Сталинград

 - Они такие смешные! – засмеялась довольная немка.

 - Это их единственное достоинство. – Важно сказал комендант.

 Краузе наблюдал за всем происходящим, что-то говорил своей любовнице, и оба смеялись.

 - Никакого пожара нет? – сонно озираясь по сторонам, спросила красивая женщина.

 - Сама что ли не видишь?

 На улице оказалась необыкновенно светлая лунная ночь. Полуголые люди дрожали от страха, прижимаясь, друг к другу. Староста Видуж заорал как сумасшедший:

 - Становитесь в строй!

 Все, как могли, построились. После этого в течение получа¬са он зачитывал инструкцию, как следует себя вести по сигналу тревоги.

 - Ни один из вас не соблюдает этих правил. Если бы вы сгорели, виноваты были бы сами! – издевался хромой македонец. – Однако на сей раз господин комендант великодушно прощает вас… Теперь всем раздеться догола, бросить бельё в кучу и голыми бежать в свой прежний барак, где оставлены ваши вещи.

  Заключённые наперегонки побежали назад. Вещи в ходе проверки охранники разбросали по нарам.  

 - Господин Краузе, его собака и любовница здорово позабавились...

 - Видно что им недостаёт развлечений!

 Из чемоданов всю одежду повытряхивали. Всё лучшее забрали солдаты, ненужное - выбросили. Люди одевались в чужое, потом несколько дней менялись вещами. Всё помещение освещала одна тусклая электролампочка. 

 - Ничего себе ночка!

 - Радует что скоро утро.

 На завтрак узники получили чёрный кофе, по вкусу и по виду напоминавший коричневую болотную ржавчину. Кормили в лагере следующим образом: на сутки на взрослого человека давали 200 граммов хлеба с примесью опилок. Тем, кто работает, добавляют «бротцайт» - тоненький ломтик хлеба и 50 грамм маргарина или ливерной колбасы, через день.

 - Летом всё заменяет трава, которую повара косят за огорожей. – Предостерегли новичков старожилы.

 - А какая норма?

 - По понедельникам, средам, пятницам - килограмм хлеба на пять человек и по пол-литра баланды. Вторник, четверг, воскресенье - килограмм хлеба на четырёх.

 - Хватает? – с надеждой спросила Александра.

 - С кухни выдают ровно по количеству людей, - делился наблюдениями Лёня, - но капо самому надо больше съесть, выменять на хлеб, маргарин, подкормить своих любимчиков, которые за ним ухаживают, и поэтому он наливает неполные черпаки.

 На обед подали баланду из рыбных голов от остатков консервной промышленности.

 - У этой баланды отвратительно дурной запах и вкус. – Даже голодные лагерники морщились от такой еды.

 Такую баланду узники в шутку прозвали: «Новая Европа».

 В концлагере Саша впервые убедились, что жизнь человеческая ничего не стоит. Самые ловкие из попавших сюда стали вести себя, руководствуясь принципом «лови момент» - хватай кусок любой ценой, дави ближнего, любыми средствами урви от общего пирога как можно больше.

 - Тюрьма и война легко подавляют в человеке извечные принципы добра, морали и справедливости. – Думала она, выполняя привычную работу.

 Когда выдавался свободный час, она закрывала глаза в тёмном бараке и вспоминала дом, солнечное лето, цветы, знакомые книги, любимые мелодии, и это было как маленький, едва тлеющий, но согревавший огонёк надежды среди мрачного ледяного мира, среди жестокости, голода и смерти.

 - Неужели я когда-нибудь вернусь домой? - Александра забывалась, не понимая, где явь, где бред, где грёзы, а где действительность.

 Всё путалось в её голове. Вероятно, эта трансформация, этот переход из жизни в мечту спас девушку. В концлагере «внутренняя эмиграция» стала её второй натурой. Однажды Сашу в таком состоянии остановил  бдительный капо:

 - Мать твою, что ты здесь ходишь, словно с цветком в руках, как принцесса!

 - Я иду на работу…

 - Марш на кухню потаскушка!

 Вскоре Шелехова убедилась, что работа посудомойкой действительно спасла её. Потомственный вор Лёня сдержал своё обещание. Он пристроил приглянувшуюся ему девушку чернорабочей.

