Страница 37 из 47
Выйдя замуж за Альбера, новообращенная католичка тут же завела у себя салон, широко открыв его двери для разного рода начинающих знаменитостей.
Сюда на авеню Королевы Гортензии в 1883 году Жюль Леметр привел Анатоля Франса, за четыре года до того опубликовавшего свое первое произведение «Иокаста». Доктор Ховелак, знававший писателя в те годы, так описывал его внешность: «Нелепая и бесформенная фигура увальня и беспокойное выражение лица — то ли великовозрастный семинарист, то ли бонапартист, то ли хищный зверь. Но незаурядность его выдавали глаза — черные, пронзительные, словно горевшие внутренним огнем».
Первая встреча Леонтины с писателем не вызвала у нее восторга. «Хорошо поразмыслив, я поняла, что ваш друг мне не понравился», — призналась мадам де Кайаве Жюлю Леметру. Не исключено, впрочем, что она лукавила, и уже тогда испытала к нему влечение. Связь их зародилась летом 1888 года. Первое время Анатоль Франс стремился не афишировать свои отношения с Леонтиной: он был женат, и его супруга становилась все менее терпимой к изменам. Однако после нескольких кошмарных сцен в 1893 году все же последовал развод. К тому времени Анатоль уже ушел из семьи и большую часть времени проживал в доме супругов де Кайаве. Муж Леонтины гордился дружбой со знаменитым писателем и не возражал против того, чтобы тот про водил с ними вместе и летний отдых.
Образ жизни четы Кайаве и Франса в Капиане описан в воспоминаниях Жильбера Гийомино «Месье Арман обожает вкусно поесть и к каждому обеду тщательно составляет меню. Под бой часов он торжественно появляется в столовой. «Точность необходима для правильного усвоения блюд», — заявляет он. Однако Анатоль Франс вдруг вскакивает, заявляя: «Садитесь за стол, я сейчас приду!» — и с книгой в руке выбегает в сад. Часы бьют второй раз, и на пороге появляется мадам де Кайаве. Но за стол она не садится: хотя за ним уже собрались ее муж, сын и гости, не хватает самого главного человека — писателя! «Садитесь за стол, я сейчас приду!» — бросает она в свою очередь и тоже исчезает в саду Проходит несколько томительных минут. Снова неумолимо бьют часы «Я начинаю», — объявляет наконец месье Арман. Часть сидящих за столом следуют его примеру, другие отправляются на поиски мадам де Кайаве и месье Франса. Еще через некоторое время те появляются, оживленно беседуя.
За столом наконец собираются все, но… с первого удара часов прошло уже более получаса, и месье де Кайаве закончил трапезу. Однако он не уходит и на каждую жалобу супруги, заявляющей, что картофель недоварен а яйца пережарены, отвечает: «Это ваша вина, мадам!»
Поле обеда Анатоль Франс работает в салоне. Здесь у него есть «свое» кресло, «свои» стол, чернильница, «свои» гусиные перья…»
За его трудами неусыпно следит мадам. По ее мнению, великий человек несколько ленив, и нельзя давать ему расслабляться. И вот снова разыгрывается сцена, повторяющаяся практически каждый день. Леонтина объявляет, что месье Франсу — иначе она его не называет — пора приниматься за работу.
Явно удрученный осознанной необходимостью, писатель пытается увильнуть. «У меня кончились чернила», — жалуется он для начала. Что за беда Леонтина звонит, и лакей по ее приказу отправляется за чернилами. «Куда подевалось мое любимое перо? Я не могу без него!» — продолжает ворчать месье Франс. Леонтина добросовестно ищет и в конце концов находит его. Потом не подходит бумага, или у писателя разболелась голова… Все это начинает действовать Леонтине на нервы, и она сердится на Франса, как на разленившегося школьника. И конечно, ее воля побеждает. Месье Франс, надувшись, принимается за работу, а издательство Кальман-Леви в положенный срок получает обещанную рукопись.
В парижском доме супругов де Кайаве имеется даже отдельный кабинет «месье Франса», и там стоят два стола: один для писателя, другой для мадам, надзирающей за его работой. Это тяжеловесные готические бюро, украшенные всевозможными безвкусными безделушками. Парадоксально, но факт: именно здесь было написано немало страниц, отмеченных безупречным вкусом писателя.
