Страница 34 из 49
— … Это правда, в армии все по-другому. Я бы здесь не сумел ничем поживиться. Самое большее, что здесь можно сделать, так это увести у товарища ложку или стянуть у новобранца рубашку… Невозможно представить себе солдата, который построил бы дачу из краденых материалов…
— У нас нет, но там, на той стороне… — Солдат с бульдожьим лицом взял из «базара» костяшку. Ему повезло — она была подходящей, и он приставил ее к концу фигуры.
— Там делают бизнес и на войне… — Йозеф вытащил из кармана сложенную пилотку, расправил ее на ладони, разгладил и водрузил на коротко стриженные каштановые волосы.
— Да, бизнес, друзья, это моя стихия. В этом я разбираюсь, — протараторил толстяк, покрутив толстыми пальцами над головой и блаженно улыбнувшись.
«Трепи, трепи своим болтливым языком», — подумал про себя Йозеф и снова бросил взгляд через окно в сторону склада.
Машина стояла там по-прежнему. Кармен, вскочив на заднее колесо, наклонилась через борт и заглядывала в кузов…
— Братцы, вы только, посмотрите… — вздохнул младший сержант. Увидев Кармен, он забыл даже про свой телефон.
— Красивая баба, и, кажется, порядочная, — проговорил сержант, опираясь руками о подоконник, и вдруг расхохотался, потому что Кармен чуть не шлепнулась в грязь, когда спрыгнула с колеса.
Йозеф тоже это видел, но ничего не сказал. Он считал, что когда женщина красива — это хорошо, но это еще не все. Он посмотрел на солдата с бульдожьим лицом, единственного из них, у кого не было ни одной лычки. У того оставалась последняя костяшка, а у толстяка их было еще пять. Солдат, почувствовав на себе взгляд Йозефа, протянул:
— Что касается меня, то, будь хоть золотая, я и пальцем не пошевелю. Каждой скажу, понравится ей это или нет: поступай, мол, как знаешь, только не пытайся меня одурачить… — Он положил костяшку и кончил партию. — Ну ты, спекулянт мясной-колбасный, опять продулся?
Толстяк беспомощно обвел взглядом ухмылявшихся товарищей и вздохнул:
— Не знаю, ребята, почему мне на военной службе так не везет? Если б вы знали, какой я дома…
Кармен ежилась от холода в своей кожаной куртке и обеими руками крепко держалась за руль. У нее было плохое настроение. Во-первых, ее преследовала мысль, что ее грузовик обязательно съедет по скользкой дороге в кювет и застрянет. К этому примешивалось еще что-то, но ей не хотелось ни в чем разбираться. Взглянув на свои заляпанные грязью сапоги, Кармен поняла, что ей придется основательно мыть грузовик. Она выглянула из окна, чтобы убедиться, закрыты ли в складе двери, навешены ли замки.
Этот склад построили немцы во время войны. Вернее, они перестроили бывшие конюшни. С этой стороны двора тянулось четыре широких, похожих друг на друга двухэтажных строения, но лишь в последнем из нас, около самого ручья, который разлился почти до самой стены, строители держала материалы. Только что туда сгрузили мешки с цементом. И то неприятное чувство, терзавшее девушку, сидевшую за рулем, было связано с тремя мешками, которые остались у нее в кузове.
«Глупо думать об этом», — успокаивала себя Кармен, уставившись глазами в пролом в стене. Около пролома находилась караульная будка, и через пролом проезжали и выезжали машины строителей, с тем чтобы не объезжать вокруг казарм. «Зачем я себя терзаю?.. Это его дело. Он сам пошел на это… Видно, и до него воровали. И он такой же… Скорее бы шли… Йозефик, давай же иди. Погоди, ты еще подожмешь хвост… А я-то думала… Тьфу!..»
Она поправила тонкими пальцами козырек с надписью: «Земляные работы», взглянула на затянутое тучами небо, а потом неуверенно сказала:
— Опять промокнем до нитки. — И, повернувшись к грузчику, столь же неуверенно добавила: — Из-за каких-то трех мешков, стоит ли?.. — Ей явно не хотелось участвовать в этом хищении.
— Хватит для начала. — Ее подавленное настроение грузчик истолковал по-своему.
— Я не про то.
— Боишься? — Он опять ее неправильно понял.
