Страница 55 из 64
Паренек подался вперед и вытянул хилую руку. На ладони лежали стеклянная бусина, блестящий камешек и помятый кусок почерневшего серебра – Мэгги не смогла определить, чем был раньше этот обломок металла.
- Я знаю, это немного, - снова заговорил Канер, - но больше у меня ничего нет. Если ты отведешь меня домой к моим родным, все это станет твоим, и, клянусь, я найду работу и расплачу́сь с тобой за то, что ты терпела меня рядом.
Мэгги посмотрела на протянутую руку с предложенной платой, чувствуя, как глаза наполняются слезами, и подумала: «Разве можно оттолкнуть такое прелестное дитя? Ведь очевидно, что Канер – хороший парнишка, честный и почтительный, несмотря на кипящий в нем гнев.
Опустившись на колени, она сказала:
- Какие у тебя тут замечательные сокровища!
Мальчик торжественно кивнул и коснулся пальцем стеклянной бусины:
- Это выпало из маминой брошки. Я собирался все исправить, но мама умерла прежде, чем я смог заработать достаточно денег, чтобы заплатить кузнецу за починку.
Потом он тронул камешек:
- Это я еще маленьким подобрал рядом с нашим домом, когда мне сказали, что я больше не могу в нем жить.
И наконец он коснулся куска серебра:
- Это было кольцом, которое отец подарил маме. Мой дядя пытался его расплавить, но когда он отвернулся, я выхватил кольцо из огня и спрятал.
Канер снова протянул собеседнице все, чем владел в этом мире.
Глотая слезы, девушка взяла в свои руки его ладонь и сложила детские пальцы в кулачок:
- Это чересчур ценные вещи. Я не могу их взять.
На физиономии мальчугана появилось озадаченное выражение.
Мэгги стянула плед со своих плеч и закутала в него Канера:
- Ты не должен мне платить. Для меня будет честью забрать тебя отсюда.
На целую секунду счастье вспыхнуло в глазах ребенка, но затем подозрение затуманило его взгляд:
- Чего же тогда тебе от меня нужно?
- Ничего.
Он усмехнулся:
- Люди не делают хорошие дела просто так. Все они чего-нибудь хотят взамен.
Боже правый! Эти слова так напомнили Сина, что по телу пробежали мурашки. Что же такого уже испытал парнишка, что стал таким недоверчивым в столь юном возрасте?
Протянув руку, Мэгги откинула со лба мальчика прядь волос и приложила ладонь к его холодной щеке:
- Не все люди такие.
Он по-прежнему смотрел с подозрением.
Девушка поднялась с колен и потянулась, чтобы взять его за руку:
- Ты что-нибудь ел?
Канер, поколебавшись немного, все же вложил свою ладонь в ее:
- Женщины не позволяют мне есть, потому что я мужчина.
«Ему еще так далеко до мужчины, хотя он и ведет себя, словно старик!» - подумала Мэгги, а вслух мягко сказала:
- Пойдем со мной. Я прослежу, чтобы тебя накормили.
Она сжала пальцы мальчика и повела его через двор, размышляя о том, что если доберется до тети и дяди паренька, устроит обоим полный разнос! Как можно быть такими жестокими, когда у него явно доброе сердце?
Однако увидев, что она направляется к за́мку, Канер остановился как вкопанный.
- Нет. Если моя тетя меня увидит, то наверняка побьет.
Пусть только попробует! Мэгги была настроена воинственно и такого бы уж точно не допустила. Но, без сомнения, ребенок и так повидал в жизни достаточно насилия.
Канеру сейчас нужна защита, и Мэгги решила обеспечить ее, несмотря ни на что.
- Тогда я позабочусь, чтобы твоя тетя тебя не увидела, - сказала она, не отпуская ледяной руки мальчика, и, изменив направление, повела его к черному ходу за́мка. По задней лестнице они поднялись в маленькую комнатку, которую Кенна предоставила гостье для ночлега.
Вечер выдался холодный, а бедный Канер был бос и одет в сине-коричневый плед, который давно следовало выбросить, как старую тряпку.
Чтобы представить бессердечие тети и дяди малыша, Мэгги пришлось напрячь все свое воображение. Она не смогла бы так обращаться с ребенком, особенно с родным по крови.
