Отец

— Сейчас разбужу…

Но Александр Николаевич сам пришел на шум. Анатолий вскочил, обнял отца и после этого многозначительно оглядел всех и объявил:

— Вика близняток родила, сразу двоих сынов, о чем и докладывает, — он подал отцу письмо.

— Что?! — в один голос вскрикнули Женя и Марина, не веря в известие.

— Не озорничай, — нахмурившись, сказал Александр Николаевич, глядя на лукавое лицо сына, и письмо в его руках задрожало. — Неужели действительно так? — Он разорвал пакет, достал письмо, но прочесть не смог ни слова. — Не разбираю я ее руку, ну-ка ты, Марина. — Он положил письмо на стол и сел на диванчик, весь настороженный и нетерпеливый.

— «Здравствуйте, дорогие…» — начала читать Марина. — Ну, это так, перечисление родни, — она молча пробежала глазами несколько строк. — Вот: «Поздравляем с Артемом всех вас с двумя внуками, племянниками и двоюродными братьями. Это для меня самой большая неожиданность. Подробности вам Толя расскажет». — Марина прервала чтение и сказала Тольяну: — Докладывай.

— Значит, так, — заговорил тот. — Это у них в совхозе первый такой случай. Такая новость сразу по всем полям, как по радио, известна стала. Я тоже в поле на комбайне узнал. Сам бригадир подсмену мне привез, чтобы я домой, то есть на центральную усадьбу, ехал.

— Это ты про себя рассказываешь, — остановил сына Александр Николаевич. — Про Вику говори.

— Я, папа, по порядку. Вот сел я на грузовик, который зерно от комбайна принял, а навстречу сам Артем на легковой. Я мигом пересаживаюсь к нему — и помчали. Артем рад, вижу, веселый, хотя двое суток не спавши, даже посерел, но машину гонит классно. Сроду я так не ездил.

— Толя, опять уклоняешься, — заметила осторожно Марина.

— Не. По порядку я рассказываю. Вот Артем гонит машину вовсю и рассказывает мне, как дело было. Артему у телефона поблизости нельзя сидеть: он по полям все больше гоняет. Позвонил он раз в соседний совхоз — там Вика лежит: у нас своей больницы пока нету, а там есть. Позвонил он раз — ему там кто-то ответил: роды начались. А потом никак не удавалось ему дозвониться. Позапрошлой ночью только добился, а там нянька на дежурстве оказалась сонная, старая, да еще татарка. Телефон еле пищит и гундосит. Все же разобрал Артем, что родила уже Вика. Спрашивает он: кого родила? А ему старушка отвечает: «Дуняшку». — «Дочь?» — спрашивает Артем, а ему говорят: нет. «Кого же? Сына?» — добивается Артем, а ему отвечают опять, что Дуняшку. Плюнул Артем на телефон, сел на мотоцикл и на зорьке туда домчал. Оказывается, не про Дуняшку, а про двойняшку твердила ему старуха.

— Представляю себе Артема Александровича! — всплеснув руками, воскликнула Женя. И все рассмеялись. Александр Николаевич обмяк от смеха и даже утирал рукой глаза.

Подождав, пока его слушатели отсмеются, Тольян продолжал:

— А знаете, почему Артем попутался на слове? Когда я жил с ними, я слыхал, как они договаривались насчет имени, если дочка будет. Вика все перебирала самые поэтические имена. Артем же предлагал простые, русские. Имя Евдокия ему очень нравилось. Ну вот он и помчал ночью узнать, что за сын у него такой Дуняшка. — Опять Тольяну пришлось переждать, потому что опять все рассмеялись, очень хорошо представляя себе Артема в ту беспокойную для него ночь. — Так, значит, дальше: узнал Артем, что у него два сына, и рванулся обратно, вспомнил, что Вика припасла приданое на одного ребенка. И надо покупать второе. Примчал он к себе в совхоз, заставил заведующую магазин открыть и купил второе приданое. Ему говорят: рано беспокоишься, еще жене твоей неделю в больнице лежать. А он на своем настоял, потому что нужно такое дело делать немедленно и загодя. В общем, от завмага новость и пошла гулять по совхозу. Когда Артем по телефону просил у директора автомобиль, чтобы к Вике съездить, директор его поздравил и сказал, что Артем теперь самый многодетный и не миновать отдавать для такой семьи первый одноквартирный коттедж, как только его совхоз получит.

— Вот она, наша Вика! Появилась лично в совхозе — и сама жилищный вопрос разрешила, — с восхищением воскликнула Марина.

— Тольян, а ты не привираешь ничего для смеха? — спросила Женя.

