Возвращение

 - Который отстрадал вместе с ней долгих четыре года. – Согласился генерал.

 - Это пик нашего единства!

 Танкисты, лётчики, пехотинцы, моряки ритмично двигались по брусчатке Красной площади в таком же строгом порядке и взаимодействии, в каком ещё два месяца назад громили врага. Влажный ветерок, будто волнуясь, остужал разгорячённые лица маршировавших воинов и принимавшего парад московского люда...

 - Прямо дрожь по телу! – признался Шаповалов статному полковнику, когда знамёна разгромленных немецких дивизий полетели к подножию Мавзолея Ленина.

 - Мы так долго к этому шли! – полковник украдкой вытер влажные глаза.

 - Жаль, что слишком много наших товарищей не дожили…

 - Они сейчас гордятся нами!

 … После войны Иван Матвеевич поступил в Академию Генштаба и перебрался в Москву.

 - Охота тебе учиться!? – подшучивали над ним иные командиры.

 - Учится никогда не поздно…

 - Вон, какого врага одолели! – хвастались хмельные победители. – Кто лучше нас может воевать?

 - За плечами знания не носить, - отшучивался он, - да и военная наука не стоит на месте.

 В 1947 году тот решился и пригласил с собою в поездку крестницу Ларису Буханцову.

 - Приезжайте в Москву, погостите, познакомлю с семьей, - настаивал он в письмах к отцу.

 На Павелецком вокзале они встретились.

 - Двадцать с лишним лет не виделись.

 Обнялись. Они знали, что удивительно похожи друг на друга. И обоим было приятно сознавать это. Отца вдобавок распирало от гордости за сына: тот в генеральской форме, Герой войны и учится в московской академии.

 - Поехали домой, а то встречные засматриваются. – Предложил младший Шаповалов.

 - Впервые внуков увижу! – Отец смахнул слезу.

 Разговаривали сумбурно. Гости не успевали отвечать на вопросы хозяина:

 - Как живёте?.. Как наш посёлок?

 - Война сильно порушила Алексеевку, - обстоятельно рассказывал старший Шаповалов. - Много развалин, особенно в центре...

 - Вся страна почитай в руинах!

 - Но живём. – Засмеялся отец. - Теперь можно жить... Подсолнечник жарим и лузгаем, из него же бьём олию...

 - А в клубе на эфирном заводе  показывают "Тарзана"! – не утерпела Лариса.

 Пообвыкши в столичной обстановке, она торопливо рассказала:

 - Я роблю в "Кожсапоге". Артель така. Подходит до мэнэ бригадир и каже: "Глянь в газету. Угадуешь?".

 Генералу было чрезвычайно приятно слушать плавну речь родной местности, и он с улыбкой слушал откровения добродушной родственницы.

 - Я глянула – а там Иван Матвеевич. – Тараторила та. - Большой такой портрет. Герой Советского Союза! Я аж заплакала. От радости. И с газетой к крестному. Вин подывывся: "Оставь газету!" 

 - Я вам таких газет, сколько хотите дам!

 … В 1949 году Шаповалов окончил Военную академию Генштаба и был направлен в Группу советских войск в Германии. Служил начальником штаба, заместителем командующего танковой армией. С 1955 года генерал-лейтенант Шаповалов  пять лет командовал 2-й гвардейской танковой армией. В следующий раз Иван Матвеевич отправился в Алексеевку с тяжёлым сердцем. Позвала горестная телеграмма – умер отец.

 - Как отца Героя войны похороним с воинскими почестями! – заверил его стоящий по стойке смирно местный военком.

 - Похороним по православному обычаю. – Объявил всем Шаповалов. - До конца дней своих отец оставался глубоко верующим человеком.

 - Как бы ни дошло до верха… - воровато оглядываясь, предупредил военком и первым написал донос на генерала.

 Сын сделал всё, чтобы отлетевшая душа отца не возмутилась: тёмный гроб и крышка с чёрным крестом, молитвословие на дому, отпевание в церкви, куда зашёл самолично.

 - Через год поставьте крест на могиле. – Попросил он директора кладбища.

 - Может лучше памятник со звездой?

 - Я сказал – православный крест!

 Местечковое начальство зло судачило:

 - Мыслимо ли, генерал, коммунист – и похоронил с крестом, заходил в церковь...