Анатоль Франс отдавал должное тиранической требовательности своей возлюбленной: «Посвящается мадам Арман де Кайаве, без которой не увидела бы свет эта книжечка, как не увидели бы свет все мои книги», — пишет он в предисловии к «Кренкебилю». Но в то же время неусыпный надзор Леонтины раздражает писателя. «Скоро я просто начну писать под ее диктовку», — ворчит он.
Последний раз теплая компания собралась в Копиане летом 1909 года после возвращения писателя из Южной Америки, где он путешествовал в обществе хорошенькой актрисы. Леонтина узнала об этом и очень страдала: она чувствовала себя уже не только непоправимо старой, но и тяжелобольной. Ее конец близился. Напрасно аббат Мунье пытался ее утешить. Она умерла в Париже 14 января 1910 года. Анатоль Франс был безутешен. «Потеряв ее, я потерял радость жизни, мою творческую смелость, все!» — жаловался он. Вероятно, все это он и хотел обрести вновь, когда неделю спустя пригласил вторую горничную покойной пообедать с ним у Лаперуза. Повторяю, то была вторая горничная Леонтины, ибо первая к тому времени уже уехала на Киберон с месье Арманом.
Новую пассию Анатоля Франса звали Эмма Лапревотт. Через десять лет, а именно 11 октября 1920 г. писатель оформил с нею свой брак в мэрии Сен-Сир-сюр-Луар, где он обосновался еще весной 1914 года. Тогда, предчувствуя приближение войны, он приобрел в краях Турени небольшой дом, который вскоре стал именоваться виллой «Ла Бешельри». Под таким названием это последнее прибежище писателя известно и поныне. Здесь он провел в обществе преданной Эммы последние годы и умер 12 октября 1924 года. Сегодня дом принадлежит внуку писателя Люсьену Сикари, который бережно хранит память великого предка.
Городок Трагастель, без сомнения, один из самых удивительных в Бретани. От пляжа Коэ-Пора и до самого Плюманака берег моря — это первобытный хаос розового мрамора. Только в одном месте он расступается, образуя маленький песчаный пляж. Если от него подняться вверх по заросшей лесом горе, то сразу же на подъеме откроется прекрасный вид на маленький средневековый замок с изящными башнями. В его архитектуре нет ничего общего с соседним Туро.
Замок зовется Костере, что значит «старая сушильня». Когда-то окрестные рыбаки сушили в этом месте свои снасти. На вид замок хорошо укреплен, но ему не довелось испытать штурма и осады. Здесь никогда не были ни Черный Принц, ни Бертран дю Гесклен. Ему всего лишь столетие.
Этот архитектурный ансамбль принадлежал одному из самых крупных писателей Польши — Генрику Сенкевичу. Здесь он написал свой самый знаменитый роман «Камо грядеши», здесь же в 1905 году узнал, что жюри присудило ему Нобелевскую премию.
Как проводил Сенкевич свои дни? С кем? Почему построил замок в средневековом стиле? Быть может, чтобы написать «Тевтонских рыцарей», ему было необходимо почувствовать себя ненадолго Мальборком? Я не нашла ответы на эти вопросы ни в польских библиотеках, ни в архивах муниципалитета Трагастеля. Я знаю, что он родился 5 мая 1846 года в Бола Окржеска, в Польше, принадлежавшей тогда России, умер 15 ноября 1916 года в Бавейе, я знаю его романы, знаю, что, путешествуя, он пересек всю Европу, побывал в Америке, где испытал такой же шок, как Шатобриан у Месшасебе, что он страстно любил свою родину, и любовь эта не угасала в нем всю жизнь…
Сенкевич в общей сложности недолго жил в своем замке и только один раз упомянул его в своих произведениях, а именно в рассказе «Хранитель маяка». В 1892 году после путешествия в Африку он продал замок своему соотечественнику Абакановичу.
В одном произведении, которое при необходимости я могу и назвать, говорится, что великий польский поэт Адам Мицкевич посетил замок у моря в 1897 году. Замечательное заявление относительно человека, умершего в Константинополе 26 ноября 1855 года! Но бесспорно то, что он и по сию пору многим является в мечтах и порой появляется как привидение там, где никогда не бывал при жизни.