Страница 21 из 72
– Не надо, право, – начала было мисс Тодд.
Блейд надел на ее ногу туфельку, действуя очень ловко и уверенно. Он и так полагал, что имеет право делать с ее телом все, что пожелает. Может, он был прав. Онория поежилась.
– Всего пару минут назад ты была готова предложить мне вену. Че ж, низзя касаться твоей ножки?
– Нет! Просто это… не нужно.
Блейд взял вторую ногу, лаская мягкий шерстяной чулок. Онория заерзала, стараясь скрыть дырку на пятке.
– Онор, – прошептал он, гладя ее пальчики и не сводя с нее глаз. – Трэль и голубокровный довольно… близки. Те надо привыкнуть ко мне и к этому чувству.
– Я знаю об интимности. – В горле пересохло, и ей захотелось коснуться лица и проверить, не пылают ли щеки.
Блейд нажал большим пальцем на подъем ее стопы.
– Я не про то, как буду водить губами, а про твой вкус.
О боже! Онория закрыла глаза, но от видения избавиться не удалось.
Блейд снова принялся гладить ее ногу.
– Я присматриваю за своими трэлями, знаю их. Че с ними творится, че им надоть. Они как семья.
Онория открыла глаза и, не подумав, выпалила:
– Гарем.
Он застыл.
– Гарем? Боже, Онория! Интересно, че на эт скажет Уилл? Или миссис Феггети из соседнего дома? Или старые девы Бакхэм, Шарлин и Мейбел. – Блейд усмехнулся. – Миссис Феггети вымоет тебе рот с мылом за такую скабрезность.
– Я видела, как кормится голубокровный.
Блейд перестал смеяться.
– Этот побочный эффект редко случается. Уилл – шибко молодой, и потому эт чувствует. Миссис Феггети испытывает легкое тепло. Кто-то возбуждается, кто-то – нет. Кому-то нравится.
– Знаю, – сухо ответила Онория. – Я видела таких в городе. Следуют за голубокровными, как наркоманы. – Блейд все еще ласкал ее ножку, но гостья об этом почти забыла. – Вы собираетесь меня обуть?
– Как скажет мадам, – улыбнулся хозяин, надел туфельку и встал.
Онория скользнула взглядом по твердым, мускулистым бедрам перед ее носом. Блейд не собирался соблюсти приличия и отступить.
Она взяла предложенную руку и уточнила:
– Вы же не станете утверждать, что все ваши трэли – старухи и мужчины?
Блейд помог ей подняться, но не отошёл и не отпустил ее руку.
– Хошь знать, делил ли я с кем-нить из них постель? Об ентом?
– Конечно, нет!
– Да, делил. Иногда. У них, как и у меня, есть нужды. У меня есть две трэли, с которыми я временами оказывался в койке.
Боже! Но когда Онория попыталась отнять у него свою руку, Блейд машинально усилил хватку. Она наткнулась на кресло. Бежать некуда, придется терпеть.
– Но эт было давно. – Блейд внимательно рассматривал ее лицо.
– Это вовсе не мое дело.
С неким разочарованием господин отступил, а Онории показалось, словно она провалила какое-то испытание.
– Идем, провожу тя домой. – И Блейд взглядом указал на сверток у ног Онории: – Возьми перчатки, эт приказ!
Глава 7
На пустые улицы Чепеля опустился густой туман, словно удушающее, не пропускающее звуки одеяло. Эхо шагов путников разносилось в ночи, и Онория, поежившись, с опаской огляделась.
– Не кипишуй, – протянул Блейд. – Нихто не подберется без маво ведома.
Он шел рядом, засунув руки в карманы. Несмотря на ночную прохладу, на хозяине трущоб была только рубашка с закатанными рукавами. Почти неприличный вид. У ямки локтя виднелся краешек татуировки, которую Онория все никак не могла рассмотреть.
Густые чернила напоминали знаки первобытных племен. Блейду очень шла такая дикость.
– Знаю, – ответила Онория. – Просто я не привыкла к… тишине.
Блейд искоса посмотрел на спутницу и ответил тише обычного, словно тоже чувствовал давление тумана:
– Ты, милашка, еще не жила при комендантском часе. Глянула б на энту вотчину годков пятьдесят назад, када Эшелон натравил на Чепель огнедышащих металлогвардейцев. Народ полгода носа на улицу не высовывал.
