Слезы Турана

Санджар откинулся на подушку, движением руки приостановил чтение.

— Ставшего на колени врага не добивают, а прощают. Прощенный враг — друг.

— Пусть палач мне вырвет язык, если я лгу, — перебил его Каймаз. — Ты умнее древних римлян, мой повелитель, но прислушайся даже к тому, что скажет твой глупейший Каймаз!.. Разве не ты, султан султанов, много раз поднимал с колен разных выродков, брошенных на растерзание собакам. Не ты ли своею милостью надевал на многих негодяев дорогие ошейники! Но истина гласит: ухо без дырки слышать не может; бешеные собаки кусают хозяина, а бешеный жеребенок бросается на беркута. Стоит ли таких щадить?.. Смерть не самое плохое в этом мире.

Санджар сверкнул взглядом, но тихий ровный голос хранителя книг снова поплыл в воздухе звуками шелковой струны:

— Сам Ганнибал много раз слышал о Ливии и могиле в Карфагене и верил, что там ему суждено умереть… Но известно и другое: недалеко от моря есть место, возле которого расположено большое селение. Там и жил Ганнибал. Он никогда не доверял слабовольному Прусию и опасался римлян, а потому устроил семь подземных ходов, которые из его комнаты расходились под землей в разных направлениях и кончались тайными выходами вдали от дома. И вот, услышав о требованиях Тита, он попробовал спастись, воспользовавшись подземным ходом, но повстречал царскую стражу и решил покончить с собой. Рассказывают, что, обернувши плащ вокруг шеи, он велел рабу упереться коленом ему в ягодицы и, откинувшись назад, как можно дальше, тянуть, пока он не задохнется. Другие же говорят, что Ганнибал выпил бычьей крови в подражание Фемистоклу, но Ливии сообщает, что у Ганнибала был яд, который он приказал растворить и взял чашу со словами: «Снимем, наконец, тяжелую заботу с плеч римлян, которые считают слишком долгим и трудным дожидаться смерти ненавистного им старика…»

Санджар вздрогнул, опустился на ложе. Долго ду мал.

— Такая смерть недостойна воина. Разве аллах не сделал кинжал подобным жалу скорпиона, чтобы воин в день, когда ему грозит позор, ударил им себя в грудь, как скорпион жалит свою голову?!

Каймаз, нежась, вытянулся у ног повелителя. По его лицу пробежала напряженная улыбка.

— Ты как всегда прав, мой повелитель! Смерть должна настигать воина только в бою. Но перед тем, как занести руку с острым лезвием над своим сердцем, он должен проверить: все ли из семи тайных ходов он использовал? Все ли хитрости испробованы? Твои уста сейчас назвали скорпиона. А ведь до сих пор в народе верят, что скорпион если его посадить в кольцо огня, убивает себя. Но это не так, мой повелитель. Скорпион просто хитрит, как наш визирь! — Каймаз осторожно вышел за дверь и приказал принести с женской половины дворца сосуд со скорпионами, приготовленными для гадания.

Это были два свирепых, зеленоватых великана. Они осторожно пятились друг от друга на деревянном подносе, но Каймаз умело стравливал их, раздразнивая длинными соломинками. И вот клешни ядовитых тварей сцепились. И тот, что был со стороны султана, огромный, с белым прозрачным брюшком, изловчился и длинным хвостом ударил противника.

Каймаз с побледневшим лицом следил за схваткой, то и дело приподнимая от восторга руки.

— Ой-е, ой-е! — воскликнул он, видя, как зеленоватый хвост с прозрачной капелькой яда опустился на голову про тивника.

— Мой единственный и непобедимый! — падая на коле ни, воскликнул Каймаз. — Разве в этом ты не видишь исход новой битвы с неверными!

Ужаленный скорпион забился на подносе, сворачиваясь кольцом. А победитель тут же начал пожирать своего врага…

— Вас ждет огромная добыча! — снова воскликнул Каймаз.

Султан внимательно следил за скорпионьей схваткой на подносе. Его рябоватое, смуглое лицо напряглось. Было видно, что повелителю нравилась кровожадность победителя.

— Мой владыка, но даже тогда, когда аллах сломает крылья судьбы и его лицо повернется к тебе злой неудачей, действия простого воина, уничтожающего себя подобно скорпиону, не достойны твоей великой персоны. Мудрецы говорят, что скорпион никогда не убивает себя… Эй, принесите масла!