— Привираю? — обиделся Тольян. — Чистую правду говорю. Слушай дальше. Приехали мы со вторым приданым в больницу. Врач разрешил нам пойти к Вике. Умылись мы, отряхнулись. Дали нам белые халаты. В комнату, где Вика лежит, не пустили. Сели мы у двери и из коридора смотрим на нее и разговариваем. Молодец она, Вика.

— Хорошо себя чувствует? — спросил Александр Николаевич.

— На вид как будто отдыхает. В палате чисто, просторно, Вика одна лежит, да и во всей больнице больных нет. В той же комнате и ее младенцы спят рядом на другой койке, как куколки. Артему очень захотелось взглянуть на них, да нельзя. На его счастье, пришла пора кормить ребят. Нянечка вошла в палату и показала их ему издали. Артем посмотрел на своих сынов и испугался даже: до того они одинаковые, похожие. Он спросил Вику, так ли это на самом деле. Вика сказала, что есть разница: у одного родинка на правой ножке, а у другого на левой. Тогда Артем спросил, как же их назвать. Вика предложила Артему, как отцу, первому сказать свое слово Артем сказал, что одного сына хочет в честь Вики назвать Виктором. Тогда Вика сказала, что второго надо назвать Евгением: тоже на женское имя похоже и в честь ее задушевной подруги. Это значит, в честь тебя, Женя.

— Тольян, ну, не ври, — смущенно сказала Женя. — Именно так Вика сказала?

— Опять не ври. Говорю, что именно так при мне они сговорились назвать сыновей и всем передать велели об этом.

— Хорошие имена, — одобрил Александр Николаевич. Он заметил, как взволновалась Женя, и, уже следя за ней, сказал: — Ну, а дальше?

— А дальше опять, как со стороны послушать, потеха. Артем и спрашивает: «А которого как назовем?» — Рассказывая, Тольян наклонил голову и уставил глаза в пол; он словно живо видел то, о чем говорил, и, наверно, непроизвольно жестикулировал руками, напоминая собой Артема. — Вика тогда, значит, говорит: «Этот и будет Витющка, его мне первого на кормежку подали, ему и первое имя будет. А тот — Женя». Артему опять неймется. «А ты отличишь их одного от другого?» — спрашивает. Вика только усмехнулась и сказала: «Вот этот Виктор, у него родинка на правой ножке». Точно: родинка чуть пониже колена. «Ну хорошо, ты отличаешь, а я каждый раз ножки должен рассматривать?» Вика опять только улыбнулась. Тогда Артем сказал, что не надписывать же имена сынов на одеяльцах, задумался и вдруг вспомнил, что Вика привезла с собой голубое одеяльце и розовые пеленки и распашонки, мы привезли приданое точь-в-точь такое же. Вот и пришла ему идея Витьку содержать в голубом одеяльце и розовых пеленках. А для Женьки срочно закупить приданое другого цвета, что Артем и просит сделать тебя, Марина.

— Да и Вика то же самое пишет, — сказала Марина. — Когда, Толя, обратно едешь?

— Машина в обратную идет завтра рано утром. — Тольян вынул из кармана пять сторублевок и, развернув их веером, бросил на стол на перечеркнутое письмо Марины. — Возьми на расходы, — сказал он Марине. — Из них же от меня и купи обмундирование племяннику Евгению Артемьевичу. — Анатолий лукаво взглянул на отца. — Это, пап, я сам заработал.

— Добро, сынок, — сказал растроганный старик глуховато.

Он не видел своего младшего сына со дня отплытия в путешествие по Волге. И вот как парень изменился! И речист, и вспыльчив, и пошутить стал мастер, и телом окреп — ишь, какой мужичок-работничек стал.

— Завтра утром уедешь! — огорчилась Марина. — Да мне не успеть. На работу скоро идти. А может, посылкой отправлю?

— Я съезжу в универмаг. Приданое для моего тезки ведь! — предложила Женя. Она теперь раскраснелась от волнения и казалась необыкновенно счастливой.

«Что с ней за перемены: то бледнеет, а то вот радуется, будто сама родила», — подумал Александр Николаевич и сказал Марине:

— Ну, а еще чего Вика пишет?

— Вот купить, значит, просит кое-что да из квартиры с Толей дослать тоже кое-что. Это я ей, с работы вернувшись, соберу. А дальше она пишет про Толю: «Толюшка наш очень отличился: в три дня насобирал полтонны металла. О чем напечатано в районной газете. Работает он сейчас у отличного комбайнера. И, если с урожаем управимся благополучно, будут всем отличившимся правительственные награды…» — Марина сделала паузу. Лицо ее было серьезно, но на нем нет-нет да и появлялась лукавая улыбка.