Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 13 из 68



На протяжении многих веков каждый культурный и образованный европеец воспитывался на исполненных глубокого драматизма и героики образах Катона и Лукреции, которые, как известно, покончили с собой. Самоубийство Катона было известно в древнем мире почти так же, как самоубийство Сократа. Тем, кто часто бывает в Эрмитаже, может быть, запомнилась картина известного художника Летьера «Самоубийство Катона».

Если бы самоубийство не несло в себе тех или иных эстетических компонентов, разве могло бы оно попасть в сферу внимания искусства и привлекать внимание великих мастеров прошлого и настоящего? При этом у большинства людей все эти произведения вызывают отнюдь не отрицательные эстетические переживания. Мы говорим о большинстве людей, так как всегда помним о субъективности и релятивности эстетических переживаний. Один наш знакомый, человек образованный и интеллигентный, который, исходя из традиционного христианского мировоззрения, сугубо отрицательно относится к самоубийству, во время нашего спора заявил, что и самоубийство Анны Карениной вызывает у него в определенном отношении чувства отвращения, брезгливости и омерзения. Что же, он имеет на это право.

Единственное, что нас утешает, что если мы и покажемся все-таки кому-нибудь из читателей безнравственными циниками и святотатцами, то мы будем в этом случае в одной компании с такими людьми, как Сократ, Эпикур, Сенека, Плиний и Монтень.

Для нас, повторяем, даже не столь интересен вопрос, вызывает ли самоубийство эстетические переживания. Мы в этом нисколько не сомневаемся и доказывать это более не считаем нужным. Как говорит академик Д. С. Лихачев: «Есть вещи, которые люди либо понимают, либо нет. И доказывать что-либо бесполезно». Для нас гораздо более интересно показать, как и какие эстетические переживания вызывало самоубийство в различные исторические периоды. Что для этого делалось? Не секрет, что у некоторых народов самоубийство было возведено в ранг искусства. Этому обучали с детства. Посмотреть, как человек будет совершать самоубийство, собирались десятки и сотни зрителей, и никому из них даже не приходило в голову помешать происходящему, как нам не приходит в голову во время спектакля броситься спасать Дездемону.

Итак, согласимся, что акт самоубийства может, как и любое другое явление, быть рассмотрен с эстетических позиций. Ведь суицидальный акт есть не что иное, как акт поведенческий, присущий человеку, им исполняемый. Следовательно, в нем обязательно в той или иной мере отражается своеобразие духовного мира человека, в том числе и те эстетические переживания, принципы, понятия, которые были ему свойственны. А тем самым через духовный мир человека проявляют себя и социальные факторы, его формирующие. Иными словами, в самоубийстве — его способе, деталях, нюансах, мотивах, ему способствовавших, — отражаются и жертва и общество, в котором она жила и из которого вынуждена была уйти.

«Человек — это процесс его поступков», — сказал А. Грамши, и если мы привычно не сомневаемся в возможности эстетического анализа таких поведенческих актов, как половой акт, процесс еды и др., то и такой сложный, ответственный, наконец, просто решающий, последний в жизни акт, каким является самоубийство, не может быть обойден вниманием эстетики.

Совершению самоубийства, естественно, предшествуют факторы, толкающие человека на это. Чаще всего (если речь идет о психике нормальных людей) это сложное сочетание психотравмирующих воздействий самого различного свойства и самых различных сочетаний. Тут и семейные ссоры, и так называемые «производственные конфликты», которые, сочетаясь со своеобразием характерологических свойств конкретного человека, обусловливают то, что на языке психиатров называется «психотравмирующей ситуацией».

В любом случае, факторы, воздействующие на личность, являются для нее индивидуально стрессовыми, неразрешимыми, приводят к внутриличностному конфликту, нарушающему адаптационные ресурсы человека. В итоге — личностный слом, переживание тупика и, как следствие, самоубийство.

