношения не переросли в любовную связь, в течение двух лет Шатцль был ближайшим спутником Рема в чужой стране. Шатцль вступил в СА после того, как Рем стал начальником штаба CA. 1 февраля 1934 г. он был назначен сотрудником штаба. Оба, очевидно, часто беседовали друг с другом, и нередко предметом их бесед была дружба Рема с Гитлером. По этой причине у молодого человека не оставалось никаких шансов на то, чтобы остаться в живых.
Генерала фон Бредова, который ушел в отставку после прихода Гитлера к власти, избили до смерти в полицейском фургоне, после чего его тело выбросили в кювет. Причина? В тот период, когда рейхсканцлером был Генрих Брюнинг, фон Бредов возглавлял военную разведку. Кроме того, в течение полугода он был правой рукой фон Шлейхера, на смену которому пришел Гитлер. Благодаря своей должности фон Бредов мог ознакомиться с рядом компрометирующих фюрера документов, в том числе, докладом о встрече Младогерманского Ордена 169, состоявшейся 3-4 июля 1932 г. Основные вопросы, подлежавшие обсуждению, были следующими: министр рейхсвера фон Шлейхер поддерживает НСДАП потому, что им руководят, главным образом, гомосексуалисты, и, как свидетельствует Отто Штрассер, министр рейхсвера сам имеет нетрадиционную сексуальную ориентацию... Кроме того, во время продолжительного пребывания у него дома герра Гитлера Отто Штрассер наблюдал факты, которые свидетельствуют о ненормальной сексуальной ориентации этого господина.
По этой причине безупречно честный генерал вынужден был умереть, как и его начальник, который, как известно, уходя в отставку, прихватил с собой копии конфиденциальных документов.
Тем же лицам, которые уцелели после «Ночи длинных ножей», сообщили, что они тоже были в расстрельных списках и должны считать себя счастливчиками из-за того, что остались в живых. Даже близкого друга Гитлера Рудольфа Дильса коснулась эта угроза. Гейдрих заявил ему прямо в лицо, что, к сожалению, его имя вычеркнул из списка Герман Геринг.
На основании этих фактов можно заключить, что операция 30 июня была не упреждающим ударом по фюрерам СА и их реакционным сообщниками, а тщательно спланированной кампанией, направленной против тех людей, которые знали или предположительно знали слишком много о Гитлере.
Объявление чрезвычайного положения имело целью дать возможность властям захватить документы, которые Гитлер и его режим считали опасными. Из 1100 с лишним лиц, арестованных во время «чистки» осенью 1934 г., 34 человека все еще находились за решеткой. Их частные бумаги были проверены со всей тщательностью. Судя по речи, произнесенной фюрером 13 июля, он использовал конфискованный материал — письма, дневники и другие «шокирующие документы».
Основная причина акции, предпринятой Гитлером“ против Рема и его друзей — его боязнь разоблачений и шантажа. Горы захваченных документов не использовались ни в каких процессах, а были переданы в гестапо, откуда попали к самому фюреру. Устранение свидетелей и фактов — вот какова была причина этой жестокой расправы над мнимыми заговорщиками.
Но печати, находившейся в эмиграции, рот было трудно заткнуть. 5 июля 1934 г. коммунистическая газета «Дойче Фолькс-Цайтунг», издававшаяся в Париже, заявила, что Гитлер ликвидировал людей, которые стали слишком опасны — причем тех, кто знал о личной жизни фюрера, о том, что он сам был гомосексуалистом. Несмотря на закон, принятый полгода спустя после «Ночи длинных ножей», который грозил наказанием за явно клеветнические заявления в адрес руководителей НСДАП, такого рода заявления продолжали звучать. Летом 1935 г. один инженер-гомосексуалист, который в течение десяти лет состоял в НСДАП, получил два года тюрьмы за то, что приставал к одному молодому человеку со словами: «Посмотри на нашего фюрера: он тоже развлекается с молоденькими мальчиками». В 1937 г. один штурмовик, который заметил, что Гитлер тоже мог бы пройти «по 175 статье», как и Рем, два года провел за решеткой. Подобная судьба ожидала и журналиста Ганса Вальтера Ауста в 1942 г., когда он (вполне справедливо) заметил, что Гитлер завел себе молодую девушку (Еву Браун) «с единственной целью скрыть свои гомосексуальные наклонности от окружающих». Год спустя такого рода заявления наказывались бы смертью.
Совершенно очевидно, что Гитлер пуще смерти боялся того, что гомосексуальная среда, к которой он некогда принадлежал, живя в Вене и Мюнхене, выдаст позорные, возможно, даже касающиеся его самого тайны. По этой причине он принял дальнейшие предупредительные меры. Так, в 1937 г. были приняты дальнейшие шаги, укрепляющие статью 175 уголовного кодекса. Отныне было достаточно намека на «непристойное поведение», чтобы оказаться арестованным. Это развязывало руки полицейским, которые могли творить произвол. Началось систематическое преследование лиц «нетрадиционной сексуальной ориентации». К 1939 г. число лиц, находившихся под наблюдением, достигло 30 000. Многие мужчины были заключены в тюрьму, от 5 до 15 тысяч помещены в концлагеря, где смертность среди заключенных, носивших «розовый шеврон», была исключительно высока.