 «Сигналы» о поведении Шаповалова благополучно дошли к высокому начальству в Москву. Но вмешался маршал Жуков, который сказал:

 - Такова была последняя воля отца, и сын не мог не выполнить её.

Глава 16

После окончания войны Николай Сафонов остался в Группе Советских Оккупационных Войск в Германии. До осени 1947 года он служил в мотострелковой части в маленьком городке Штансдорф под Потсдамом, и лишь раз за это время приехал домой в отпуск. Когда он, наконец, демобилизовался и вернулся в Криницы, младший брат Дмитрий уже учился в городе.

 - Может, и ты поедешь в Брянск? – спросила его быстро стареющая мать.

 - А вы как без мужчин справитесь? – вопросом на вопрос ответил Коля.

 - Оно-то так…

 - В трактористы пойду, - поделился он выношенными планами, - они нынче неплохо зарабатывают.

 Трактор ХТЗ расшифровывался как «Хрен Тракторист Заработает» и заводились непросто. Бригадир тракторной бригады ставил зажигание магнето в определённое положение.

 - Если не рассчитал и поставил «раннее зажигание», - раскрывал он секреты профессии, - то горючая смесь воспламеняется от искры раньше, чем следовало бы.

 - И что потом?

 - Суп с котом…

 Маховик двигателя давал обратный ход, нередко выбивая кисть руки трактористу, крутящему заводную ручку.

 - Монтировка улетит высоко в небо, - пугал бригадир нового тракториста. - В худшем – саданёт тебе в лоб…

 - Мне пару раз осколки в каску попадали, - засмеялся Сафонов, - а тут монтировка.

 - Тебе мало не покажется…

 Тракторист сидел за рычагами на железном сиденье без кабины, обдуваемый ветром с пылью или обмываемый дождём, иной раз со снегом.

 - Работёнка у нас ещё та! – не унимался бригадир и дыхнул устоявшимся перегаром.

 - Не пугай! – веско отвечал крепко повоевавший Николай.

 Каждое утро он тщательно выгребал грязь из двигателя. Для этого надо было залезть под днище трактора, открутить задние болты, а потом придерживая коленями пудовый чугунный поддон, передние болты. Затем предстояло снять угловатую «чугунку» и вычистить двигатель.

 -  Текущий ремонт: перетяжка, замена прокладок, удаление грязи около шатунов. - Перечислял обязанности тракториста чумазый начальник: - Без этих обязательных процедур техника долго работать не будет.

 - Ясно!

 … О «фотогигиеничности» тракториста ещё до войны сложили хулиганскую частушку: «Полюбила тракториста, а потом ему дала. Три недели сиски мыла и соляркою ссала!»

 Несмотря на тяжкий труд, трактористам завидовали – ведь им платили на трудодень 3 килограмма зерна. Гарантированно за сезон, если всё будет удачно, они получали сорок пудов хлеба. Жили трактористы недолго – максимум 40-50 лет.

 - Зато семья голодать теперь не будет! – стиснув зубы, Николай воевал с капризной техникой.

 Ему даже пришлось расплавить свои медали «За отвагу» и «За взятие Берлина», чтобы запаивать медные трубки топливной системы трактора.

 - Так никаких наград не останется! – расстраивался он, яростно орудуя паяльником.

 - На хрена они тебе? – подначивал его бригадир, который всю войну просидел в тыловых складах.

 - А вдруг когда-то за них будут давать огромадные деньжищи?

 - Скажешь тоже…

 Николаю неслыханно повезло, в конце сороковых годов в Харькове стали выпускать гусеничный трактор ДТ-54. Он имел современный двигатель и такую немаловажную мелочь как кабину. Теперь трактористу за шиворот не текло, в уши не задувало, хотя сильно гудело, трясло и вибрировало.

 - На то они и есть 54 лошадиные силы. – Веско сказал принимавший технику бригадир.

 - Мощь неимоверная! – подтвердил Сафонов, любовно поглаживая вздрагивающий бок прирученного зверя.

 Весной 1948 года его сестра Мария вышла замуж. Но не по любви и взаимной симпатии, а по воле тётки Ульяны и дядьки Сидора, брата матери. Им понравился жених. Тем более будущий тесть сказал при сватании: