Страница 94 из 99
Рассказав всё, Ичиро почувствовал какое-то облегчение, словно одним махом преодолел огромное расстояние в пять лет, разделявшее сейчас их с Ацуко. В глазах женщины стояли слезы.
— Чай совсем остыл, я подогрею, — забеспокоилась она, собираясь встать и скрыться за занавеской, чтобы Эдано не увидел, как она потрясена и расстроена его рассказом о гибели Намико.
— Не надо, — остановил её Эдано. — Я ещё хотел сказать вам, что в Кобэ видел Хироко. Она мне всё рассказала… Я был неправ тогда, обидел вас. Если можете, простите.
— Не будем вспоминать об этом, — тихо ответила Ацуко, — а чай я всё-таки подогрею.
— Да не беспокойтесь, мне ещё до отца надо добираться.
— А где он живет?
— В квартале Сибуя, на улице Сэндагая
— Какой непочтительный сын, — пошутила Ацуко, — вместо того, чтобы навестить отца, он лезет в драку. Послушайте, — спохватилась она, — это же очень далеко отсюда, а сейчас уже поздно. Вы не сможете тудта добраться.
— Ничего, ноги у меня крепкие.
— Что вы, Эдано-сан, вам придется идти до самого утра, и потом, в Токио по ночам разгуливать опасно: столько бандитов!..
— Одним или двумя бандитами станет меньше! — самоуверенно заявил Ичиро.
— Нет, Эдано-сан, тут действуют целые шайки. Каждый день в газетах пишут об убийствах. Лучше оставайтесь.
— Остаться? — растерялся Эдано — Но соседи могут подумать…
— Могут, — согласилась Ацуко, — только всё равно мне придется перебираться в другой район.
— Почему?
— Эти мерзавцы станут искать меня, чтобы отомстить, а такого телохранителя, как вы, у меня уже не будет.
Ацуко убрала со стола грязную посуду, раскрыв нишу, достала постельное белье и постелила гостю у одной стены, а себе у другой.
— Раздевайтесь и ложитесь, Эдано-сан, я пока посуду помою. Завтра — трудный день: с утра — на работу, а потом надо занести в комитет списки, которые вы спасли. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи! — ответил Ичиро, быстро разделся и лег, укрывшись простыней.
Он силился уснуть, но уши улавливали каждый звук, доносившийся из-за занавески: позвякивание посуды, журчание воды… Потом стало тихо. Что она делает? Вытирает посуду? Или готовится спать?.. Через минуту он услышал шелест рядом с собой, щелкнул выключатель, и, не выдержав, Эдано чуть приоткрыл глаза: в полутьме к соседней постели вся в чем-то белом прошла Ацуко — и сразу же зашуршали простыни. До неё не больше метра. Протянуть руку?.. Нет, нельзя. «Спать, спать!» — уговаривал он себя, но спасительный сон не приходил, и Эдано продолжал лежать с открытыми глазами, перебирая в памяти подробности сегодняшней встречи.
Интересно, спит она или нет? Наверное, спит. Даже дыхания не слышно. Она сказала: «Я узнала любовь…» Значит, всё ещё любит?
— Ацуко! — тихо позвал он.
Она подходила медленно, очень медленно. Присела рядом с ним на циновку и вдруг шатнулась вперед, будто её толкнули в спину, уткнулась лицом в его ладони.
— Люблю, люблю, — только и сказала она…
6
Утром, открыв глаза, Ичиро увидел сидящую рядом Ацуко. Почувствовав, что он смотрит на неё, она в смущении закрыла лицо руками и прошептала:
— Я хотела увидеть, как вы проснетесь.
— Вот как, подсматривать! — с шутливой угрозой проговорил Ичиро, привлекая к себе.
— Не надо, милый, — слабо запротестовала она, — пора идти на службу…
— Плевать на службу, плевать на всё! Я теперь буду с тобой в любое время суток.
Ацуко, счастливо засмеявшись, прильнула к нему.
