Страница 20 из 65
На этом на карьере Рема можно было бы поставить точку. В узком кругу Гинденбург заявил, что при кайзере такому офицеру, как Рем, положили бы на стол пистолет. А если бы он не понял намека, то его с позором изгнали бы из общества. Но ничего подобного с Ремом не случилось. К концу года он чувствовал себя еще более уверенно, чем прежде. В 1933 г. он вновь считался одним из самых влиятельных лиц на партийном небосклоне. Официальная пропаганда утверждала, что он стал жертвой самых отвратительных нападок со стороны «марксистских кругов и всей еврейской прессы». А в декабре Рем даже был назначен министром.
Гитлер ничуть не колебался, когда продвигал по службе друзей Рема. Одним из них был Карл Эрнст, которого он назначил начальником формирования СА Берлин-Бранденбург. Таким образом бывший официант — свой человек в кругу гомосексуалов — стал генералом. В начале лета 1933 г. фюрер сказал Герману Раушнингу: «Я не стану портить жизнь никому из моих людей. Если я требую от них выполнения самых трудных задач, то должен разрешать им выпускать пар так, как они желают, а не так, как это угодно набожным старухам... Я не интересуюсь их личной жизнью и не потерплю, чтобы совали нос в мою». Рем мог не бояться за то, что его станут обвинять в старых грехах.
Тем удивительнее то, что спустя несколько месяцев произошла расправа над Ремом и его сообщниками. По некоторым данным, после того, как закончилась кампания, направленная против него, Рем отказался от прежней слепой веры в Гитлера и решил проводить собственную политику. Для этого он обзавелся шпионами и информаторами. В апреле 1931 г. он поручил агенту Георгу Беллю создать разведывательную службу СА. Сначала ее цель заключалась в устрашении политиков в рядах НСДАП, которые желали использовать в своих целях сложную натуру Рема. Но после опубликования «ремовских писем» Белль нашел общий язык с оппозиционными кругами. Он договорился о встрече с бывшим сослуживцем Рема по рейхсверу, прежним офицером-разведчиком Карлом Майром, который после этого вступил в СДПГ. С его помощью бывший руководитель СА попытался обнаружить подлинных авторов кампании, направленной против него. Он стал сотрудничать с противниками нацистов вроде Курта фон Шлихера, не испугавшегося угроз фюрера. «Если Гитлер кричал, — вспоминал его адвокат, — то Рем кричал еще громче». Фриц Гюнтер фон Чиршски, сотрудник вице-канцлера Франца фон Папена случайно подслушал такую перебранку в рейхсканцелярии в начале 1934 г. «Совершенно ясно, что в кабинете Гитлера происходит ожесточенный спор,-вспоминал он. — Вскоре я спросил у Брюкнера (адъютанта Гитлера): “Кто это там? Уж не убивают ли они друг друга?” Брюкнер ответил: “Там Рем. Он настаивает на том, чтобы Старик (он всегда называл так Гитлера) отправился к рейхспрезиденту и заставил того удовлетворить его просьбу”. Я стал ждать. Поскольку дверь была тонкой, можно было расслышать обрывки разговора... Я несколько раз услышал фразу: ”Я не могу. Ты просишь от меня невозможного!” Но впоследствии я узнал, что Гитлер все-таки передал Гинденбургу просьбы Рема».
Просьбы эти сводились к тому, чтобы вынудить Гитлера обсудить вопрос так называемой «второй революции» и будущего рейхсвера, с которым она была связана, хотя собственные взгляды фюрера отличались от ремовских. Руководителю СА пришлось заплатить высокую цену за свою былую политическую наивность, и теперь он хотел компенсации. Рем не только знал сомнительные факты, связанные с началом политической карьеры Гитлера, но и был одним из немногих, кому были известны гомосексуальные наклонности фюрера. Должно быть, Гитлер с ужасом ждал дня, когда Рем начнет кампанию по его очернению.
Гитлер находился в затруднительном положении. Если бы у него самого не было рыльце в пушку (ведь он сам был «голубым»), то он смог бы уволить Рема. В целях самосохранения он решил ускорить события. А для того, чтобы исключить распространение сведений о его «голубизне», он решил убрать опасных свидетелей. В главе списка возможных шантажистов был Эрнст Рем. Если верить шефу гестапо Рудольфу Дильсу, то он вел наблюдение за Ремом начиная с января 1934 г. Судя по документам, рейхсвер занимался тем же самым начиная с февраля того же года, а в апреле, если не раньше, к такого рода деятельности примкнул рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, получивший дополнительные полномочия. К нему присоединился и его приспешник Рейнхард Гейдрих. В середине мая был принят закон об условиях тюремного заключения. Закон этот ограничивал возможности адвокатов выступать в защиту своих клиентов и тем самым открывал возможности для произвола гестапо.