 - Работа тяжёлая, но будешь сытой.

 - Я буду стараться!

 … Саша органично вошла в небольшую компанию заключённых группировавшихся вокруг завязавшего с криминалом Лёни. Примерно через два месяца на кухне собралась разношёрстная компания. На дворе была глубокая ночь. Работникам пищеблока разрешалось задерживаться на службе. Пользуясь относительной свободой, они не спешили в надоевший барак.

 - Раньше на этом месте было болото. – Сказала немка Эльза по совместительству лагерный повар.

 - А кто строил лагерь?

 - В 1934 году сюда пригнали немецких коммунистов, и они от зари до зари работали здесь.

 - А ты давно здесь? – спросила Саша.

 - Три года, - смутилась Эльза, - но это неважно… Болото осушили, дно устелили костьми.

 Шелехова уже знала, что раньше в лагерной администрации и в полиции работали одни «зелёные». Они служили капо, блоковыми, лагершутцами, ошивались на складе и на кухне. Но они проворовались, и их заменили политическими.

 - Лёня, кажется, закончил работу… - Эльза посмотрела на другой конец обширной комнаты. – Значит, будем пить чай!

 - И нам нужно заканчивать.

 Девушки домыли гору посуду, сваленную в обычную чугунную ванну, и присели передохнуть. Между ними сразу установились дружеские отношения, и молодая немецкая коммунистка не брезговала помимо своих основных обязанностей помогать подруге.

 - Николай тоже здесь.

 Севастопольский моряк Николай Хризантов руководил «красными» и пользовался ночными посиделками на кухне, чтобы передавать товарищам информацию.

 - Хризантов договорился с капо второго барака, где жили католические священники, получающие посылки из Рима, чтобы их обеденную баланду передавать в русский барак. – Сообщила миниатюрная немка.

 - Наши больные пленные теперь подкормятся…

 Русские работали на заводе - разряжали невзорвавшиеся бомбы. Один дошедший до ручки красноармеец недавно взорвал бомбу вместе с собой, капо и апельфюрером.

 - Сегодня после бани им дали команду присесть на корточки, и солдат СС толкнул переднего, падая, тот сбил заднего, и так до конца, а потом хохочущие немцы ходили по животам. – Шелехова рассказала подруге свежие новости.

 - Это приказал сделать гауптшарфюрер Каншустер.

 - Откуда знаешь?

 - Он один имеет высшую награду - орден Крови и его все боятся, даже комендант Краузе.

 - Только один?

 - Да, - шёпотом поведала Эльза, - при его участии был построен лагерь.

 - Вот как…

 К девушкам подошли Лёня и угловатый Хризантов. Вместе с ними пришёл связанный с подпольем, немец Макс Шустер, который имел связи на воле. Они уселись вокруг стола для разделки овощей и принялись говорить:

 - В 6-м блоке, у капо нашли 12 кило сахара, 20 пачек маргарина, несколько десятков булок хлеба и ещё кое-что. – Начал неунывающий Лёня.

 - Воровали у своих гады!

 Оказалось «зелёные» тырили продукты по приказу штурмбанфюрера Бланка, а затем у него на квартире делали банкет. Проституток для развлечения им привозили из города.

 - Мюллер, капо «зелёных», сегодня пришёл ко мне. – Улыбнулся Николай и сказал: – Он собрал своих и дал команду вырезать «красных»... И тут же сам побежал и предупредил нас.

 - Ты известил наших?

 - Само собой…

 - Гад пытается усидеть на двух стульях.

 - Попытка переворота не удалась.

 Мюллер был главным капо у «зелёных». Он мог говорить на всех языках Европы, даже на датском. Ему было за 60 лет. На воле он ездил по разным городам, доставал ценности и золото.

 - Его капо в последнее время распоясались.

 - Капо такой же заключённый, но старший в команде. – Сказал мрачный Николай. - Он не работал, но следил, чтобы все трудились. Вот он и бьёт, кричит, убивает.

 Обычно это немцы или голландцы, чехи, поляки, датчане, норвежцы - все, кто сносно говорил по-немецки.

 - Если капо превышает меру, - устало сказал Лёня, - ему нужно ночью делать «тёмную».