Решительная леди

В общем, зная прозвище Проклятие Гибралтара, можно было догадаться, почему Дориан его получил. Но ей хотелось узнать детали. Обычно спокойный, Чарльз вдруг переменился в лице. Еще никогда Элиза не видела его таким сердитым.

— Конечно же вы ничего не знаете, это вполне объяснимо. Такие темы не стоят внимания леди. Я скажу вам лишь одно: Роуланд неподходящая компания для вас.

Если аргументы Чарльза не убедили Элизу, то огонь, пылавший в его глазах, точно должен был сделать это. Элиза знала, какой мотив двигал юным Брэдфордом, и потому не могла не закрыть глаза на его высокомерие. Хотя Чарльз говорил заносчиво, он думал о ней и, ставя превыше всего ее честь, хотел оградить от недостойных людей. Отец Элизы стал лордом не по праву рождения, его посвятили в рыцари за услуги, оказанные королевской семье. Отец Чарльза был баронетом[10]. И хотя обе семьи занимались одним и тем же, Элиза приняла заботы Чарльза лишь с холодной вежливостью, потому что ее тело и разум все еще находились во власти менее благовоспитанного джентльмена с нахальными манерами, которого не волновало мнение общества.

— Я ценю вашу заботу, хоть это и несправедливо, сказать мне, что с человеком лучше не общаться, и не объяснить почему.

Пойдя на поводу у нахлынувших воспоминаний, она, не отдавая себе отчета, мельком взглянула на губы Чарльза. Представить, чтобы он решился на какой-нибудь возмутительный поступок, не получилось. Нет, так думать не следует. Этих мужчин даже сравнивать нельзя. Чарльз — воплощение благородства, настоящий джентльмен в отличие от Дориана Роуланда. Чарльз — идеальная партия для нее. Привлекательный, уравновешенный, обеспеченный, именно за такого человека брат мечтал выдать ее. Однако, несмотря на все эти достоинства, Элизе казалось, что Брэдфорду чего-то недостает. По лицу Чарльза было видно, что он спорит с самим собой, но потом его черты разгладились. Решение было принято. Брэдфорд наклонился через стол к Элизе, чтобы их никто не слышал.

— Роуланд — сын герцога Эшдонского, второй сын, — прошептал он так, будто это все объясняло.

Кое-что действительно объясняло. Например, как они с Уильямом могли встретиться на званом вечере в Оксфорде. До этого, несмотря на уверения брата, Элиза не могла поверить, что тот столкнулся с умелым кораблестроителем во время обычного светского визита. Однако ее мысли все время возвращались к слову «скандал». В тот момент оно пугало сильнее всего. Смерть Ричарда Саттона имела широкий резонанс, но не была скандальной. А вот фигура Дориана Роуланда соединяла в себе и первое, и второе. Если общество узнает, что сын лорда полуголым разгуливал по верфи, перетаскивал инструменты и отдавал приказы рабочим, оно придет в ярость. Впрочем, наверное, уже в ярости. Если верить Чарльзу, Дориан и до этого не отличался примерным поведением. Работа на верфи — очередная шальная выходка. Только пострадает от этого не он, а Элиза. До нее начинало медленно доходить, что Дориана не волнует, кто будет отвечать за его обман. Он мог бы сказать, кто на самом деле, но не сказал, убедил в том, что простой рабочий. А почему бы и нет? Его все равно нигде не принимают, ему терять нечего. В отличие от нее. Положение Элизы в обществе было шатким. Ее отец, не имевший права передать свой титул по наследству, умер, и свет, обязанный принимать покойного Саттона, не обязан принимать его дочь. А если та еще и перейдет границы дозволенного… Элизе удавалось держаться лишь благодаря своей добродетели и репутации. Впрочем, репутация, говоря откровенно, не была безупречной, и попытка спасти верфь не могла это исправить. Так что появление Дориана Роуланда в доках ни на что не повлияет. Не догадываясь о том, какие тяжелые мысли роились в голове Элизы, Чарльз опять наклонился вперед, готовый сообщить что-то, не предназначенное для посторонних.

— Но не будем больше о неприятном. Поверьте, я искал встречи с вами совсем по другой причине. Не хотели бы вы совершить небольшую прогулку в коляске как-нибудь днем? Знаю, вы сейчас в трауре, но небольшая прогулка не повредит вашей репутации.