Рем и старшие фюреры СА поставили часовых в своих штабах и вооружили своих людей. По словам Карла Эрнста, берлинского фюрера СА, в это время Рем начал прятать важную информацию в безопасное место, потому что, по его словам, «мы должны быть готовы ко всему». Рем догадывался о том, что что-то назревает.
Однако Рем переоценил свои возможности, когда решил создать собственную армию. Это шло вразрез с интересами рейхсвера, ставшего главным союзником Гитлера в его борьбе с Ремом. Гитлер привлек на свою сторону других партийных боссов. Гиммлеру не хотелось находиться в подчинении у СА. Гейдрих рассчитывал на быструю карьеру. Геббельс хотел рассчитаться с Ремом со времени мятежа Стиннеса. Геринг хотел занять место наци № 2.
В начале июня 1934 г. Гитлер добился от Рема обещания отправить в четырехнедельный отпуск личный состав СА. Рем неохотно согласился на этот шаг. «Если враги СА рассчитывают, что члены СА не вернутся из отпуска, а если и вернутся, то не все, то пусть они пребывают в этом заблуждении, — говорил Рем. — Мы дадим им надлежащий ответ и надлежащим образом». В пьяном виде во время вечеринки, состоявшейся в штаб-квартире СА 6 июня 1934 г., Рем бранился, кричал, угрожал. Ганфштенгль, присутствовавший при этом, заподозрил, что «за кулисами происходит какая-то зловещая игра».
Заставив отправить СА в отпуск, Гитлер лишил своего противника главной поддержки. Он также убедил Рема провести несколько недель в курортном местечке Бад Висзее на озере Тегернзее. После этого перешел в наступление. Спустя всего лишь несколько дней после разговора Гитлера с Эрнстом Ремом Рудольф Гесс распорядился о том, чтобы расформировать службу разведки СА. 21 июня в поместье Гинденбурга Нойдек Гитлер получил одобрение рейхспрезидента начать силовую акцию, направленную против фюреров СА. Затем СС, руководимые Гитлером, на основании высосанных из пальца показаний о преступлениях СА, при участии таких партийных боссов, как Геринг и главный партийный судья Бух, составили расстрельные списки. 25 июня Геббельс произнес длинную и угрожающую речь, которая передавалась всеми немецкими радиостанциями, где он ссылался на жестокую борьбу за власть. На этом необходимые приготовления закончились. За четыре дня договорились обо всем. Участие рейхсвера в этой акции было исключено. Гитлер якобы заявил 30 июня в Мюнхене: «Армия не имеет никакого отношения к происходящему. Мы сами будем стирать свое грязное белье».
Согласно опубликованным данным, в период с 30 июня по 3 июля Гитлер уничтожил около 150 «противников режима». Однако, судя по дневнику Альфреда Розенберга, опубликованному после войны, число убитых за эти три ночи превысило 1076 человек, а количество арестованных составило 1124 человека. Во время проведения акции Герман Геринг распорядился о том, чтобы были уничтожены или конфискованы все соответствующие документы. После этого правительство приняло закон относительно чрезвычайных мер по защите государства, согласно которому кровавая расправа была названа «законной акцией». Таким образом, судебные инстанции были лишены возможности расследования преступления.
Естественно, потрясенная общественность ждала, когда ей разъяснят происшедшее. 1 июля, когда расправы все еще продолжались, Геббельс выступил по радио. Он говорил о жалкой клике профессиональных саботажников, которые «не пожелали оценить нашу терпимость». Сейчас идет чистка гнезд коррупции и разврата, которые выжигаются каленым железом. Геббельс заявлял, что фюреры СА «были готовы бросить тень на все руководство партии, которую можно было бы обвинить в постыдном и отвратительном пороке-ненормальной сексуальной ориентации». Нужно отметить, что никто из граждан Третьего рейха даже не слышал о том, что «все руководство» НСДАП могло оказаться гомосексуалистами.