Описанное — не более чем схема, но в каждом конкретном случае при всем многообразии тех причин, что побудили самоубийцу решиться на непоправимый шаг, эта схема, подобно каркасу, несет на себе конструкции мотивов самоубийства.



Может показаться неожиданным, что среди этих причин нередко могут быть факторы несомненно эстетического свойства, то есть такие, которые, приходя в некоторое противоречие с эстетическими принципами человека, приводят его к решению покончить с собой.

ГЛАВА 4

Самоубийство как гармоничное завершение жизни

Анализируя эстетический аспект самоубийства, мы имеем в виду рассмотрение с позиций эстетики как явления в целом (т. е. самоубийство как самостоятельный феномен), так и отдельных конкретных суицидальных актов с той мерой индивидуальной неповторимости, которая отличает каждый из них.

Эстетическое содержание самоубийства в общем плане как социального и, следовательно, исключительно человеку присущего феномена поведения выражается в том, какое место занимает этот феномен в человеческой культуре. Мы уже убедились в том, что самоубийство нашло поэтическое отражение в сказаниях и мифах, по существу, всех народов, в форме мифологизированных эпизодов вошло в большинство религиозных учений и священных книг от древнеиндийских Вед до Библии (в конечном счете и самопожертвование Христа, заранее знавшего об уготовленных ему муках, есть не что иное, как самоубийство, совершенное во имя высшей цели — искупления грехов человечества и его дальнейшего спасения). И кто решится оспорить тот факт, что эта история, как она изложена в Библии, несет на себе не только огромной силы этический заряд, но и излучает чрезвычайно мощное поэтическое напряжение. О том, что самоубийство на протяжении столетий привлекало внимание и служило источником вдохновения для величайших поэтов, художников, писателей, уже говорилось, и читатель без труда может дополнить приведенные нами примеры множеством других.

Более или менее подробный эстетический анализ феномена самоубийства в рамках отдельных субкультур, в истории искусства и литературы разных народов с учетом специфики их развития, национальной психологии и т. д., а также в творчестве того или иного художника, писателя, думается, является темой чрезвычайно благодатной и еще найдет своих исследователей. Мы же в рамках нашей книги попытаемся дать лишь общие контуры проблемы, принципиальные подходы к ее решению. Естественно, исследование феномена самоубийства в целом предполагает анализ конкретных случаев и примеров. Здесь разделение общего и частного, как и вообще в науке, весьма условно и, в принципе, одно дополняется другим и посредством его выражается и доказывается. Чтобы анализ отдельных суицидальных актов в плане их эстетического наполнения был достаточно конкретен и логичен, необходимо принять систему критериев, в соответствии с которыми он будет проводиться.

Первый из трех предлагаемых критериев вынесен в заголовок этой главы. Мы предлагаем рассмотреть возможность соответствия гармоничности акта самоубийства тем обстоятельствам, которые непосредственно привели человека к решению покончить с собой и, в конечном счете, соответствия гармоничности самоубийства всей предшествующей жизни.

Возможно, полученные в результате выводы будут в определенной степени относительны, ибо выбор любой модели поведения человека в конкретных обстоятельствах отнюдь не фатален, а всегда вариабелен, предполагает, по крайней мере, альтернативный вариант. И если совершен какой-либо поступок, то совершенно не значит, что в этих же в общем-то обстоятельствах, при незначительных, казалось бы, нюансах, не мог быть совершен поступок прямо противоположный. На этот факт обращал внимание еще граф Лев Николаевич Толстой, говоря об обусловленности поведения человека, подчеркивая значение свободы выбора, воли и влияния сиюминутных обстоятельств. Он сравнивал личность со зданием и утверждал, что «если здание рухнуло, то это не значит, что оно вообще не могло устоять». Но что поделаешь, если эта относительность неизбежна во всем, что касается человека, и с ней приходится считаться всем наукам, которые его изучают.