Не повредит, верно. Элиза вспомнила о том, как носит траур перебравшаяся за город матушка. Прогулка в коляске не идет ни в какое сравнение с ее карточными вечерами и ужинами у сквайра[11]. Да и сама Элиза не делала секрета из того, что отказалась от некоторых внешних атрибутов траура. Честно говоря, от всех. Правда, она носила полутраур[12], однако, по мнению общества, перешла к нему слишком рано. Предложение Чарльза восторга не вызвало, но она улыбнулась в ответ. Следовало попытаться изменить свое отношение к нему, взглянуть не просто как на приятного знакомого.

— Я буду рада прогуляться.

Остаток обеда прошел за легкой дружеской беседой. О Дориане Роуланде в следующий раз вспомнили только тогда, когда Брэдфорд довез ее до дома. Слегка придерживая локоть Элизы, Чарльз проводил ее до дверей.

— Очень рад был увидеться с вами, мисс Саттон. Примите мои извинения, если новости о Роуланде расстроили вас. Но зато теперь вы все знаете и, я уверен, поступите правильно.

Она вошла в дом и закрыла за собой дверь.

Вот уже второй день Роуланд даже не пытался притвориться, что в хорошем настроении. Знакомство с Элизой, на которое он согласился, чтобы поправить свои дела, взбудоражило его, однако надежды на скорое удовлетворение проснувшихся желаний не было. Увидев, что рабочий криво заколачивает гвозди, он с рычанием вырвал у него молоток из рук:

— Вытащи это и сделай как следует!

После этого остальные начали сторониться старшего мастера, он их не винил. Роуланд получил что хотел, поцеловал Элизу, и это выбило из колеи. Он вообще-то знал, что так поступать не следовало, однако подобные мысли его и раньше никогда не останавливали. Он всегда получал желаемое, а Элиза, эта принцесса, ему нравилась, особенно когда злилась и не пыталась демонстрировать свои профессиональные навыки. Она рассердилась на него и от этого удивительно похорошела, зеленые глаза потемнели, на щеках вспыхнул очень привлекательный румянец. И еще долго в ней будет гореть обжигающее пламя, вызванное желанием показать себя.

Подумав об этом, Дориан усмехнулся. Она не стала разыгрывать недотрогу, тогда как обычно благородные девицы буквально выставляют напоказ свою невинность. Несмотря на это, у него не было сомнений в том, что склонная к авантюрам Элиза Саттон — настоящая леди. Впрочем, мужчины вроде Роуланда предпочитали не связываться с леди, потому что они обычно требовали продолжительных отношений, на что Дориан готов не был.

— А вот и красотка! — крикнул один из рабочих, грубый парень по имени Адам.

Обычно Дориан таких не нанимал, но в этот раз выбирать было практически не из кого, да и к тому же хотелось поскорее начать работу над яхтой.

— Заткнись! И впредь будь почтительнее! — прорычал Дориан.

Оторвавшись от работы над каркасом, он увидел, как Элиза пересекает двор. В это утро она выглядела настоящей принцессой, немаловажную роль сыграл ее туалет. Роуланд знал, что одежда женщины — ее броня, а Элиза в утреннем платье из узорчатого шелка цвета лаванды выглядела просто идеально. Костюм дополняли мягкая серая шаль и капор с кружевной отделкой того же цвета. Очень скромный и благопристойный ансамбль. Правда, скорбящей дочери следовало одеваться немного иначе. Дориан даже на мгновение подумал, что Элиза вообще отказалась от траура. Скромность костюма ничуть не портила ее. Проводив взглядом покачивавшиеся юбки и то, что скрывалось под ними, Дориан решил, что все дело в походке.

Элиза пересекала двор, игнорируя устремленные на нее внимательные взгляды, высокомерное поведение не осталось незамеченным. Дориан впервые ощутил укол вины за то, что нанял на работу такой сброд. Эти грубияны понятия не имели о том, как вести себя с леди. Впрочем, он и не знал, что она собирается появляться на верфи каждый день.

10

Баронет — дворянский титул, передающийся по наследству.

11

Сквайр — английский помещик, главный землевладелец прихода.

12

Согласно существовавшим в то время правилам приличия, после периода траура следовал период полутраура, когда необходимо носить одежду лиловых тонов.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.