Во власти страха

Она погладила его по плечу и во второй раз за этот день попыталась вспомнить Адама таким, каким он был, когда еще не заболел. И второй раз за день ей это не удалось. Она встала, почувствовав приступ вины за свои фривольные мысли о Стивене Тэтчере, в то время как не могла четко вспомнить лицо Адама. Ей не в чем было себя винить. Умом она это понимала. Но в душе все было иначе. Был, конечно, простой способ искупить вину.

— Я собиралась поужинать мороженым. Будешь?

— Дженна, тебе следует лучше питаться. — Сет встал. — Мое любимое — с орехом пекан.

— Оно называется «Роки Роуд».

Сет заправил ей прядь волос за ухо и улыбнулся. Глядя в это доброе лицо, так похожее на лицо его сына, Дженна в конце концов представила себе здорового Адама. Она почувствовала себя немного лучше, когда все-таки удалось вспомнить лицо единственного мужчины, которого она любила. Сет откашлялся.

— Ну да, «Роки Роуд» — мое любимое.

Дженна тяжело сглотнула и уткнулась лбом в плечо Сета.

— Я люблю тебя, папа.

Сет крепко обнял девушку.

— Я тоже люблю тебя, Дженна. — Он разомкнул объятия, приподнял ее подбородок. — Ну, расскажи мне об этом не слишком молодом человеке, почти таком же симпатичном, как я. И, прошу тебя, не заставляй меня обращаться за подробностями к миссис Кассельбаум. — Он подался вперед и прошептал: — Никому не говори, но эта женщина — заядлая сплетница.

Дженна заливисто рассмеялась.

— Кто последним прибежит на кухню — будет есть верхний слой со льдом.

Глава 7

Пятница, 30 сентября, 20.30

— Стивен, ты должен поесть! — закричала из кухни Хелен.

Он оставил портфель у входной двери и последовал на зов тети в кухню, где дымилась единственная тарелка с горячей едой. Себе Хелен налила чашку кофе и села напротив.

— Ешь.

От этого отрывистого приказа на его лице появилось подобие улыбки.

— Есть! — Он послушно принялся за еду, а она пристальным взглядом провожала каждый кусок, отправляемый Стивеном в рот.

— Сегодня ты поздно, — заметила она, немного смягчившись.

Он кивнул, глотая очередной кусок.

— Меня вызывала учительница Брэда.

— Боже!

— Да. — Он вилкой бесцельно рисовал что-то по залитому подливкой пюре. Затем поднял взгляд на терпеливо ожидающую Хелен. — Он провалил химию. Его учительница захотела поставить меня в известность.

Хелен закрыла глаза и вздохнула.

— Что происходит с нашим мальчиком, Стивен?

Тот потер переносицу.

— Не знаю. Дженна посоветовала обратиться к школьному психологу.

— А ты?

— В понедельник позвоню ему с самого утра. — Он пожал плечами, чувствуя собственную беспомощность и ненавидя себя за это чувство. — Я попытался поговорить с Брэдом. Но он закрылся.

— Понятно. — Хелен потянулась через стол, пожала его руку и, не отпуская ее, спросила: — И кто такая Дженна?

Пальцы Стивена крепче сжали вилку. Лицо порозовело, он это сразу почувствовал. Стивен проклял эту непроизвольную реакцию — краснеть, бич рыжеволосых людей, проклял блеск, мелькнувший в глазах тетушки-сводницы. Он убрал левую руку из цепких лапок Хелен.

— Учительница Брэда, — пробормотал он, опуская глаза в тарелку.

— Понятно.

— Да что тебе понятно, Хелен?! — досадливо бросил он. — Она хорошая женщина, которой не безразлична судьба моего сына. Она осталась в пятницу после занятий, чтобы сообщить мне, что мой сын провалил ее предмет. Вот и все.

— Ясно.

Он поднял голову и встретил ее умиротворенный взгляд. По спине пробежал холодок. Следовало принимать экстренные меры.

— Она замужем, ясно? Ей шестьдесят лет. У нее четверо детей. — Он покается, что солгал, когда заглянет в церковь.

Хелен покорно вздохнула.

— Неужели тебе действительно необходимо сегодня куда-то идти? — поинтересовалась она, чтобы сменить тему.

Стивен вспомнил Иглстонов.

— Да, — ответил он. — Действительно. Вернусь домой не позже полуночи. Я уже почитал Нику на ночь и уложил его спать.