Онория обхватила себя руками:
– Охотились за тобой?
– Ага. И нашли меня.
Разумеется, до нее доходили слухи, как Блейд сбежал из Башни из слоновой кости, стал повелителем Чепеля, сражаясь против дюжин обшитых металлом роботов, которых за ним послали. Они чуть не сожгли Уайтчепел дотла, пока местные жители не подняли бунт, заставив машины отступить обратно в город.
– Как у тебя получилось собрать против них толпу? – спросила она.
– Моя очаровательная любезность, недурной вид и хорошо подвешенный язык.
Онория изумленно посмотрела на господина.
И затаила дыхание при виде этой волчьей дьявольской улыбки. Будь она обычной девушкой, не довлей над ней тяжкая ответственность, и не являйся Блейд монстром, Онория бы задержала на нем взгляд подольше.
– Пошел прямиком к Рори О’Лахлану, предводитель банды акул, че тута главной была. Сказал, мол, поддержу его, коли и он поможет погоню стряхануть.
– И он согласился?
Одна трущобная банда против всего Эшелона?
– Я разобрался с тесаками, а он подсобил мне. Старина О’Лахлан смекнул, что я могу ему пригодиться. Поднял по тревоге своих людей, те пустили слушок, мол, Эшелон собирается забрать женщин и детей в кровавое рабство. Весть разлетелась, что твой лесной пожар. Поднялось восстание, люди пошли громить городские стены, чтоб добраться до голубокровных. Металлогвардейцы могли бы скосить их, как пшеницу, но страну уже и так трясло из-за последнего повышения кровавой дани. Пришлось Эшелону убраться восвояси. Не так я им был нужен.
– И ты стал героем, отбился от металлогвардейцев. Они так и не узнали, как тебе это удалось.
Блейд пожал плечами:
– Я приглядываю за своими, не требую многого. Кой-кто знает правду и считает, что я прально сделал. Хоть кака-то польза.
– Правда?
– Люди поняли, что Эшелон их тож боится. Раньше кровавая дань все росла и росла. Совет герцогов требовал от короля построить больше слив-заводов. Но стоило Уайтчепелю встать на дыбки, как городские присмирели. Вот уже лет пятьдесят люди сдают по две пинты крови в год.
– Слив-заводы никуда не исчезли. Люди все еще голодают, потому что не могут платить обычные налоги за войну принца-консорта против Новой Каталонии.
– Они сами идут к осушителям, – пояснил Блейд. – А могли бы ко мне. А по поводу войны – ну тут мы с принцем сходимся.
Онория ошеломленно посмотрела на хозяина трущоб. Англия и Новая Каталония были не в ладах уже лет двадцать. Последняя являлась наследницей Испании, из которой Инквизиция изгнала всех голубокровных и где установила власть Папы. И страна католиков замыслила очистить Англию, единственную страну в западной Европе под управлением голубокровных.
– Конечно, вам это на руку, – возразила Онория. Она хорошо знала о войне. В прошлом году ее отец, возненавидев голубокровных пуще прежнего, присоединился к Первой партии человечества и часто ночи напролет рассуждал о войне.
– Новая Каталония – эт страна ханжей и фанатиков, че с пеной у рта рвутся перебить голубокровных и не остановятся, пока мы все не умрем. И все равно им потом будут всюду мерещиться голубокровные. Тысячи сгорели на столбах в Новой Каталонии и Испании – а многие ж были обычными людьми.
– Такая маленькая страна вряд ли представляет собой угрозу, – гнула свое Онория.
– Ага. А если они втянут в конфликт Францию с тамошними антиголубокровными настроениями, к нам заявится орда чертовых фанатиков на лучших французских дирижаблях. Германские штаты нам не помогут, там полно чертовых вервульфенов и…
– Наверное, Эшелону не стоило истреблять шотландские волчьи кланы. Тогда в союзниках у них были бы не только русские, – настаивала мисс Тодд.
– И колонии, – пробормотал Блейд.
– Но они за океаном.
Он выразительно посмотрел на спутницу:
– Ты ваще любишь пререкаться или только мне так везет?
Онория закрыла рот. Может, она больше похожа на отца, чем казалось. Конечно, Онор знала доводы, приводимые Блейдом, но по-настоящему поняла их, пожив в трущобах, наблюдая, как люди голодают из-за войны, не имеющей к ним никакого отношения.