Страница 3 из 55
Подходя к отделу с мороженым, я дрожу.
— Холодно?
Я поворачиваюсь так быстро, что плечом задеваю стойку с изображениями вафельных конусов. В ужасе наблюдаю, как они рассыпаются по полу, точно так же, как и мои мысли.
Калеб!
Я наблюдаю за тем, как он поднимает коробки одну за другой, складывая их в свободной руке. Калеб улыбается, и у меня такое чувство, будто он удивлен моей реакцией.
— Прости, я не хотел напугать тебя.
Такой вежливый. И снова слышен этот чертов акцент.
— Что ты здесь делаешь? — Слова срываются с моих губ прежде, чем я могу их остановить.
Он смеется. — Я не преследую тебя, клянусь. На самом деле, я хотел бы поблагодарить тебя за предложенную в магазине на днях музыку. Мне понравилось, честно. — Его руки в карманах, а сам он подпрыгивает вверх и вниз на каблуках ботинок.
— Вино, — говорит он, вращая указательным пальцем кольцо, находящееся на большом пальце.
Я безучастно смотрю на него.
— Ты спросила меня, почему я здесь, — терпеливо говорит он, словно беседует с ребенком. — Моя девушка любит вино, которое купить можно только здесь, так как оно....органическое. — Последнее слово заставляет его смеяться.
Девушка? Я сужаю глаза. Как так получилось, что он помнит её, но не помнит меня?
— Получается, — небрежно говорю я, открывая один из холодильников и беря первое, что вижу, — ты помнишь свою девушку? — Я старалась звучать беспечно, но, возможно, я не могла бы звучать более паршиво, даже если бы он сомкнул руки вокруг моего горла.
— Нет, после несчастного случая я не помнил её.
Я почувствовала себя немного лучше.
В голове сразу всплыло воспоминание о том, как я начала следить за ней три года назад. Я решила, что должна узнать, кем он решил заменить меня после расставания. Это, и правда, было очень сумасшедше, но мы все вправе немного поиграть в шпионов.
Я носила красную шляпу своей бабушки, которая имела смехотворно широкие поля, скрывающие мое лицо, и это было так мелодраматично. Я взяла банку соленых огурцов для поддержки.
Лия Смит. Вот как звали эту маленькую бестию. Она была настолько богата, насколько я бедна, настолько счастлива, насколько я несчастна, и настолько рыжая, насколько я брюнетка. Он встретил её на какой-то шикарной вечеринке спустя около года после нашего разрыва. Возможно, в тот момент только он попал в её сети, а может, они сразу увлеклись друг другом, я точно не знаю.
Лия работала в офисном здании в десяти минутах езды от меня. К тому времени, как я нашла место для парковки, у меня оставался еще целый час до конца её смены. Я провела его, убеждая себя, что мое поведение абсолютно нормальное.
Лия вышла ровно в 5 часов. Клатч «Prada» бодро раскачивался, вися у неё на предплечье. Она шла, как идет женщина, знающая, что весь мир уставился на её грудь. Я наблюдала, душа руль, за тем, как она, цокая каблуками, идет вдоль тротуара в своих зеленых туфлях на шпильке. Я ненавидела её длинные рыжие волосы, которые крупными кудрями свисали до самой поясницы. Ненавидела, как она помахала на прощанье своим коллегам по работе, слегка заигрывая пальчиками руки. Я ненавидела тот факт, что мне понравились её туфли.
Ища в его глазах ответы и пытаясь вытянуть свои мысли из прошлого, я спрашиваю:
— Так вы все еще вместе, ребята, даже не смотря на то, что ты не знаешь, кто она?
Я ожидаю, что он будет защищаться, но вместо этого он лукаво улыбается. — Она действительно шокирована всем этим, но, несмотря на происходящее, она великолепная, ведь помогает мне пройти через все это. — Он не смотрит на меня, когда произносит «это».
Любая девушка, которая, конечно, в здравом уме, позволила бы ему уйти, но только не я, к тому же я никогда и не говорила, что нахожусь в здравом уме.
— Ты не хотела бы выпить чашечку кофе? — спрашивает он. — За ней я могу рассказать тебе всю свою душераздирающую историю.