* * *
Позже, когда они сидели за столиком и пили чай, Эдано, покончив со своей чашкой, решительно сказал:
— Я задержусь ещё на один день, чтобы нам уехать вместе. В Кобэ тоже много магазинов, и тебя возьмут в любой. Дадим телеграмму Саваде, пусть подыщет квартиру получше. А сегодня занесем списки в комитет и пойдем в парк Уэно: сейчас там цветет сакура.
— Я согласна, милый, — подняла на него свои большущие глаза Ацуко, — но вам ведь надо повидать отца.
— Конечно. После обеда мы поедем к нему вместе. Я хочу, чтобы он познакомился со своей невесткой.
— Со мной? — растерялась Ацуко. — Но удобно ли? Так, сразу…
— Удобно, даже очень. Отец у меня славный, и, я уверен, он тебе понравится.
— Спасибо, милый…
* * *
Они долго бродили по парку. Не обращая внимания на смущение своей спутницы, Эдано не отпускал её ни на шаг и всё время пытался держать за руку, которую она мягко, но настойчиво отбирала у него.
— Неудобно, милый, на нас смотрят.
— Ну и пусть смотрят, пусть завидуют, — беспечно отвечал Ичиро.
На них действительно обращали внимание, иногда даже оглядывались. Эта молодая пара была так откровенно счастлива, что некоторые, очевидно, действительно завидовали им.
Они остановились у розовых облаков цветущей вишни и долго любовались ею. Рядом останавливались другие посетители, иногда целые семьи, благоговейно смотрели на сакуру и так же молча уходили.
«Цветы сакуры, — думал Эдано, — сколько легенд и преданий связано с ними, один только дед знает их тысячи. Поколения предков влюблялись в эти розовые облака. Очарованию цветов сакуры поддавался и надменный князь, проезжавший мимо во главе свирепой дружины, и бедняк, тащивший вязанку хвороста на плече. Жестокие правители тоже использовали в своих целях всеобщую любовь к цветущей вишне: «Воин падает на поле битвы во славу императора, как опадают лепестки сакуры». Тайные враги в лагере для военнопленных тоже назвали свою шайку — «Кровавая вишня»…»
— О чём вы задумались? — слегка прижалась к нему Ацуко, предварительно убедившись, что никого около них нет.
— Я думал, как много связано у нашего народа с цветами сакуры, теперь и для меня её цветы будут символом счастья.
— В стихах цветущая сакура всегда стоит рядом со словом «любовь».
— Прочитай что-нибудь.
— Я мало помню и читаю плохо.
— Но всё-таки.
— Хорошо, только не смотрите на меня.
Лишь там, где опадает вишни цвет, —
Хоть и весна, но в воздухе летают
Пушинки снега…
Только этот снег
Не так легко, как настоящий, тает!..
— Хорошо, — одобрил Эдано. — А кто написал?
— Право, не помню, какой-то старинный поэт.
— Хороший поэт, но ты говорила, что непременно будет про любовь. Ты знаешь такие?
— Знаю, — лукаво взглянула на него Ацуко. — Послушайте:
Ты стал другим иль всё такой же ты?
Ах, сердца истинного твоего никто не знает!
Прошло немало дней,
Но вот цветы…
Совсем по-прежнему они благоухают!
— Ацуко, — серьезно сказал Эдано, — я никогда не забуду этого.
Она подняла побледневшее лицо и прошептала:
— У этих цветов клянусь вам, что буду хорошей матерью вашему сыну!
Неожиданный порыв Ацуко смутил и растрогал Эдано. Он сильнее прижал её к себе и так же тихо ответил:
— Верю!
А затем, отпустив её, пошутил:
— Я надеюсь, конечно, что Сэцуо не долго будет одиноким. Иначе дед тебя не признает. Он у меня такой…
7
Они не спешили, хотя Ацуко несколько раз мягко напоминала о том, что ему надо успеть повидать отца.
— Не волнуйся, — так же мягко успокаивал её Ичиро, — успею. Я люблю отца, хотя, так уж сложилась жизнь, мало его знаю. С нами жил он, когда я мальчонкой был, а взрослым только сутки и видел. Между этим — долгие годы он был для нас мёртв. Нас обманули полицейские, солгав, что отец умер.