Бунтарь

— Ох, Нейт. Я тоже не хочу, чтобы все кончилось.

Она услышала, как он встал со стула и дерево хрустнуло под тяжестью его веса.

— Я не ожидал, что так привяжусь к тебе, — произнес он низким, глубоким голосом.

Господи, как ей нравился этот рокочущий звук.

Фрэнки посмотрела на него:

— Я тоже.

Он улыбнулся и, наклонившись, дотронулся губами до ее губ.

— Знаешь, из Олбани в Нью-Йорк ходит экспресс.

— И самолеты все время летают туда и обратно, — прошептала она.

Нейт поцеловал ее, и Фрэнки повисла на нем. Он был таким надежным, таким теплым.

Его руки, сомкнувшись вокруг нее, прижимали ее к нему.

Но, даже сказав эти слова, Фрэнки понимала, что не верит в их общее будущее. Расстояние — всегда преграда, особенно когда кто-то один начинает совершенно новый бизнес. А другой барахтается со старым. Расстояние — это обязательные телефонные звонки, обрывающаяся связь, сообщения, оставленные на автоответчике. Это вымученные разговоры и конец жарким ночам. И медленное расставание.

Все это уже было в ее жизни. И хотя Нейт совсем не такой, как Дэвид, потеря неизбежна.

Повседневная жизнь в реальном мире неумолима, она способна превратить в ничто самые лучшие намерения, остудить самые пылкие сердца, источить их, как вода точит камень.

Нейт отодвинулся:

— У тебя грустный вид.

Фрэнки погладила его ладонью по щеке.

— Давай не будем говорить о будущем. Лучше пойдем наверх, ляжем в постель и займемся любовью.

Фрэнки спала, а Нейт лежал, глядя на потолок в ее комнате.

Он не все рассказал ей про Селию. Даже Спайк не знал всего.

Он держал это в себе, потому что ему было слишком больно говорить об этом. И очень жалел, что не до конца разобрался в ситуации. По тому, с каким отвращением смотрела на него Селия, когда он сказал, что небогат, он мог бы догадаться, что она способна сделать что-то ужасное. Но она выросла в небогатой семье, и Нейт решил, что деньги для нее не так уж важны.

Просчет оказался фатальным.

Следуя безотчетному порыву, он погладил Фрэнки по плечу. Черт! Она была такой надежной. Такой верной. Так яростно защищала тех, о ком заботилась.

Она напоминала ему Спайка.

Нейт задумался о своем друге и их совместных планах. Этим вечером, пока Фрэнки полола сорняки в саду, Спайк сообщил ему нерадостные новости. Тот ресторанчик, который они намеревались купить, пришлось вычеркнуть, просто потому, что они не располагали свободными деньгами. Было бы огромной ошибкой пытаться поднять бизнес, будучи по уши в долгах.

Нейт понимал, с чем имеет дело. Девяносто процентов новых ресторанов закрывались в течение года. Однако, если бы первая попытка оказалась неудачной, он был готов продаться какому-нибудь из известных заведений на ближайшие пять лет, чтобы снова накопить нужную сумму и сделать следующую попытку. Спайк же отличался ослиным упрямством и мог слишком серьезно отнестись к провалу. Господи, они так долго ждали, чтобы открыть свой ресторан. Они трудились до седьмого пота, обжигаясь о раскаленные плиты и горящие грили, работали в две, три смены с обожженными руками и не разгибающимися от боли спинами. Они оттачивали свое мастерство и выплачивали долги.

Нейт закрыл глаза. Когда Фрэнки сказала, что не хочет говорить о будущем, он безошибочно понял, что означает отсутствующее выражение ее лица. Она была реалистом, а не романтиком. Она знала, что такое свой бизнес. У тебя остается не слишком много свободного времени на посторонние отношения. Особенно если они продолжительные.

Когда он думал о будущем, День труда маячил впереди, словно вор. Расставание с Фрэнки будет тяжелым.

Нейт повернул голову и вдохнул слабый запах ее шампуня и кожи.

Расставание с Фрэнки убьет его.

Глава 14

На следующее утро Фрэнки тихонько постучала в дверь брата:

— Алекс?

Ответ последовал не сразу, низкий голос произнес:

— Да.

Она подняла поднос, который держала в руке.

— Я принесла тебе поесть.

Из комнаты послышалось ворчанье и возня. Дверь открылась.

