Элементы групповой терапии. Введение в психоаналитическую практику

Групповые сеансы с оставшимися пациентами про­должались еще около полугода. Однако развитие тера­певтического процесса только подтверждало сновидение Моники. На поверхность вышли деструктивные силы, и,

116

познакомившись с другим терапевтом, Моника разо­брала по косточкам и группу, и ее руководителя. Улле приснилось, что она убила свою соперницу и попала в тюрьму. Сновидения других пациентов, в том числе Вилли, Уллы и Моники, которая сообщила о подобном сне на пятьдесят седьмом сеансе, вращались вокруг болезней и смерти. Эрвин вспомнил, как его родители мучили друг друга. Другие пациенты вспоминали о небрежности, равнодушии и бессердечности своих родителей. Благодаря интерпретации данных пережива­ний и их связи с личностью терапевта восстали из забве­ния образы бесчувственной матери и безответственного отца. Смертельный удар нанесла группе Моника на шестьдесят седьмом сеансе, назвав группу III «идиотским сборищем» и похвалив при этом другой терапевтический коллектив. Она заявила, что я поражаю ее своей безапел­ляционностью и оказываю на пациентов психологическое давление подобно многим терапевтам, которые упиваются своей властью, манипулируют людьми и совершенно не заинтересованы в том, чтобы пациенты выздоровели. Моника противопоставила мне другого терапевта, кото­рый лечил ее бесплатно и был, пожалуй, единственным человеком, который смог ее понять, хотя и не придержи­вался какого-то определенного психологического метода. Сновидения пациентов становились все более мрачными. Приведу несколько примеров: сон о концентрационном лагере, в котором содержатся изнуренные голодом люди (сообщение сделано на семидесятом сеансе); сон о мухе, сидящей на женских гениталиях и высасывающей длин­ным хоботком содержимое матки (сообщение сделано на семьдесят втором сеансе); сон о кошке с перерезан­ным горлом (сообщение сделано на семьдесят третьем сеансе); сон о женской груди, к которой присосался гигантский рот (сообщение сделано на семьдесят пятом сеансе). Большую роль в терапевтическом процессе

117

играл образ слабовольного отца, который находится «под каблуком» у жены и не способен защитить детей от алчной матери. В частности, об этом шла речь на семьде­сят девятом сеансе. Пациенты чувствовали себя неже­ланными детьми, о которых не заботится мать. Сильнее всех испытывал подобные чувства Вилли, который до двухлетнего возраста воспитывался в доме бабушки и провел целых два года в семье приемных родителей, прежде чем мать забрала его наконец к себе. Нормаль­ные отношения с отцом у Вилли так и не сложились. На девяносто восьмом сеансе пациенты решили расстаться, убедившись, что, несмотря на наличие нерешенных проблем и неизбежную боль разлуки, их психологиче­ское состояние заметно улучшилось.

11.5. Комментарий

Анализ поэтапного развития тера­певтического процесса в группе III в рамках слойной модели показывает, что структура данной группы соот­ветствует второй и третьей прослойке второго слоя. Пациенты страдали не только нарцистическими расс­тройствами, но и так называемым пограничным синдро­мом, обусловленным пограничной структурой лич­ности1. В результате регрессии участники группы, в частности, Ингеборг, жаловавшаяся на обжорство, возвратились на оральную стадию психосексуального развития, потеряли способность контролировать свои чувства и принялись проецировать на группу расщеп­ленные, деструктивные импульсы, не подвергшиеся пси­хологической переработке. Бессознательно пациенты использовали друг друга. Уровень эмпатии в группе был крайне низким, о чем свидетельствовала хотя бы та бесцеремонность, с которой обсуждались сексуальные проблемы. Подверженность влечениям указывала на