Каймаз вытянул из покрывала две шерстяные нитки, сплел из них кольцо и окунул его в густую жидкость. Быстрым движением он окружил счастливого гада промасленной ниткой и поджег. Пламя заплясало вокруг победителя. Удивленный скорпион отскочил от своей жертвы, но огонь все сильнее разгорался, поджимая со всех сторон. Хищник бросился к противоположной стороне, но и тут его встретило пламя. А мертвый противник уже стал обугливаться. Победитель заметался внутри огненного кольца, но пламя подкрадывалось…

Глаза султана сузились, на лице застыла холодная улыбка. Руки сжались в кулаки. Старый хранитель царской библиотеки вытянул длинную худую шею и долго наблюдал за действиями Каймаза, который все подливал в огонь масла из ночного светильника.

— Храбрец всегда неосторожен, силач всегда самоуверен. И если он погибнет в огне, то смерть его — достойная победа, — сквозь стиснутые зубы прошипел Санджар. Он сидел на подогнутых ногах, словно окаменев.

— Мой повелитель, — подполз к нему Каймаз, осторожно слизывая пот с верхней губы, из-под носа. — Ты швыряешь камнем в слабую травинку. Смотри, смотри! — воскликнул радостно Каймаз.

Скорпион приподнялся, замер на миг и высоко задрал толстый зеленоватый хвост. Потом ошалелая тварь с силой трижды прижала жало к своей спине. Клешни обмякли, и победитель припал к подносу, ослабив хвост…

Каймаз погасил огонь. Скорпион был неподвижен.

— Не верь скорпиону, — обратился Каймаз к Санджару, — он не убил себя. Он хитрит, чтобы в удобный момент отнять у своего врага жизнь. Не верь скорпионам, мой повелитель! А своему визирю не верь еще больше!.. Он опаснее скорпиона… Он уже нацелил свое ядовитое жало.

И вот чудо: одна из лапок скорпиона дернулась. Сжались клешни. Скорпион медленно пополз по подносу, стараясь скрыться… Каймаз хотел раздавить его, но Санд-жар остановил:

— Счастливая звезда взошла над тобой, — с уважением обратился он к скорпиону-победителю. — Теперь я верю твоему характеру и сердцу. Ты предсказал мне новую победу, вселил уверенность в мою душу. — Повелитель Турана высоко приподнял поднос и осторожно сбросил скорпиона за окно, в цветник, где полыхали черные розы.

ГОЛОВА ВИЗИРЯ

…Пир длился пятый день. Пили с перерывами для охоты и смотра воинских отрядов. После парада уехали в загородное поместье визиря ал-Фалда, у которого гостили китайские циркачи и танцовщицы.

Уставший, с большими отеками под глазами, Санджар долго смеялся над укротителями жаб и мышей, а потом замолчал, насупив брови. Тут же затихла музыка, исчезли артисты, насторожились приближенные.

— Каймаз! — позвал султан. Справа поднялся красивый, гибкий юноша в черном халате, подпоясанном оранжевым платком. Нежное лицо и широкие плечи привлекли взоры всех. Стройный и пылкий баловень уверенно прошел к султану и сел рядом.

— Эй, кто там пялил глаза на этих грязных потаскух! — грозно крикнул Санджар, обводя замерших подчиненных взглядом. — Разве мой Каймаз не самый красивый на свете! Его храбрость и ум достойны восхищения. Взгляните на моего богатыря!

Приближенные поднялись. Юноша самодовольно оттолкнул ал-Фалда и встал перед султаном, заслонив старика. Все знали, как султан балует своего любимца и боялись этого заносчивого юношу. Эмир Кумач, довольный успехами при дворе своего родственника, счастливо улыбался, поглядывая в сторону визиря.

— Эй! — поднял Санджар высоко чашу. — Пьем за моего прекрасного Каймаза.

Юноша растолкал седобородых стариков, развязно уселся среди них. Визирь улыбнулся, но в глубине души у него давно кипела дикая ревность к новому фавориту.

Чуткий Каймаз понимал этот взгляд, и как ни широка была улыбка визиря, под глубоко надвинутой чалмой он увидел озлобленные глаза.

— Седлать коней! — тяжело переступая ногами, вдруг поднялся с атласной подушки султан. — Едем во дворец. Я хочу, чтобы мои приближенные видели и моих соблазнительных танцовщиц.