Страница 16 из 21
- Добро, переночуем здесь… Травы для коней вокруг вдосталь, сухого хвороста для костра тоже. Расстелим кожушины и на покой…
Место для ночёвки выбрали на взгорье, чтобы ветер сдувал комаров и мошкару. Тур стреножил коней и пустил их пастись. Щек и Хорив принесли из леса по охапке сухих ветвей, а Кий высек огонь и, раздув трут, развёл костёр.
Малиновые язычки пламени весело зазмеились по валежнику - и вверх с треском взвились золотистые искры. От этого тьма ночи стала ещё гуще.
Раскинув с подветренной стороны кожушки, путники улеглись вповалку.
Кий заложил руки за голову и загляделся в ночное небо. Ему не спалось. События последних дней тревожили душу.
Ему всего-то двадцать, да ещё один, но мнилось, что живёт спокон века на этой бескрайней, необозримой земле, - и эта долгая жизнь была полна думами и созерцанием величия таинственного мира, работою в поле, затем - в лесу, когда рубили на топливо дрова, а то на ловах, выслеживая дичь или зверя. И ему не раз приходилось вместе со всеми отбивать налёты акацырей, которые, прорвав заслоны уличей, налетали на веси полян, чтобы захватить табун коней, отару овец, а то и угнать в полон людей его племени. В бою почему-то мнил себя бессмертным. Никак не верилось, что и в него, как и в других, падавших рядом, может попасть стрела акацыря. И никогда не помышлял о том, что будет завтра, веровал в то, что завтра будет точно так же, как вчера и сегодня. А вот теперь что-то изменилось. Страшное слово «гунны», произнесённое князем Добромиром, обернулось вдруг зловещим видением: тучи всадников на низкорослых, выносливых конях, что могут налететь на Рось точно так же, как нагрянули они на поселения уличей. Точно так же они могут убивать мужчин, женщин, детей, стариков, погубить и его… Про гуннов среди полян издавна ходили зловещие предания. Гуннами пугали детей. Их сравнивали с нечистой силой - ведьмаками, водяниками, лешими, которые только то и делают, что чинят людям зло. Старые люди изведали от гуннов немало лиха. Неужели теперь доведётся изведать и им, молодым?…
Тревожно было ему и потому, что увидел каким старым, больным и беспомощным стал князь Божедар. Разве в силах он повести полян супротив ворогов, если они появятся в степи? Или, может, поставит началовать над дружиной кого-то из своих сынов? Но кого из них?
Правильно было раньше. Старики вспоминают, что прежде князя избирали на вече не на всю жизнь, а только на военный поход. Избирали достойнейшего, самого мудрого, смелого и сильного… А кончался поход - и опять все жили, кто как хотел… А теперь выбирают князя на всю жизнь. Да и княжьи сыны мостятся на отцовское место… Но достойны ли они?
Что станет с полянами? Сумеют ли они отбить гуннов, если Эрнак решит напасть на веси и угодья полян?
Мысли набегали друг на друга, как тучи в осенний день, и отгоняли сон. Потрескивали сучья в огне, хрумкали траву кони и заливались на все лады невидимые в темноте кузнечики - сюрр-сюрр-сюрр.
Прямо над головой вдруг сорвалась звезда и падая, оставила после себя огненный след. Кий вздрогнул.
- Отче, не спишь?
- Нет, - ответил Тур.
- Видел, звезда упала…
- Чья-то жизнь угасла.
- А где же моя звезда, отче?
Щек с Хоривом тоже не спали - приподняли головы, прислушались.
- Этого, сынок, никто не знает. - Тур задумался. Немного погодя добавил: - Но она где-то там есть. И моли Сварога, чтобы крепко держал её на небе… Тебе нужно долго жить - молодой ещё…
- Кажется мне, живу веки вечные… То ли из того, что ты поведал, то ли из детских снов чудится такое, чего наяву никогда узреть не мог - гунны, Аттила, готы, король Бож…
Тур приподнялся, опираясь на руку, улыбнулся.
- Аттилу ты никак не можешь помнить… Тебя ещё на свете не было, когда боги покарали его лютой смертью… позорной для воина, покарали за собственные грехи и за грехи его племени… А тем паче не можешь помнить готов и короля Божа… Только твой, прапрадед, бают, знал его…
- А то правда, отче, что князь Добромир - правнук короля Божа?
- Да, старые люди бают такое… по матери, что была из племени венетов…
Тур умолк и долго о чём-то думал. Щек и Хорив недвижно лежали на согретых телами овчинах, тоже о чём-то размышляя. Кий сидел возле них, поставив локти на колени, и подперев ладонями голову, вслушивался в неясные шорохи ночной темноты, и ему слышался глухой гул тысяч конских копыт, звяканье мечей и резкий посвист стрел, крики гуннов, возгласы венетов, стоны раненых…
Он вздохнул.
- Жалко мне Божа, отче… Кого же венеты выбрали себе королём после его смерти?
- А никого… Те роды и племена венетов, которые осели по сею сторону Днепра, по Бугу да Днестру, гунны покорили и заставили платить дань зерном и мехами. А те, что поселились в лесах по Припяти, затаились и помалкивали, будто их там и вовсе нет… Должно, гунны про них и ведать не ведали или просто не хотели трогать, потому что на супесках и болотах хлеб там родится никудышный…
- Хитрые гунны - орати землю не хотели, а к хлебу, ишь, скоро привыкли!
- Орати землю они так и не научились… Для гуннов не было жизни лучшей, чем на конях да в кибитках. Жены и дети на колёсах, а сами они - верхом! Верхом едет, верхом ест и пьёт, порою даже и спит верхом, уцепившись за луку седла… На конях гунны и ловы творят - гоняют зверя в степи, а во время войны супротив них и никто не может устоять: мчась клином, они как острой секирой, рассекают войско врага надвое, крушат строй, рассеивают и убивают его воинов. А если, волею богов, одолеть враз не в силах, то гунны поворачивают вспять и, не считая сие за позор для себя, без многих потерь скачут что есть духу прочь…
- Ну, для венетов дань хлебом, небось, не так уж и тяжела…
- Если бы только хлебом… А то ещё и скотиной, и мёдом, и мехами, и полотном. Но большей бедой была дань людьми - отроков забирали в войско гуннов.
- И ты туда ходил, отче?
- Ия ходил… с князем Божедаром. Молодой он тогда был, сильный и смелый. Мать Радогаста к тому времени померла и Божедар там в жены взял Чернету.
Щек с Хоривом так и подскочили.
- Так значит, мать Чёрного Вепря из настоящих гуннов?
- Не просто из гуннов, а дочка самого Аттилы… Аттила хитрый был. Чтобы покрепче привязать к себе подневольных вождей, или тех, кто союз с ним заключил, женил их на своих дочерях. А потому как жён у него, по обычаю гуннов, имелось - тьма, то дочек и того больше имел - всем князьям и риксам хватало…
- Вот почему княжич Радогаст назвал Вепря гунном, - задумчиво промолвил Щек. - И поэтому, наверно, тот тянется к Эрнаку…
- Ну, клонится он к своему вуйку Эрнаку не столько потому, что сам гунн, а потому, что хочет занять место отца, который вот-вот отправится в дорогу к пращурам. Радогаст же, как старший сын, ему помеха большая, - пояснил Кий. - Вот, должно, весть про Эрнака и вселила надежду Вепрю - опираясь на поддержку Эрнака стать князем.
- А почему мы должны избрать Полянским князем кого-то из Божедаровичей? - спросил Хорив. - Разве мало достойных мужей в других племенах и родах? Да хотя бы наш отец Тур… во всём первый из них. Да и племя наше, русь, не последнее среди других Полянских племён, а может, и самое сильное!
Тур усмехнулся в серебристую бороду.
- Вот потому, думаю, старейшины и не согласятся выбрать меня или кого из русов, остерегаясь лишиться возможности иметь князя из своего племени. Да и стар я для сего… Тоже пора в дальнюю дорогу собираться… Паче того, племя Божедара - родь, хотя и ближайший наш родич, не захочет согласиться, чтобы князем стал кто- либо из рода русь. И в этом на стороне роди выступят заднепровские роды бойков. Ведь покойная мать Радогаста от них - из рода бойков… Э-э, всё это не так просто!
- А по мне - пускай князем будет и Радогаст. Кажись, разумный и смелый муж, - сказал Кий. - Страшно только, ну как меж княжичами начнутся распри, - и как раз в канун набега гуннов… Что тогда делать?
Тур нахмурил высокий, изрезанный морщинами лоб.