Уложить спать значило засунуть малыша в спальный мешок, который лежал на полу. С тех пор как Ники похитили из кровати прямо посреди ночи полгода назад, он отказывался спать в постели. Психологи уверяли, что всему свое время, что Ники вернется в кровать. Интересно, что психолог скажет о Брэде.

— Тогда поешь как следует, Стивен.

Остаток ужина он съел в молчании, стараясь не обращать внимания на пристальный тетушкин взгляд. Откровенно признаться, он любил ее больше всех остальных женщин на земле. Он мог раз пятьдесят в день повторять ей, что не собирается еще раз жениться, но это было как горохом о стену. Хелен искренне любила его и его сыновей. И в конце любой ссоры все всегда сводилось к этому.

Он помыл тарелку.

— Спасибо, Хелен. Давненько уже не ел такого вкусного ужина.

— Добавки? Я много приготовила.

Стивен чмокнул ее в обветренную щеку.

— Спасибо, мадам. Боюсь растолстеть.

Хелен смутилась, а потом громко рассмеялась.

— Придется научить твоего сыночка не распускать свой длинный язычок.

Он приподнял бровь.

— Ну-ну, попробуй! — Он направился к двери и замер на месте. — Черт!

— Стивен! — И тут Хелен сама это увидела. — Нет, Синди-Лу! — Она метнулась к двери и стала оттягивать тридцатикилограммовую овчарку от портфеля Стивена. — Она не нарочно, дорогой.

Раздраженный, Стивен принес из кухни полотенце и вытер собачью слюну с ручки кейса.

— Только взгляни на отметины от зубов! От этой собаки одни неприятности.

— Она ласковая собачка. — Хелен поджала губы. — У нее просто сверхобильное слюноотделение.

— Тогда поставь ей слюноотсос. — Он вытер портфель, вымыл руки. — Мне пора.

Она вышла за ним на улицу, слюнявый клубок шерсти из преисподней следовал за ней по пятам.

— Веди машину осторожно.

— Я всегда вожу осторожно. — Он открыл заднюю пассажирскую дверь и опять замер на месте. — Черт! — повторил он, на сей раз шепотом.

— Я все слышала, — из-за спины сказала Хелен, потом заглянула в машину. — А это чей портфельчик?

Стивен почувствовал, как вновь запылали щеки.

— Это портфель учительницы Брэда.

Долю секунды Хелен молчала.

— Дженны?

Стивен закатил глаза, ругая себя за несдержанный язык.

— Да, Дженны.

Он должен его вернуть. Он должен вернуть портфель в ту уютную небольшую квартирку, где она, скорее всего, сидит на мягком коричневом диване, а у ног ее лежат два пса. «Она будет благодарна», — подумал он. Улыбнется ему своими фиалковыми глазами. Своими пухлыми губами. Он больно прикусил губу, но было слишком поздно. Его тело уже откликнулось на возникшую в воображении картину. Он резче, чем следовало, рванул ее портфель с заднего сиденья и вложил его в руки Хелен — женщина немного покачнулась от неожиданной тяжести.

— Отнеси ко мне в кабинет. Верну ей в воскресенье.

— Но…

— Мне нужно на работу. — Он бросил свой портфель на заднее сиденье и захлопнул дверь.

Хелен поморщилась.

— Но…

Стивен забрался на водительское место, одним движением пристегнулся.

— Не жди меня. Поговорим завтра.

Он отъехал от дома и еще раз взглянул в зеркало заднего вида. Хелен стояла на прежнем месте с приоткрытым ртом и смотрела ему вслед.

Стивен нахмурился. Наверное, стоило бы проявить больше такта. Он заерзал на сиденье, пытаясь ослабить давление в области ширинки. Какая глупость! Откровенный идиотизм! У Дженны Маршалл отличные ножки. Не более того. Нет, неправда. Грудь у нее тоже красивая. Руки крепче сжали рулевое колесо. И попа. Он приоткрыл окно, чтобы впустить в салон прохладный ночной воздух. И глаза. И улыбка. Он вновь заерзал на сиденье, давление не ослабевало. Хорошо, он может себе признаться. У нее аккуратная, ладно скроенная фигурка. И его… к ней влечет.

Он выехал со второстепенной дороги на основную магистраль. «Признайся, Тэтчер, от нее у тебя слюнки текут». Он нахмурился в темноте. «Признайся, Тэтчер, откровенно. Ты хочешь наброситься на эту женщину». Он вздрогнул — картинка стояла перед глазами, как живая.