— Hex, не боюсь, просто мне это не по душе.
Грузчик скривил свое худое небритое лицо и сказал:
— Мне это тоже не по душе, но ничего плохого не должно случиться, потому что мы здесь очень нужны. В худшем случае нас вернут назад. За три мешка цемента ничего такого не будет… — Кряжистый пятидесятилетний мужчина в спецовке тонкими губами жевал незажженную сигарету и шарил по карманам в поисках зажигалки. Наконец он ее нашел и сказал: — Как только Йозеф сменит этого коротышку, сразу же поедем…
Перед проломом в стене ходил низкорослый солдат с винтовкой на ремне. Кармен никак не прореагировала на слова грузчика. Она, не отрываясь, смотрела на двухэтажное строение на другой стороне длинного заболоченного двора, где находилось караульное помещение и откуда должны были выйти те, кого она ждала. Было без четверти три, и девушка надеялась, что начальник караула в первую очередь сменит часового у ворот. Так бывало обычно. Ей хотелось поскорее покончить с этим…
«Почему все у нас опять расстроилось? — думала она. — Нам так хорошо было те несколько дней! Будто вернулось что-то давно забытое… А потом тебя купили за пару кружек пива, как какого-нибудь несмышленыша. Ты спрашивал меня, что я на это скажу… А что мне сказать? Разве могу я вмешиваться?.. Это — ваше дело… Понимаешь?.. Ваше… Мужское. Я в этом не участвую. Я никогда в таких делах не участвовала. Это всегда кончается судом или прокуратурой. И виноваты были всегда мужчины… Сейчас можно… Да, я знаю, это немного другое, но я-то из этого дела выпутаюсь, а вот ты, Йозефик, ты…»
Выпустив на миг руль из рук, она поудобнее уселась на сиденье и вновь осмотрела двор. Ее взгляд остановился где-то на середине двора. Там не спеша работала группа рабочих. Кармен не оставляло неприятное, досадное чувство. Она взглянула на часы перед собой, вздохнула, заправила под кепку прядь волнистых черных волос… «Почему, Йозеф, ты втянул меня в это дело? Почему ты их не прогнал?.. Только странно посмотрел им вслед, засмеялся и стукнул по столу кулаком так, что подскочила бутылка… Боже мой, Йозеф!..» Кармен склонила голову.
Грузчик наконец зажег сигарету, затянулся и выпустил дым.
— Ну что? — спросил он.
— Меня начинает знобить… — Но это была неправда.
— В этот чертов июнь я еще простужу себе почки, как это было в прошлом году в ноябре. — Он поерзал на сиденье и большой грязной, рукой провел по щетине на подбородке.
Глядя на эту красивую двадцатипятилетнюю девушку, сидевшую рядом с ним, он сожалел, что уже не молод. Сначала грузчик был недоволен, когда его приставили на машину, где водителем была девушка. До конца мая он ездил с Ионой, но тот сломал себе руку, и Кармен была единственной, кого взяли сюда на работу за последнее время. В конце концов ему было важнее сохранить эту хорошо оплачиваемую работу…
— Возможно, к твоему отпуску погода установится, — сказал грузчик, помолчав.
Кармен пожала плечами.
— Поедешь с ним?
Она опять пожала плечами. Скорее всего она поедет в отпуск, как всегда, одна, если, конечно, не случится чудо. Ей трудно было себе представить, что она может поехать к морю с этим размазней, который даже на воровство идет, думая, что тем самым завоюет ее. Кармен опять вздохнула.
— Не бойся, все будет хорошо, — успокаивал ее грузчик. — В этом болоте немало утонет материалов… — Он коротко хохотнул и ткнул пальцем обезьянку, висевшую на лобовом стекле.
— Если хотите, товарищ капитан, я бы это сделал за вас…
— Нет, это не пойдет…
— Разрешите это сделать именно мне: у меня есть в этом деле практика.
— Я верю вам. Среди этих бумаг я — как слон в посудной лавке, но я должен это делать сам.
— Вы нам, товарищ капитан, не доверяете…
— Видите ли… должен признаться, я вас не понимаю. Не знаю, что о вас и думать… Мне кажется, что вы играете в солдатиков, не принимаете службу всерьез.
— Нет, мы принимаем ее всерьез… И если…
— Что, если?