Сталинград

 - Да, - неохотно признались они, - мы ожидали, что она будет совсем другой. Прежде всего, мы недооценили психическое напряжение... Наш первоначальный энтузиазм уступил место фаталистической позиции. Но мы будем и дальше сражаться, так как видим в этом свой долг. 

 Темноволосый парень с интеллигентным лицом и мертвенно-бледными, впалыми щеками сказал:

 - Вы, немцы, сильны, потому что объединены и у руля у вас сильный человек.

 - Хайль Гитлер! – вскинул здоровую руку Капке.

 - В этом мы вам завидуем. Но вы сильны только в массе… Вы сражаетесь как дьяволы, но каждый в отдельности делает это без твёрдой убежденности.

 - Да что ты говоришь…

 - Каждый немец воюет только потому, что научился подчиняться приказам.

 Позднее, когда они растянулись на своих матрацах, Финк, низкорослый уроженец Берлина, недовольно проворчал:

 - Несчастные придурки, добровольно ввязались в эту передрягу просто ради интереса!

 - Думаешь, они пожалеют об этом?

 - Непременно!

 … За время отсутствия Майера погибло много из его сослуживцев. Сержант Хегельберг и сержант Бакес, командовавшие вторым взводом и взводом тяжёлых пулеметов, были убиты.

 - Ты не можешь себе представить, - сказал ему при встрече Францл, - как отчаянно русские защищают свой город.

 - Я уже понял…

 - Они бьются за него словно цепные псы.

 Погибли и многие другие, поэтому ближе к передовой переводили всех «тыловых крыс». Однажды Францл ошарашил товарищей:

 - Как вы думаете, кто присоединился к нам, парни?

 - Мало ли кандидатов?

 - Тебе, Иоганн, он особенно хорошо знаком.

 Майер напряг память, но никого не вспомнил.

 - Он никогда не угадает! - воскликнул Францл. - Ладно, я вам скажу: это ваш лучший друг Матеус… Вы с Вилли ведь были в его учебном отделении, не так ли?

 - Что? - вскричал Иоганн и выругался. - Эта сволочь?

 - Именно. Он нашёл себе на всю зиму непыльную работёнку на базе полка.

 - Он гонял нас в учебном лагере до седьмого пота и вёл себя будто великий военачальник.

 - Посмотрим теперь, чего он стоит в настоящем бою…

 - Он погибнем сразу! - сказал Фом, и вопрос был исчерпан.

 … По ночам на нейтральной полосе бродили тёмные, нагруженные фигуры людей; лязг и стук лопат слышались до зари.

 - Это наши сапёры устанавливают мины.

 - Какие мины?

 - Прыгающие... – пояснил Францл и для наглядности попрыгал на месте. - Когда прикасаешься к ним, они сначала подпрыгивают, а потом взрываются.

 - Лишь бы они служили нам хорошей защитой.

 - Только если их устанавливают, - пробормотал осторожный Фом, - это значит, что атаки русских ждать недолго.

 Когда мина взорвалась, они приняли взрыв за неожиданную атаку и схватились за оружие. Но когда это место осветили, в качестве мишени перед ними предстал всего лишь жеребёнок, который случайно забрёл на минное поле.

 - Бедняга задел мину, - понял случившееся Иоганн. - Потом, тяжелораненный дергал ногами, пока не взорвал ещё одну…

 - Которая завершит дело. – Сказал Францл и отвернулся.

 Жеребёнок пронзительно кричал, очевидно, в последний раз звал мать.

 - Здесь он совершенно ни при чём, - прошептал потерянный Майер, - так как не принадлежит ни к какой армии.

 - Животные не понимают что такое война! – с горечью вставил казак.

 - Просто бедный, несчастный и маленький жеребёнок... – не мог успокоиться Иоганн. – Фом пристрели его… Я не могу слушать его стоны.

 Казак вскинул штурмовую винтовку системы Маузера и точным выстрелом разнёс жеребёнку голову. С вражеской стороны на этот выстрел не ответил никто. В данном случае все по-настоящему жалели бедное животное.

 Перебежчик Фомин, о котором немногие из роты лейтенанта Штрауба, теперь почти целиком состоявшей из пополнения, знали, что он всего несколько месяцев назад воевал на другой стороне, однажды подобрал у убитого снайпера винтовку с оптическим прицелом и предложил:

 - Давайте повеселимся!