Девушка открыла дверь в отведенную ей спальню.
- Канер, твоя мама когда-нибудь рассказывала о тебе твоему папе? – спросила она, входя и собираясь зажечь сальные свечи на маленьком столике перед камином.
Мальчик замер в дверях.
Мэгги увидела, как его глаза расширились, затем взгляд метнулся по комнате, окинув освещенные огнем небольшой стол и стул, огромную кровать и теплые меха. Паренек моргнул, словно не в состоянии поверить, что ему позволяют войти в такое роскошное помещение, а после быстро направился к камину, протянул к нему в поисках тепла маленькие руки и наконец ответил на заданный вопрос:
- Она сказала, что ходила к нему, чтобы рассказать обо мне, но, придя в его за́мок, увидела его там с красивой девицей.
Затем Канер наклонился к собеседнице и следующие несколько слов произнес приглушенным шепотом, как будто выдавал страшную тайну:
- Мама сказала, что они целовались.
Выпрямившись, мальчик заученным тоном изложил остальное, словно мать тысячу раз вдалбливала ему эти фразы в голову:
- Она сказала, что узнала тогда, что все его слова о любви к ней были неискренними. Что все мужчины низкие обманщики, и что если бы Господь был истинно милосердным, я бы родился девочкой, а не еще одним мужчиной, посланным разбить ее сердце.
Сердце само́й Мэгги дрогнуло в груди от этих слов, сказанных со спокойным смирением.
Не в силах вынести этого, девушка упала на колени и крепко обняла несчастного паренька. Сперва он напрягся и попытался сопротивляться, но она лишь сильнее сжала его, отказываясь отпустить. Ребенку нужна любовь. Ему нужно объятие, и она подарит его, не медля ни минуты.
И тут, к ее удивлению, малыш неуверенно обнял ее худыми, хрупкими ручонками и положил голову на ее плечо.
- Знаешь, Бог милосерден. И это замечательно – родиться мальчиком, - произнесла Мэгги.
Канер не ответил, но она почувствовала на своей шее его горячие слезы.
Положив ладонь на затылок мальчика, девушка просто прижимала его к себе изо всех сил, медленно покачивая в объятиях, и в это момент она вдруг осознала, как поступила бы на месте Эйслин. Она бы никогда не позволила Сину быть самому по себе, не говоря уже о том, чтобы отдать юношу врагам его отца. И тем более она не могла позволить еще хоть один день страдать маленькому Канеру.
Мэгги не представляла, как на его присутствие отреагирует Брейден, но не сомневалась, как нужно поступить.
- Знаешь, - шепнула она, продолжая легонько покачивать ребенка в объятиях, – если ты не хочешь оставаться со своей семьей… Я живу на небольшой ферме с Кейт, женой моего брата. У нее двое маленьких детей – мальчик и девочка. Я подумала, что ей, возможно, нужен родственник, который поможет присматривать за ребятней.
Паренек откинул голову назад и хмуро посмотрел на нее.
Мэгги улыбнулась, убрала волосы с его лица, положила ладонь на его мягкую щеку и прямо заявила:
- Я подумала, что если ты не против, то можешь жить с нами.
Сперва на хмуром лице мальчика отразилось недоверие, а потом его глаза радостно сверкнули:
- У меня будет семья?
- Да, та, которой ты нужен. У тебя будет мама, которая будет тебя любить. А еще она будет готовить лучшие пироги из бузины, какие ты только пробовал.
Впервые увидев, как этот ребенок улыбается, Мэгги протянула руку и коснулась глубоких ямочек, появившихся на его щеках, оттеняя улыбку. На глаза снова навернулись слезы.
- Обещаю, я буду хорошим и буду есть только то, что ты мне дашь. Никогда не попрошу добавки.
- Можешь есть, сколько влезет.
- Правда?
Мэгги кивнула.
- Ур-р-ра!!! – воскликнул Канер, но тут же съежился, прикрыл рукой рот и огляделся украдкой. – Прошу прощения за свой крик.
- Я не против шума. Я выросла с шестью братьями, и они всегда пронзительно вопили и хохотали без удержу.
Мэгги поднялась на ноги и взъерошила рукой волосы своего нового знакомца:
- Жди здесь, а я принесу тебе немного еды.
И снова в глазах его отразилось недоверие, но он промолчал.