Страница 34 из 51
Томик Волконской пришлось спрятать в карман, потому что очень хотелось посмотреть, как мы будем сворачивать на юго-восток от Карымской. Здесь путешественник расставался с Великим Сибирским путем. Двойная колея, пронизывая бесконечные просторы, устремилась в сторону Тихого океана, а поезд «Москва — Пекин» как-то не сразу стал перемещать свое громоздкое тело, менять положение, входя в Даурскую степь.
Под колесами зазвенели рельсы былой маньчжурской железнодорожной ветви. Но степь вдруг сменилась настоящей горной страной. Кругом вздымались высоты, зеленели хвойные дебри. Это был один из самых мощных хребтов Забайкалья — Борщовочный, размахнувшийся своей дугой от юго-запада к северо-востоку, над всей землей между Ингодой и Ононом. Быстрые потоки, гранитные лбищи скал, лиственницы, как будто летящие в небо, узкие ущелья, которым не видно конца, россыпи пестрой гальки… Весной здесь цветет фиолетово-розовый багульник о пяти лепестках, никнет скромная сон-трава, распускаются лилейные растения. Может быть, когда-то было именно так: бродил в этих горах русский человек и заметил между корней вырванного из земли куста подернутый пылью самоцвет. Известно даже имя этого человека прошлого столетия: Кривоносов. Он стал охотником за топазами, дымчатым горным хрусталем и тем волшебно-розовым камнем, что потом был назван воробьевитом. Тридцать месторождений самоцветов открыто в Борщовочном хребте, где есть и рассыпное золото, и источники прозрачной минеральной воды. Есть и такая редкость, как литиевая слюда.
Станция Седловая, которую мы уже миновали, стоит на перевале от Борщовочных гор к приононской степи.
Я никак дождаться не мог, когда впереди покажется столь знакомая мне станция Могойтуй, затерявшаяся на высокой равнине, сменившей гранитные горы. Там мне довелось побывать всего лет пять назад, когда мне впервые довелось ощутить начало путей в Тибет.
Но поезд прошумел мимо перрона Могойтуя не останавливаясь, я едва успел взглянуть направо, где белая, как стекольный песок, дорога начинала подниматься на степное плоскогорье, уходя на юго-запад. Когда-то я ехал по этому пути. Он привел меня в село Агинское — столицу Бурятского национального округа, входящего в состав Читинской области, а оттуда — в деревню Урдо-Ага.
Справа по ходу поезда вдалеке вьются голубые гривы пересеченной падями и высокими грядами благодатной Агинской степи, где отары овец похожи на облака, опустившиеся на землю. Где-то мы пройдем по мосту над Агой — своенравной рекой, подверженной неожиданным наводнениям.
Почему станция называется Оловянной? В Читинской области существует несколько оловокомбинатов. Олово на Ононе стали добывать еще с начала прошлого столетия, но только теперь добыча приобрела подлинный размах. Руда кровянисто-желтого цвета, содержащая ртуть, олово и серебро, открыта во многих местах Забайкалья.
Страна антилоп
Неподалеку от Оловянной находится Калангуй с его шахтами, где добывают плавиковый шпат. Красивый, как самоцветы, он любит соседствовать рядом с ними. Обесцветить плавик можно только после сильного накаливания. Его кристаллы хорошо известны металлургам и химикам. Иногда плавик употребляется строителями для красочной отделки зданий. Плавиковые рудники расположены вблизи станции Хадабулак, к востоку от нее, там, где в степь внезапно вторгается Онон-Газимурский хребет, с его дикими вершинами. Оттуда на Забайкальскую дорогу и вывозят плавик или флюорит, подчас фиолетовый, как лепестки багульника. Дальнейший путь его — в Сибирь и на Дальний Восток, Урал, в Москву и Кривой Рог. И как тут не вспомнить город Шелехов? Флюорит растворяет глинозем, помогает при выработке алюминия.
За окном вагона — степь! На телеграфных столбах сидели орлы, собратья золотых ловчих беркутов Казахстана. Не раз можно было видеть, как клуб перекати-поля, поднятый ветром, пойманный светлой сетью телеграфных проводов, так и оставался висеть между проволочных струн. Солнечные лучи проходили сквозь огромные бурые клубки, качавшиеся на проводах.