 - А чем мы, по-твоему здесь занимаемся? – мрачно спросил Иоганн.

 - Будем играть в охотников. – Сказал казак и объяснил правила игры.

 Товарищи по взводу, чтобы скоротать время, теперь выползали за насыпь железнодорожной ветки и по очереди становились снайперами.

 - Тот, кто должен стрелять, - инструктировал Фом желающих, - выбирает жертву и показывает её остальным.

 - Зачем?

 - Чтобы соревноваться, кто больше наберёт очков.

 У многих имелись полевые бинокли, так что зрители могли следить за тем, что происходит.

 - Вон тот, - указал пальцем Францл, - примерно в десяти метрах влево от мёртвой лошади.

 - Принято!

 Наклонившись над вещмешком, советский солдат доставал свою армейскую флягу. Францл тщательно прицелился и выстрелил. Мишень согнулась пополам и больше не шевелилась. 

 - Убит! - крикнул он и засмеялся.

 - Убит. - Подтвердил привередливый Фом.

 Он занёс Францлу два очка в записную книжку. Иоганн погодя подстрелил неуклюжего красноармейца, который боком перелезал из своего окопа в соседнее укрытие.

 - Готов! - воскликнул он.

 - Нет, нет, посмотри, как следует, - настаивал Фом и показал: - Он ещё шевелится. 

 - Да, он двигается… - согласился зевающий Майер.

 - Только одно очко. - Подвёл итог Фом и записал его.

 Однажды зачинщик поразил бутылки с зажигательной смесью, разложенные перед вражеским окопом. Это оказались ёмкости, наполненные горючим веществом, использовавшимся против танков.

 - Бинго! – азартно крикнул казак.

 Выстрел произвел настоящий фейерверк, и русский солдат начал танцевать перед окопом, пытаясь сбросить с рук горящий «коктейль Молотова», что вызвало гомерический хохот:

 - Выдай ещё коленца!

 - Он сейчас взлетит…

 Эта кровавая стрельба считалась приятным времяпрепровождением. Никто не думал о нём как о хладнокровном убийстве. Это был просто спорт - состязание, за которое Ковач, Вилли, Зандер и Пилле расплатились своей жизнью.

 - Мы стреляем не для того, чтобы сослужить службу своей стране. -  Думал в перерывах Иоганн. - Пожалуй, мы делаем это просто потому, что случайно нашли винтовку с оптическим прицелом и знаем, как ей пользоваться.

 С другой стороны противник сам развлекался, как мог. Когда немецкие солдаты трогали любого убитого, мёртвые и живые взлетали на воздух - русские часто закладывали небольшие мины под гимнастёрки погибших.

 … Мобильной пехоте гитлеровцев сопутствовал временный успех, батальон последним усилием смог продавить противника. Когда немцы с великим трудом пробивались вперёд, через позиции русских, Фом посмотрел на убитых и раненых, валяющихся вокруг и, сказал:

 - Держу пари - большинство этих негодяев только притворяются.

 - Ты не доверяешь своим соплеменникам? – улыбкой поинтересовался Францл.

 - Ты мне ближе, чем эти проклятые русские…

 Всем приходилось соблюдать осторожность. Очевидно, красноармейцы стали более опасными, со всеми их ударными отрядами, ополчившимися теперь на немцев.

 - Раньше русские просто сдавались в плен.

 - А что изменилось?

 - Теперь они предпочитают умирать! – поразился переменам Иоганн.

 Среди советских солдат хватало фанатиков, но обычно достаточно было бросить взгляд в глаза человека или на его рану, чтобы сказать, опасен он или нет.

 - Вряд ли они будут стрелять нам в спину… - легкомысленно сказал Францл.

 - Русский солдат обычно не имеет плана действий, - заметил Иоганн, -поэтому он страшен своей импровизацией.

 Гитлеровец приблизился к человеку, лежавшему лицом вниз. Толкнул его ногой, русский зашевелился и застонал. Подошёл Майер и хотел перевернуть человека, чтобы посмотреть, что с ним.

 - Ой, оставь его, - сказал Францл и указал. - Посмотри на кровь.

 - Ясно!

 Солдаты спокойно пошли дальше, никто и не подумал внимательно  взглянуть на раненого в бою. Потом что-то произошло. Сзади послышалось шутливое: «Пок-пок-пок».