Страница 18 из 24
И все же БРП(к)[26] не была партией ни эмигрантов, ни провокаторов. В ней все еще преобладали доморощенные идеалисты, фанатики, уцелевшие благодаря своей смелости и непокорности.
Секретный доклад Хрущева был почти сразу обнародован и опубликован на Западе. А апрельский пленум, хотя и стал историческим символом, остался в истории таинственным, не объясненным до сих пор событием. Отзвук принятых на нем решений был сопоставим с эхом землетрясения. В некоторых партийных организациях, к примеру в той, что сформировалась вокруг газеты «Народна младеж» под руководством Симеона Владимирова, а также в Союзе писателей, где действовал Эмил Манов, началась цепная реакция взрывоопасных собраний. На них принимались резолюции о созыве внеочередного партийного съезда, о суде над Червенковым и другими виновниками. А поскольку наша «преторианская гвардия» шлялась как раз по этим местам, то мы оказались в эпицентре волнений. Нас опьяняла атмосфера всеобщего возбуждения. Общество устремилось к обновлению. Спонтанно рождались новые надежды.
24 мая был открыт «Бамбук». Он возник как экзотический оазис, и каждый из нас упорно верил в то, что обнаружил это заведение именно он и никто иной. «Бамбук» сразу же стал любимым местом встреч разных чудаков и вольнодумцев, склонных к духовным брожениям. Появились в нем и такие странствующие личности, которые называли дюны волнами, а бар — пристанью. И сумасшедшие капитаны собирали свою команду и уходили в плавание за горизонт последних событий. Тогда все пили коктейль «Джин Физ».
«Бамбук» дал сигнал кофейням, и они вернулись в нашу культурную жизнь, вытесняя районные клубы. Это были не те старые заведения, по которым потом будут плакать все, кто закрыл их после 9 сентября[27]. Нет! Это были гнезда без прошлого. Бар «Опера», «Молочный бар», кафе «Бразилия» (с большим зеленым попугаем), «Варшава» (или Кошелка ), «Славянка» (Солянка, или Телевизор ), «Шапки»… Они появлялись, быстро переживали свой шумный звездный час и исчезали с горизонта, как наши самые светлые надежды. Сам дух времени, который их создал, незаметно исчез. Оказалось, что долго существуют только те заведения, которые никогда не были связаны с конкретным временем и определенными людьми.
А наш «Бамбук» хотел быть новым. Вызывающе новым. В нем предлагались новые коктейли, новые встречи, новые разговоры о новых идеях, новые знакомства и новое самоощущение. Но откуда в этом мире взяться стольким новинкам? А новым тогда было все запретное. В конце концов (после событий в Чехословакии) запретили и сам «Бамбук». Экклезиаст смеялся над нами: «Нет ничего нового под солнцем». Но мы не смогли забыть наш «Бамбук». И окончательно закроют его только тогда, когда нам закроют глаза.
В начале 70-х годов состоялось некое чрезвычайно активное обсуждение генерального плана — вместе с архитекторами, культурными деятелями и ответственными товарищами. На нем присутствовал и генсек Тодор Живков. В какой-то момент Георгий Караманев наклонился ко мне и прошептал:
— Спроси о судьбе «Бамбука».
И я спросил, почему его закрыли и не наступило ли время снова открыть этот якобинский «клуб апрельской оттепели».
Тодор Живков посмотрел на меня с подозрением:
— Послушайте, Левчев, разве «Бамбук» не был компрометирующим заведением?
— Ну, тогда и мы оказались скомпрометированы.
Аудитория засмеялась. Обсуждение закончилось.
Потом я спросил Караманева:
— Что означал термин «компрометирующее заведение»?
— Это значит, что на него было много доносов.
Позже, уже при другой встрече, я, став первым заместителем министра культуры, снова задал неудобный вопрос о «Бамбуке».
— Как было возможно вместо заведения, так полюбившегося интеллектуалам, открыть диетическую столовую при Министерстве обороны?
На этот раз Тодор Живков рассмеялся:
— Ладно-ладно. Берите это здание себе. Я не против! Если, конечно, не боитесь Славчо Трынского[28]. Но он сейчас на Кубе. Пользуйтесь его отсутствием и забирайте ваше любимое местечко.
Сейчас на месте «Бамбука» сияет банк! Уж очень близко к Министерству обороны находится этот угол. Годится для прослушки, — говорили те, кому многое известно. Разумеется годится! Но прослушивали там нас, а не генералов. Всякий раз, когда мне доводится идти мимо этого потерянного рая, мое сердце вздрагивает. Здесь я подружился с Василом Поповым, Цветаном Стояновым и несчастным разлюбленным Стефчо Цаневым. Здесь мы встречались с Джери Марковым и Цецо Марангозовым. Здесь за бутылку коньяку я покупал картины у Генко Сумасшедшего (он хранил их на складе в туалете). Здесь я, Коста Павлов и Иван Динков решили, что пришло время для наших первых поэтических сборников и что пора отнести их в один и тот же день и в один и тот же час в издательство «Народна младеж» (о, какой сюрприз ждал Папашу Добри Жотева!).
Летом того же 1956 года я поехал в гости к сестре. Ее, врача, распределили в город Трявна, в детский санаторий, в котором 12 лет назад лечилась она сама.
Когда-то давно в нашей детской висела душераздирающая картинка в рамке: озорной мальчишка бежит за мячом по краю пропасти. Но над всем этим, как облако с большими белыми крыльями, парит и бдит ангел-хранитель.
Сейчас я уже точно могу сказать, что этим ангелом была моя сестра, а хулиганом — я. И вот она снова дала мне возможность спрятаться от тягостных софийских будней под сенью доброты и покоя.
Среди книг, которые я взял с собой, был и номер журнала «Новый мир». В нем я открыл для себя незнакомого мне Федерико Гарсиа Лорку. Большая подборка стихотворений и статья об авторе. Прошло ровно двадцать лет со дня его нелепой гибели, а мне был двадцать один год. И мертвый поэт, точно ангел с большими лунными крыльями, взял меня за руку и отвел в неизвестный мир. Сквозь тюль русского перевода все делалось еще более призрачным. И «Неверная жена» (La casada infiel) представала символом прочного союза между реальностью и мистическим духом в том необъятном мире, что зовется поэзией:
В это волшебное лето я написал свою «Песню о Гарсиа Лорке». Потом ее напечатали в первом номере журнала «Септември» за 1957 год. И она принесла мне первое признание и популярность и стала сопровождать меня на моем творческом пути, как тайный амулет.
26
БРП(к) — Болгарская рабочая партия (коммунистов); так называлась Болгарская коммунистическая партия (БКП) в 1944–1948 гг.
27
9 сентября 1944 г. вооруженные силы СССР заняли Болгарию.
28
Славчо Трынский — герой Второй мировой войны, заместитель министра обороны НРБ.
29
Перевод А. Гелескула.
30
Перевод А. Суркова.