Страница 33 из 64
- Но почему? – удивилась Мэгги.
Что могло заставить Эйслин не хотеть, чтобы ее ребенок вернулся к ней?
Брейден вздохнул:
- Матерью Сина была английская леди, с которой мой отец встречался во время поездки в Лондон. Син был зачат всего за несколько месяцев до Локлана.
Мэгги вздрогнула от этих слов. Так вот как все было!
Стиснув зубы, она покачала головой. Ох уж эти мужчины и их неверность! Как мог Брейден продолжать соблазнять женщин после того, как столь тесно столкнулся с последствиями супружеской измены?
Бедный Син! Быть отвергнутым лишь потому, что Эйслин не хотела видеть рядом с собой свидетельство прелюбодеяния своего мужа!
Мэгги сочувствовала обоим. На сердце у нее было тяжело.
- А что же мать Сина? – поинтересовалась она.
Брейден скривил губы в отвращении:
- Сын был ей не нужен. Вот почему она сразу же отослала его жить с отцом. Еще тогда, много лет назад, она решила, что Син для нее помеха.
- Так от него отказались оба родителя?
- Да. Он ожесточившийся человек, но это легко понять.
Мэгги кивнула. Теперь ей стал ясен враждебный взгляд, брошенный Сином на Эйслин, когда та появилась в церковном дворе.
Должно быть, он ненавидел ее до глубины души.
Девушка не могла представить, что почувствовал Син, когда и отец, и мать прогнали его. Такие испытания никому не под силу.
Видя му́ку в глазах Брейдена, она гадала, что тот на самом деле думает о своих родителях. Сердцем она понимала, что эта ситуация наверняка причинила боль и ему.
Брейден шагал молча, вспоминая, как Сина заставили покинуть родной дом. До сих пор он так и не простил до конца свою мать за ее ужасный поступок. У него не укладывалось в голове, как женщина могла отдать ребенка, пусть не родного по крови, своему смертельному врагу.
Именно в тот день он решил никогда не жениться.
Если однажды на пороге появится ребенок и назовет его своим отцом, Брейден примет его с распростертыми объятиями. Но для супруги в его жизни места нет. Ведь она может вынудить его на непростительный поступок, и он ее возненавидит.
Еще тяжелее было ощущать неослабно точившую его вину за то, что именно Сина уступил тогда врагу отец. В глубине души Брейден знал, что уехать обязан был он, младший сын, а Син, как самый старший, должен был остаться в Шотландии.
Но мать Брейдена спасла своего любимчика от английского плена.
Все эти годы он часто размышлял над тем, все ли женщины поступили бы в этой ситуации так, как его мать, или это проявился изъян именно ее характера.
Брейден поспешил задать Мэгги вопрос, пока не передумал:
- Скажи, если бы ты была моей матерью, что бы ты сделала?
Девушка задумалась, на ее лице промелькнула нерешительность:
- Не знаю.
- Так ты тоже отослала бы Сина прочь?
Ее янтарные глаза посмотрели на собеседника задумчиво и грустно:
- Я действительно не знаю. С одной стороны, мне очень не хочется говорить, что я могла бы выгнать из дома ребенка, но мне было бы тяжело постоянно видеть доказательство измены мужа так близко. Даже не представляю, что твоя бедная мать, должно быть, испытывала каждый раз, когда Син приближался к ней. И все же дети невиновны в таких вещах. Никто из нас не просил о своем приходе на этот свет, – она вздохнула. – Я полагаю, не мне судить эту женщину или утверждать, что я бы сделала на ее месте, пока я сама не столкнулась с таким же выбором.
От этих слов Брейден стиснул зубы. Проживи он хоть целую вечность – никогда не поймет, как его мать смогла так поступить. И хотя он любил ее, все равно считал, что она повела себя в тот день жестоко и эгоистично.
Мэгги поправила суму на плече:
- Вы с Сином очень близки?
Брейден кивнул:
- Да, несмотря на годы, прожитые порознь. За последние восемь лет я несколько раз ездил в Англию, чтобы повидаться с ним.
- Именно так ты получил свои английские владения?
