Наследница ветра

И мужичок снова отправился на кухню, по дороге осматривая свои владения — не разбил ли кто чего или ненароком не упер. А мы, все еще пребывая в легком оцепенении, направились туда, куда указал трактирщик. Мебель здесь была добротная, хотя уже и много повидавшая. А сколько на столах было фривольных надписей — мне бы и недели не хватило, чтобы все прочитать. Как говорила моя добрая подруга Ана-Фруэния Форс-Мошинская, руки бы поотсекать тем, кто портит мебель и неокрепшие умы молодежи. Я была часто с ней согласна, и этот раз — не исключение.

Странно, но на нас никто не обращал внимания. Обычно, когда в селе появляется кто-нибудь новенький, на него тут же устремляются заинтересованные взоры местных жителей. Что, собственно, и происходило на улице. А здесь нас же и вовсе не замечали, словно нас и не было вовсе.

Убедившись, что на скамейках нас не ожидает ничего опасного, мы устроились за только что освободившимся столом. Кузьмяк тут же уселся возле меня, а Вэр расположился напротив нас. За окном уже совсем стемнело, но в трактире было очень светло. Хозяин явно не скупился — почти на каждом столе стояли свечи, правда заговоренок не было, но это-то как раз и не удивляло, учитывая их стоимость. У меня самой было всего три заговоренные свечи. Нет, уже четыре — одну я забрала из дома Элеи Шамской. Все равно за работу мне не заплатили (один вредный паучишка слишком рано меня оттуда утащил, до того, как со мной рассчитались), поэтому угрызения совести даже и не пытались нарисоваться на горизонте моей души.

— Ну и где обещанная Мафутка? — нахмурился Вэр, оглядываясь по сторонам. — Не пристало мою милую девочку так долго морить голодом.

Мы с Кузьмяком укоризненно уставились на арахноида, и тот, поняв, что ляпнул что-то определенно не то, прокашлялся и сделал вид, будто ему весьма интересны сочинения неизвестных авторов, оставленные в назидание потомкам на ни в чем не повинной древесине.

— Кира, — фамильяр легонько потрогал меня лапкой по ноге. — Покорми, пожалуйста, свое несчастное домашнее животное. Оно очень голодное и, если ему никто в совсем-совсем ближайшее время не позволит заморить крохотного, но такого настойчивого червячка, то оно… Оно… Оно не отвечает за последствия!

— Ух ты! — присвистнул Вэр, опершись подбородком о ладонь. — А он действительно пошел в тебя. А я-то все гадал, почему твой фамильяр так мало говорит и так вежлив со мной! Думал, может, ты что-то не так сделала во время обряда.

— Как ты мог обо мне такое подумать. Да мне бы Наставница голову оторвала, если бы все на зубок не выучила! Это Кузьмяк тебя бо… стеснялся. Ничего, скоро он к тебе привыкнет и тогда…

— Хозяйка моя… любимая, — ярко-желтые глазки фамильяра превратились в щелочки. — Я, конечно, тебя очень люблю, но даже моя искренняя привязанность к тебе не позволяет мне долго сдерживать все возрастающее раздражение!

Вэр уже вовсю хохотал, откинувшись на спинку скамьи. А фамильяр, убедившись, что со стороны садиста-паука ему ничего больше не угрожает, и вовсе разошелся, начав подвывать и поскуливать, как собачонка, у которой перед носом держат мозговую косточку и тут же ее убирают, как только псина пытается ее схватить. Положение спасло только то, что к нам подошла Мафутка.

Если честно, то девушка просто-напросто пробегала мимо нашего стола, не обращая внимания на наши призывы. И тогда я, не выдержав, наступила на ее длинную юбку, и та опасно затрещала, слегка обнажив белоснежные панталоны. А трактирщик зря волновался. Раз панталоны на месте — значит не все еще потеряно.

— Эй! — возмутилась девица. — Вы что творите, нелюди!

Я довольно ощутимо пнула Вэра под столом, и тот, правильно расценив мой красноречивый намек, тут же принял позу «дамского угодника». Он взял девушку за руку и спрятал ее ладонь в своих, слегка поглаживая тонкие девичьи пальцы.