Я чувствую покалывание сначала в ногах, но затем оно прокладывает путь через все мое тело. Если бы он помнил хоть что-нибудь обо мне, то этого бы сейчас не произошло. Это сумасшествие, но я могу воспользоваться этой ситуацию в своих интересах.
— Прости, но я не могу. — Я так горда своим ответом, что даже становлюсь немного выше. Он воспринимает мой ответ точно так же, как воспринимал все мои отказы, пока мы встречались - улыбаясь, словно я не могу быть серьезной.
— Да, ты можешь. Думай об этом, как о пользе, которую ты можешь принести мне.
Я приподнимаю голову.
— Мне нужны новые друзья, оказывающие на меня хорошее влияние.
Мой рот приоткрывается, выпуская протяжный звук «Пффффф...»
Калеб приподнимает бровь.
— Я не оказываю хорошего влияния, — говорю я, быстро моргая.
Переминаясь с ноги на ногу, я отвлекаю себя бутылкой вишневого «Мараскина»3. Я могла бы взять бутылку, бросить её ему в голову и убежать, а могу пойти выпить чашечку кофе вместе с ним. В конце концов, это всего лишь кофе. Ни секс, ни отношения, а всего лишь дружелюбная болтовня между двумя людьми, которые, предположительно, даже не знают друг друга.
— Хорошо, кофе, так кофе, — слышу в своем голосе нотки волнения и съеживаюсь. Я отвратительна.
— Вот и отлично, — улыбается он.
— В двух кварталах отсюда на северо-западе есть кафе. Могу встретиться с тобой там через полчаса, — говорю я, прикидывая, сколько времени мне понадобиться, чтобы добраться до дома и передумать. Скажи ему, что не можешь. Скажи ему, что у тебя есть другие дела.....
— Полчаса, — повторяет он, смотря на мои губы. Я эффектно сжимаю их, и Калеб наклоняет голову, чтобы скрыть улыбку. Повернувшись, я спокойно иду вниз к выходу, чувствуя его взгляд на своей спине. Это заставляет меня дрожать.
Я бросаю магазинную тележку, как только покидаю поле его зрения, и галопом несусь к выходу. Мои вьетнамки бьют меня по пяткам, пока я бегу.
Добираюсь до дома в рекордно короткое время. Моя соседка Роузбад стучит в мою дверь, держа в руке лук. Если она перехватит меня, то мне придется участвовать в двух-часовой односторонней беседе о её Берти и его борьбе с подагрой, поэтому я решаю спрятаться в кустах. Пять минут спустя Роузбад уходит, а мои бедра ноют после сидения на корточках, и мне очень хочется в туалет.
Первое, что я делаю, пройдя через входную дверь, так это спасаю фотографию Калеба из мусорного ведра. Отчистив её от яичной скорлупы, я засунула её в свой серебряный ящичек.
Через 15 минут, я выхожу из дома, так нервничая, что мне приходится приложить немалые усилия, чтобы не споткнуться об свои же собственные ноги. Три мучительных квартала. Я ругаю себя и дважды сворачиваю, чтобы отправиться домой, но все-таки добираюсь до парковки.
Стены в кафе выкрашены в темно-синий цвет и украшены мозаичными панорамами. Такая интенсивная и угнетающая атмосфера, но в тоже время очень теплая. «Старбакс» только в трех кварталах отсюда, и это место предназначено для более серьезной публики - вычурных типов, которые размышляют о своих книжных читалках «MacBook».
— Привет, Ливия, — парень, слегка смахивающий на панка и стоящий за кассой, машет мне рукой.
Я улыбаюсь ему в ответ. Проходя мимо доски объявлений, кое-что привлекает мой взгляд. Поверх объявлений прикреплена распечатка мужского лица. Подходя ближе, я понимаю, что оно мне знакомо. В нижней части листа красуется надпись: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ», выделенная жирным шрифтом. Это тот самый мужчина с зонтиком из «Музыкального гриба»!
Добсон Скотт Орчард,
родился 7 сентября 1960 года.
Разыскивается за нападение, похищение и изнасилование.
Особые приметы: родинка на лбу.
Родинка! Та самая родинка, которая описывается на плакате. Что произошло бы, если б я пошла с ним? Стараясь избавиться от картинки, вспыхнувшей в моем воображении, я пытаюсь запомнить номер внизу страницы. Если бы я не увидела Калеба в тот день, то могла бы позволить ему проводить меня до моей машины.