Кордон

«В тяжелые годы нашествия врагов весь народ, как один человек, выступал в защиту своей Родины. Вот почему Россия еще никогда не потеряла ни одной своей пяди. Сюда, на край родной земли, заброшена горсть нашего народа. У нас мало войск, нет хлеба…»

Завойко, не теряя надежды, что Муравьев подошлет подкрепление, все-таки написал, что «нам пока не от кого ждать помощи». Губернатор, сообщив о начавшейся войне России с Англией и Францией, обращался к людям труда — охотникам, рыбакам, мастеровым, крестьянам: «Но мы должны помнить, что мы русские люди и Родина требует от нас выполнить долг… Если мы встретим врага, то не иначе как с оружием в руках. В таких случаях топор, вилы и коса тоже идут в дело. Неприятеля в 1812 году не только мужики, бабы били чем попало…»

Завойко предупреждал население о вполне возможном нападении врагов на Петропавловск. Губернатор призывал штатских людей принять посильное участие в обороне порта, быть готовыми до начала сражения вывезти женщин, детей и стариков в безопасные места, просил крестьян по-родственному приютить семьи, чьи мужчины встанут на защиту города, вступят в бой с иноземцами. Далее в воззвании говорилось:

«Я пребываю в твердой решимости, как бы ни многочислен был враг, сделать для защиты порта и чести русского оружия все, что в силах человеческих возможностей, и драться до последней капли крови; убежден, что флаг Петропавловского порта, во всяком случае, будет свидетелем подвигов, чести и русской доблести… Если между нами найдутся малодушные, то пусть они тотчас выступят за черту города, а мы заметем их след».

На следующий день «Воззвание» губернатора Камчатки было размножено. По распоряжению Завойко отобрали расторопных фельдъегерей, хорошо знающих местность.

Они незамедлительно покинули Петропавловск. Посланцы порта понесли «Воззвание» в другие селения полуострова — Сероглазку, Тарью, Калахтырку, Паратунку, Коряки, Пушино, Мильково, Усть-Большерецк;..

Петропавловск усиленно готовился к обороне.

ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Первая половина июля 1854 года в Камчатке была пасмурной и ветряной, во второй начали выдаваться двухтрехдневные солнечные «окошки». В одно из них, 24 числа, в Авачинской губе и появился транспорт «Двина». Петро-павловцам, еще находившимся под свежим впечатлением печальной встречи с моряками «Авроры», показалось, что тридцатипятисуточный рейс сибиряков от порта Де-Кастри до Камчатки прошел более или менее благополучно. Нет слов, люди изрядно переутомились. У них также в пути кончились продукты питания, полтора суток шли без воды. Но среди сибиряков не оказалось тяжелобольных и сильно истощенных. Это облегчало положение как прибывших, так и встречающих.

Нельзя сказать, что Завойко с прибытием «Двины» вознесся на седьмое небо. Губернатор Камчатки втайне надеялся и ждал, что Муравьев пришлет больше, чем прислал, людей и оружия. И хотя какое ни есть, но пополнение остается пополнением, Василий Степанович испытывал чувство неудовлетворенности: привезли пять старых пушчонок, солдаты вооружены гладкоствольными ружьями. «Эх, матушка-Россия! — с болью в сердце думал Завойко. — Как же мы с Европой-то будем воевать? Отстали от нее, ох, отстали!» Однако сильно печалиться и недоволь-ствовать у Василия Степановича причин особых не было. В порт прибыло три с половиной сотни солдат, несколько офицеров, больше стало пушек и боеприпасов. У губернатора Камчатки теперь есть помощник, капитан 1 ранга Александр Павлович Арбузов, есть в порту квалифицированный военный специалист по фортификационному делу, инженер-поручик Константин Осипович Мровинский. Это уже кое-что.

К своему помощнику Василий Степанович отнесся сдержанно: приглядимся, мол, друг к другу, познакомимся поближе, а потом станет ясно, как кому себя вести.

Арбузов пожаловался на трудный путь от деревни Лончаково до Камчатки.