Поразил своим видом Онон… Сначала вдали, словно четкая заставка или концовка на странице какой-то чудесной рукописи, показался черный мост. Он будто висел поперек нашего пути. Но это зависело от поворотов дороги. Поезд выгнулся, как бы ища конец моста, и показал нам реку во всем ее великолепии. Светлые пески, множество островов и протоков между ними на миг не дали возможности разглядеть главное русло. Его стало хорошо видно уже с моста. Онон струился в черемуховых берегах, всюду распространив свои рукава. Здешние реки разливаются не весною, а летом, и Онон еще не успел успокоиться после половодья. Он забросал желтым илом сенокосные угодья, натащил тонны галечных камней на свой бичевник и как ни в чем не бывало устремился в сторону Ингоды. Может быть, в полупрозрачной водяной толще, послушная быстрой струе, плывет боком конь-рыба? О ней когда-то рассказывал Размахнин, рыбак из Агинского, облюбовавший Онон для ловли. Конь-рыба встречается только в ононских водах. Рыбы, в том числе и лососей, здесь много. В Онон заходит и амурская калуга, чудовищная, очень хищная осетровая рыба. Длина ее четыре метра, а весит она целую тонну!
На станции Шерловая Гора на первый взгляд ничего примечательного не было. Между тем здесь откуда-то снова появились горы — не очень высокие каменные гребни, порою самых причудливых очертаний. Это и есть Адун-Челон — Каменный Табун, как называют его буряты.
Еще в юности, у старого Элизе Реклю, в его знаменитой книге «Земля и люди», довелось мне прочесть об этом хребте, возвышающемся над степным плоскогорьем, которое Реклю рассматривал как продолжение великой пустыни Гоби, вклинившейся в русские земли. Академик П. С. Паллас в XVIII веке еще застал в Адун-Челоне тигровых кошек и бородатых коршунов.
В наше время здесь находится Шерловогорский оловокомбинат, а сам Адун-Челон представляет собою чудесный, имеющий право на всемирную славу, заповедник цветных камней. Нужно иметь такие знания и такое вдохновение, каким обладал наш современник, сибирский ученый, поэт Петр Драверт, чтобы воспеть здешний альмадин, светлые, как байкальская вода, аквамарины, розовые турмалины и черные и красные шерлы, чьи кристаллы нередко расположены лучами. Старожилы Адун-Челона могут показать заросшие кустарником ямы на склонах Шерловой горы. Это следы беспорядочных разработок, проводимых старателями еще лет сто назад. Когда они не находили камней, годных для гранения, приискатели оставляли без внимания огромные кристаллы мутноватого берилла, длиною около аршина каждый. Знали бы, какое ценное сырье отвергали они!
Так и шерловогорские топазы. В тех случаях, если они не выдерживают ювелирных качеств, топазы можно использовать для шлифовки, точки или полировки различных предметов. Топаз любит гнездиться в кварцевых порфирах, поближе к жирному и блестящему оловянному камню. Так сказать, в полном смысле благородный топаз окрашен в пять разных цветов: он может быть розовым, желтым, голубым, фиолетовым, зеленоватым. Где кварц, слюда, оловянный камень, там и топаз, прорастающий через породу, как прозрачный цветок пиона или ириса! Древний курыкан, изваяв крылатое чудовище, вставлял ему вместо глаз самоцветы. Слава Шерловой горы, родины багряных, черных и розовых камней, издавна доходила до соседних стран. Адун-челонские каменные цветы проникали и в Китай.
Но это еще не все! Вольфрамит и висмут тоже испытывают тяготение к оловянным рудам и живут вместе с ними и цветными камнями. Можно представить себе, что такое Адун-Челон!
На станции Шерловой мы распрощались с одним из наших соседей по вагону Юрием Ивановичем, очень пытливым и по-настоящему много знающим человеком, взяв с него слово, что он займется краеведением и начнет сообщать в письмах все новости, связанные с освоением богатств радужного Адун-Челона.
До границы с Китаем оставалось всего сто восемнадцать километров, если считать от Борзи. Станция эта примечательна тем, что от нее на юго-запад отходит, теряясь в степи, железная дорога в Монголию. Она пролегла на Соловьевск, а на стошестидесятом километре, уже в монгольских пределах, ее колея проходит близ Вала Чингисхана. Так называются следы огромного земляного сооружения, воздвигнутого в древности, очевидно, с целью защиты от набегов враждебных народов. Впоследствии устройство вала приписали Чингисхану. По Борзинско-Соловьевской дороге можно доехать до монгольского города Чойбалсана.