118

ослабление потенциала это, что доказывали некоторые признания пациентов. Например, Ирмгард жаловался на беспомощность, Вилли сообщил о сновидении, в кото­ром фигурировали тяжелые рюкзаки. Пациентов пугали внезапные бессознательные импульсы и ощущение зави­симости, подавлявшей их волю. Достаточно вспомнить сновидение Эльке о мухе, которая ползает по женским гениталиям и старается высосать содержимое матки. Однако долгое время участники группы были не в состо­янии освободиться от влияния психоаналитика и некото­рых пациентов, олицетворявших собой авторитаризм. Вместе с тем группа казалась пациентам глубоким колодцем, в который можно соскользнуть, а руководи­тель представлялся слабовольным, безответственным и ненадежным человеком, вызывающим разочарование. Подобное отношение к психоаналитику было вполне зако­номерным, поскольку длительный, растянувшийся на несколько недель перерыв в терапии на первом году лече­ния был тяжелым переживанием для пациентов, ощутив­ших свою уязвимость и одиночество. Неуверенные в себе пациенты использовали друг друга в качестве инстру­ментов для самоутверждения, поэтому многие покинули группу, спасаясь от унижений. Отнюдь не случайно состо­яние пациентов, покинувших группу, атмосфера в кото­рой была столь напряженной, стабилизировалось. Ульрих снял новую квартиру, Ганс поступил в институт, Гудрун решила пройти курс индивидуального психоанализа, Эльке успешно работала, у нее появился новый друг, который понимал ее намного лучше, чем бывший муж. Марион освободилась от влияния политической органи­зации и стала уделять больше времени учебе. Однако необходимо подчеркнуть, что пациенты смогли добиться некоторых успехов только потому, что все плохое «оста­лось» в группе. В связи с этим оставшиеся в группе паци­енты практически потеряли возможность преодолеть

119

деструктивные импульсы или перевести их в конструк­тивное русло. Хорошим отношениям угрожал агрессив­ный настрой пациентов. В данном контексте не лишним будет вспомнить о рассказе Вилли о женщинах, кото­рым угрожали солдаты, сами находившиеся на волосок от гибели, поскольку мальчик чуть было не расстрелял их из автомата. Доверительные отношения рано или поздно оборачивались крайним недоверием. Пациенты даже подозревали, что в помещении установлены под­слушивающие устройства, что среди них есть шпион, что их могут в любой момент подвергнуть обыску. Вся­кий раз, когда возникало ощущение, что в группе начи­нают преобладать положительные тенденции, происхо­дили события, которые подчеркивали иллюзорность подобных надежд. Зачастую в такой роли выступали сновидения, пронизанные экзистентным страхом, напри­мер: корова с ножом в голове, кошка с перерезанным горлом, нож в теле девушки. Марион подозревала, что за ней следят, и обвиняла меня в бездействии. Надо заметить, что исследованием природы подобных архаич­ных деструктивных сил психоанализ обязан в первую очередь Мелани Клейн2, о значительном влиянии кото­рой на современную психологию свидетельствуют недавние работы Отто Ф. Кернберга3. Общая тенденция к разрушению формулируется в виде зависти к психо­аналитику, обладающему материальными благами, зна­ниями, властью. Данные чувства подобны зависти мла­денца, который кричит в тщетной надежде привлечь к себе внимание матери. В этом контексте важное значе­ние приобретает сновидение о женской груди, к которой присосался гигантский рот. Однако несмотря на торже­ство разрушительных сил и на доминирующую роль примитивных защитных механизмов, связанных с рас­щеплением личности на амбивалентные элементы, кото­рые представлялись пациентам либо эксплуатирующи-

120

ми, например, муха на гениталиях, либо эксплуатируе­мыми, например, грудь, терзаемая гигантским ртом, некоторым участникам групповой терапии удалось осо­знать однобокость подобных представлений и понять, что не все в мире согласуется со словами Мефистофеля:

«Я отрицаю все — и в этом суть моя.

Затем, что лишь на то, чтоб с громом провалиться,

Годна вся эта дрянь, что на земле живет.

Не лучше ль было б им уж вовсе не родиться». *

Анализ терапевтического процесса показывает, что, несмотря на значительный деструктивный потенциал группы III, ее участники смогли постепенно освобо­диться от этого груза, заметив, что их агрессивные нападки не уязвляют психоаналитика. Таким образом пациенты убедились, что существуют личности, способ­ные противостоять деструктивному влиянию, и полу­чили доказательства того, что абсолютно негативные эле­менты, возникшие в результате расщепления и последу­ющей проекции, намного безобиднее, чем они себе представляли. Это позволило участникам группы осо­знать свои агрессивные черты и интегрировать их в соб­ственную личность, результатом чего явилась стабиль­ная идентичность, которой было вполне достаточно, чтобы освободиться от деструктивного влияния автори­тарной личности.