За ночь у Алекса отросла щетина, нечесаные волосы стояли дыбом. Его шорты сползали с бедер, а на груди темнели сизые и черные синяки, настолько яркие, что просвечивали сквозь загар.

— Спасибо. — Он взял поднос, но не пригласил сестру войти. Чувствуя холодную пустоту в желудке, Фрэнки смотрела, как он поставил еду на комод и, хромая, поплелся к кровати. Матрас оказался слишком мал для его высокого роста, и ноги болтались в воздухе, из-за чего создавалось впечатление, что в этой комнате он не на своем месте. Плакаты с соревнований на Кубок Америки времен его юности выцвели, паруса на моделях судов, которые он мастерил с отцом, обвисли. Алекс казался мужчиной, которого поместили в комнату мальчика. Фрэнки вдруг с удивлением подумала: почему до сих пор не позаботилась о том, чтобы переделать ее. Впрочем, сомнительно, что у нее нашлись бы деньги для этого.

А еще Фрэнки подозревала, что какой-то частью своей души сама хотела оставить комнату как есть. Она напоминала ей о брате, которого она уже не надеялась увидеть дома.

— Тебе ничего не нужно? — Она шагнула в комнату и только тогда заметила на полу бутылку скотча, до которой он мог дотянуться рукой. Бутылка была наполовину пуста.

Алекс мрачно посмотрел на нее, как будто не хотел, чтобы она подходила ближе.

— Нет.

Ответ не удивил Фрэнки, и раз она пришла только для того, чтобы принести ему еду, то не собиралась топтаться тут попусту. Судя по его виду, еще немного, и Алекс указал бы ей на дверь.

— Тебе помочь съездить на похороны?

Он отвел взгляд на одно из окон:

— Нет.

— Когда они состоятся?

— Я не знаю.

— Ты говорил с женой Рииза?

— С вдовой. Кассандра теперь вдова.

Фрэнки закрыла глаза. Рииз Катлер плавал вместе с Алексом многие годы. Она видела этого человека всего пару раз. Он... он был... инженером и сделал многие миллионы на строительстве промышленных зданий для таких гигантов, как «Форд». Его вдова Кассандра была второй женой Рииза и, если Фрэнки правильно помнила, вдвое моложе его.

— Я уверена, она оценит, если ты ей позвонишь.

В голосе Алекса послышалась горечь.

— Да, на ее месте я бы только и ждал, как бы поговорить.

— Но вы же друзья, разве нет?

— Фрэнки, пойми меня правильно. Оставь это. Хорошо? — Его лицо исказилось от боли, когда он с помощью костыля передвинул ногу в другое положение.

Она откашлялась:

— Мне жаль, что ты оказался дома по такой причине. Но я рада, что ты здесь и еще

побудешь какое-то время. Я скучала по тебе. Джой тоже. Ты ведь ее герой.

— Придется ей подыскать другого.

— Алекс, мы тебя любим. Пожалуйста, не забывай об этом.

Не дожидаясь ответа, Фрэнки направилась к двери.

— Фрэнки.

Она оглянулась через плечо. Он по-прежнему лежал лицом к стене.

— Мне надо съездить к хирургу-ортопеду. Он должен проконсультировать меня по поводу операции на ноге. Возможно, кость придется заменить металлическим штырем.

Фрэнки вздрогнула, подумав, что теперь будет с его спортивной карьерой.

— Когда?

— Завтра после полудня в Олбани. Ты сможешь меня отвезти?

— Конечно.

— Спасибо.

Она закрыла дверь.

— Как он? — спросил Нейт, стоявший на верхней лестничной площадке.

— Неважно. Но я не знаю, насколько все плохо. Он не особенно разговорчив.

Они спустились вниз на кухню.

— Ты сможешь съездить завтра с нами в Олбани? — спросила Фрэнки. — Ему надо показать ногу врачу. Честно говоря, если мои родные оказываются в руках медиков, я трушу до потери сознания. Когда Джой удаляли зуб мудрости, я дважды падала в обморок.

Нейт поцеловал ее:

— Нет проблем. Я рад, что ты попросила меня.

В тот момент, когда дверь закрылась, Алекс открыл глаза. Фрэнки беспокоилась о нем из лучших побуждений, но его это страшно раздражало.

Он никак не мог ехать на эти похороны. Ему хотелось бы выразить свое соболезнование, но он просто не смог бы взглянуть в лицо Кассандре. Собственно говоря, он никогда не мог этого сделать.