Брейден усмехнулся:
- Отчасти. Генрих со своей стороны искал возможность заручиться поддержкой горцев, если таковая ему понадобится. Отдать мне английские земли в обмен на присягу верности показалось ему неплохим способом заполучить в союзники могущественный шотландский клан.
Мэгги нежно улыбнулась. Солнечный свет льнул к ее веснушчатому лицу. Мягкостью выражения ее глаз можно было залюбоваться.
- Ты хороший человек, Брейден Мак-Аллистер.
- Хороший? – удивился горец. А ему-то всегда казалось, что Мэгги гораздо чаще порицала его, чем хвалила.
Девушка взглянула на собеседника с подозрением:
- Ну, ты не подумай ничего такого…
Брейдена рассмешил ее возмущенный тон. Ясно: она считает, что он воспользуется этим комплиментом, чтобы ее обольстить. И она этого явно не одобрит.
- Ты не особо высокого мнения обо мне, не так ли?
Она наморщила лоб в раздумье:
- И да, и нет.
- Как это?
Мэгги остановилась и, повернувшись, посмотрела на него:
- Я знаю, в тебе есть добродетель, но ровно столько же в тебе от дьявола. Если бы ты не был таким непостоянным, то стал бы прекрасным мужем какой-нибудь женщине.
Его позабавило слово, которое она выбрала. Люди, отзываясь о нем, использовали множество самых отборных эпитетов, но никто еще не называл его «непостоянным».
- Я непостоянный?
- Да. Думаешь, я не знаю, со сколькими женщинами ты был? Как же! Сомневаюсь, что во всем Килгаригоне найдется больше трех молодух от пятнадцати до двадцати лет, которых ты еще не поимел.
- Ох, Мэгги, вот сейчас ты задела меня.
И его действительно уязвили эти слова. В его жизни вовсе не было столько женщин. Он не какой-нибудь похотливый петух, вскакивающий на каждую попавшуюся на пути цыпочку. Вообще-то, он отклонил откровенных предложений гораздо больше, чем принял.
- Правда часто колет глаза, - искренне произнесла Мэгги.
Игривое настроение горца разом пропало, когда девушка окинула его острым, осуждающим взглядом, от которого Брейден рассердился уже не на шутку. Ситуация начала выходить из-под контроля. Почему он один должен отвечать за все? Да, у него было много женщин, но ни одну из них он не брал силой. Более того, обычно именно женщины его настойчиво добивались.
- Скажи, Мэгги, ты когда-нибудь задавалась вопросом, почему я, по-твоему, именно такой?
- Потому что ты мужчина, - ответила она без колебаний.
Брейден фыркнул от такого ответа. В ее устах это прозвучало так, словно то, что он был мужчиной, объясняло любые вопросы мироздания.
- И поэтому тоже. Но разве ты не замечала, как много женщин сами за мной гоняются?
Разинув от возмущения рот, девушка смерила собеседника уничтожающим взглядом:
- И это твое оправдание? Раз это они добиваются тебя, ты со спокойной совестью просто берешь то, что предлагают? А последствия к черту? Ты омерзителен!
- Нет. Я не омерзителен, - быстро возразил он. – Ты говоришь, я непостоянный. А как же насчет твоих славных подружек? Вряд ли можно стать непостоянным в одиночку.
- О чем ты?
- О том, что тут вина не только моя. Ты же сама сказала: я мужчина. Мне трудно сопротивляться женщине, когда она пробирается голой в мою кровать и умоляет оказать ей внимание. Или когда она прижимается ко мне всем телом и шепчет на ухо о том, чем хотела бы со мной заняться.
Мэгги искоса взглянула на собеседника:
- Хочешь убедить меня, что все женщины стараются тебя соблазнить? Что ты - просто смиренный господинчик, который идет себе, никого не трогает, думает о своем, как вдруг какая-нибудь порочная бабенка подкрадывается и вынуждает тебя овладеть ею?
- Ты мне не веришь?
- Разумеется, я тебе не верю! Это не я соблазняла тебя прошлой ночью, Брейден Мак-Аллистер! Это ты дышал мне в ухо и, распустив руки, лапал меня!
- Это совсем другое дело.
- Почему?
Если честно, Брейдену не хотелось задумываться над этим. Но в глубине души он знал, что с Мэгги у него действительно все было по-особенному.