— Милая прелестница, отчего же Вы до сих пор не удостоили нас своим вниманием? — ворковал мой друг, а дочка трактирщика с каждым новым словом арахноида все больше превращалась в тающее под палящим солнцем масло. — Без Вас здесь было так уныло и холодно. Я даже не представлял, что на душе может быть столь тоскливо. Но стоило Вам только появиться, как в моем сердце тут же запели птицы. Я покорен! Создания прекраснее вас я не встречал за всю свою жизнь. И поверьте, мне есть с чем сравнивать. Вы подобны волшебной луне, окруженной яркими звездами. Вы подобны солнцу на безоблачном синем небе. Вы подобны….

— Во заливает! — сообщил мне Кузьмяк, воспользовавшись нашей ментальной связью. — Я в восхищении! Честное слово!

— Главное — не спугни. Он нам еще, глядишь, скидку выклянчит!

Котенок внимательно следил за действиями и словами арахноида. Если я правильно истолковала кошачий взгляд, то мой фамильяр решил немного поучиться. Он всегда находил возможность урвать для себя кусочек знаний. И Вэр, заметив, что за ним внимательно наблюдают, устроил для своего неожиданного студента своеобразный мастер-класс по обольщению молоденьких девушек-разносчиц.

— Прелестница, я много где побывал, много чего повидал, но такого совершенства не встречал нигде. Я навеки Вами покорен!

— Ой, да ладно Вам! — махнула свободной рукой Мафутка, однако взгляд ее говорил совершенно о другом: «Продолжай! И побольше!»

— Вы, моя красавица, наверное, думаете, что я говорю это каждой встречной красотке. Но поверьте мне, моя дорогая, это не так. Мои друзья не дадут мне соврать. Правда ведь, ДРУЗЬЯ?

Мы с Кузьмяком согласно закивали, а девица окончательно растаяла. Самое время делать заказ. Очередной пинок с моей стороны направил ход мыслей Вэра в нужное русло.

— О восхитительнейшее создание, порекомендуйте нам, что же сегодня стоит попробовать. Насколько я успел оценить по идущим из кухни ароматам, Ваш достопочтимый батюшка отлично готовит.

— Батя? Это да. Это батя умеет.

Где-то через полчаса мы уже с наслаждением вгрызались в сочнейший окорок. Порции здесь были немаленькие, да и цена вполне приемлемая. Все-таки иногда неплохо путешествовать вместе с Вэром. И от него польза бывает.

— Ну, как вам батина стряпня? — спросила нас вновь подошедшая Мафутка. Она вытирала руки о фартук, и я заметила, что на ее лифе теперь было расстегнуто несколько пуговок. Я только вздохнула, глянув вниз. Да уж, размеры не очень внушительные. Ну да ладно, все равно ничего не изменишь.

— Ошень вкусно! — заверила я девушку.

Но Мафутка на меня даже не взглянула. Она ждала ответа от моего друга. И дождалась. Только не от того.

— Вкусненько! — заявил Кузьмяк, облизывая мордочку. — Только можно ли попросить у Вашего достопочтимого батюшки блюдечко сливок? Очень уж пить хочется, а медовуху Кира мне еще не разрешает. Ой, девушка, а Вы чего?

Несчастная Мафутка, видимо, никогда раньше не встречала фамильяров гадалок третьей степени. Она себе даже представить не могла, что животные могут разговаривать. Вот и не удивительно, что девушка грохнулась (именно грохнулась, потому что упала прямо на соседний стол) в обморок. Такого развития событий никто не ожидал.

И в особенности те, кто ужинал за тем столом, на который и упала разносчица. Сурового вида громадные дядьки стразу же уставились на нас. Их взгляды не предвещали ничего хорошего. И закатанные рукава на не в меру мускулистых руках тоже. Но я больше всего беспокоилась за девушку. Целитель из меня аховый, и я вряд ли смогла бы ей чем-нибудь помочь. Кузьмяк, поняв, что сейчас ему лучше не высовываться, быстренько залез в свою корзинку-переноску. Мне бы так.

Однако я зря волновалась. Мафутка быстро пришла в себя и при помощи Вэра была на ногах. На его ногах. Арахноид усадил потерпевшую к себе на колени и успокаивающе гладил ее по кудрявой рыжей голове. А я пошла налаживать отношения с другой пострадавшей стороной.

— Уважаемые! — я изобразила на лице свое самое приветливое выражение — даже скулы заболели. — Мы с моим братом приносим наши глубочайшие извинения. И в знак нашего искреннего раскаяния хотим вас угостить выпивкой за наш счет. Любой, какой только захотите. Правда ведь, братик?