— Люди предельно измотаны, — сказал он. — Они пробыли два с половиной месяца в дороге почти без передышки. Тяжела для них была эскпедиция по Амуру, нелегко достался и переход по болотам от озера Кизи до порта Де-Кастри. Однако путешествие по морю и океану грозило сделаться для всех гибельным. Транспорт «Двина» для такого скопления народа оказался очень тесным. Продовольствие в пути было весьма скудным. Под конец путешествия дошло до того, что солдаты питались ошметками от сухарей. На верхней палубе растягивали парусину и собирали дождевую воду. Не будь дождей, умерли бы от жажды… Три солдата, как сами видели, очень слабы. Сегодня, в день мученицы Христины, слава богу, мучения наши окончены.

— Грустная история, — после некоторого молчания отозвался Завойко. — Да, просторна Россия. Далеко и трудно добираться к нам, в Камчатку. Пока дойдет сюда служивый, разучится служить.

— Мои солдаты не разучились, — заверил Арбузов. И он рассказал, как учил их воевать россыпным строем, готовил к рукопашному бою в открытом поле и на пересеченной местности, а в море — артиллерийскому делу и встрече с неприятелем.

— Похвально, господин Арбузов, весьма похвально, — одобрил его действия губернатор. — Солдат всегда должен быть солдатом.

— Сибиряки — отменные стрелки, — с удовлетворением сообщил Александр Павлович. — Они все бывшие охотники. Но ученье им подтверждать надо.

— Непременно, — согласился Завойко. — Первую половину дня займем людей земляными и плотницкими работами, после обеда — военными учениями. То и другое необходимо проделывать ежедневно.

Арбузов в знак согласия кивнул: какие могут быть возражения! Территория порта безобразно изрыта, и толком не понять, что в том или другом месте хотят соорудить. Трудятся солдаты инвалидной команды, моряки флотского экипажа, авроровцы, штатские. Возьмутся за лопаты, кирки, пилы и прибывшие сюда сибиряки. Но им после длительного путешествия необходимо немного отдохнуть. Эти мысли Арбузов и высказал губернатору.

— С недельку хотя бы дать солдатам передышку, — предложил он.

Завойко вскинул брови, спросил:

— Не многовато?

— Люди очень устали, — напомнил Александр Павлович. — Есть истощенные.

— О больных и слабых не может быть и речи, — отозвался губернатор. — Этим надо поправлять здоровье. А остальным следует включиться в нашу жизнь без промедления. — Он помолчал, прикидывая, какое время отвести для отдыха прибывшим солдатам. — До утра никого беспокоить не будем. Сегодня помыть людей в бане. А завтра всем здоровым — в строй.

От такого решения у капитана 1 ранга на щеках появились пунцовые пятна.

— Может, дадим отдохнуть денька два-три? — просяще произнес Арбузов. — Люди неделю жили впроголодь…

Губернатор нахмурился. Он давно привык к тому, чтобы его распоряжения и указания подчиненные выполняли безоговорочно. «Торговля» нового помощника ему не понравилась, однако ответил сдержанно:

— Забота о солдате — отменное качество офицера. Я отнюдь не меньше вас люблю людей. В другое время с вами можно было бы согласиться. Прошу понять меня правильно. Идет война. Не сегодня так завтра враг может объявиться тут, в Камчатке. На раскачку он нам времени не отведет. — После небольшой паузы заключил — Итак, утром всех, кроме отклоненных лекарем, — в строй.

Капитан 1 ранга мрачно смотрел выше головы губернатора.

— У вас есть возражения? — глядя испытывакнце на собеседника, сухо спросил Завойко.

Самолюбие Арбузова было ущемлено: обратился с первой просьбой и получил отказ! Ему хотелось высказаться резко: «Да, я категорически возражаю! Нельзя не считаться с мнением своего помощника, нельзя так бездушно относиться к людям». Однако портить отношения с губернатором при первой же встрече ему не хотелось.

— Никак нет, — ответил Арбузов, не сумев скрыть внутреннего раздражения.

— Вот и хорошо. — Завойко сделал вид, что интонация помощника ему показалась нормальной. — Пусть люди сегодня помоются в бане, приведут себя в порядок. Сами отдохните. Утром — за дело.

— Да-да, конечно, — растерянно ответил Александр Павлович и, вяло попрощавшись, пошел в сторону казармы, где временно разметились прибывшие с ним солдаты.