Страница 92 из 99
— Уже договорились, — вмешался Савада, — всё в порядке.
4
Вагон четко отсчитывал стыки рельсов, чуть кренился на многочисленных изгибах железнодорожного полотна, в окна прожекторами били лучи солнца. Эдано с удовольствием поглядывал на новых товарищей по заданию. Вначале, когда их познакомили в комитете, он был разочарован. Худенькая, коротко подстриженная девушка в больших очках, вежливо поклонившись, отрекомендовалась:
— Акико, студентка.
Пожилой мужчина с полным, нездорового цвета лицом чуть наклонил голову:
— Ивата Иосио, печатник.
Эдано удивился. Думая над заданием комитета, он полагал, что его спутники окажутся крепкими мужчинами: возможно, придется драться… Но внешне он не проявил никакого удивления и сердечно поздоровался с ними.
К поезду их проводила целая группа, доставившая два тюка с подписными листами. Они ничем не выделялись среди обычного багажа. И только позже, в поезде, до Эдано дошло, как их проводы выглядели со стороны. Пожилой Ивата мог легко сойти за отца студентки, а он, Эдано, за её жениха или мужа. «Неплохо придумано», — подумал он и сразу же стал играть роль «жениха». Ивата ему подыгрывал, бедная Акико смущалась до слез.
— Почему вам дали такое имя, Акико? — снова начал подшучивать Эдано. — Госпожа Осень! Такое имя больше подходит пожилой женщине. Вам же, по-моему, больше подошло бы Харуко — госпожа Весна. Не так ли?
Ивата, как отец, провел рукой по голове смутившейся девушки:
— Она родилась осенью, поэтому её и назвали так. Все пожилые женщины раньше были молоденькими девушками. Придет время, когда и Акико оправдает своё имя, только спешить незачем. Вы согласны?
— О конечно, кому же хочется, чтобы его жена старела.
— Не надо, Эдано-сан! — взмолилась студентка.
До Токио доехали благополучно. Ивата и Эдано бдительно охраняли доверенный им груз и внимательно рассматривали каждого нового пассажира. Они не нарушили ни одного закона, но разве нарушили какой-либо закон издатели сборника «Голос мира»? А их арестовали… Все трое облегченно вздохнули, когда из окна вагона замелькали первые дома огромного многомиллионного города, столицы их отечества.
Они ступили на токийскую землю, когда город уже заканчивал трудовой день. Нескончаемый поток людей, беспрерывные ленты машин, грохот и гром уличного движения ошеломили Эдано, хотя ему уже приходилось видеть в кино токийские улицы, да и Кобэ был большим городом. Ивата, не раз бывавший в столище, объяснил им маршрут и сразу превратился в руководителя группы.
Тюки не были очень тяжелыми, но они то и дело задевали ими прохожих. Однако это обстоятельство нисколько их не смутило.
— Не отставай, дочка! — кивнул Ивата студентке и двинулся к остановке автобуса.
Подтолкнув Акико, Эдано вслед за Иватой втиснулся в автобус. Спустя минуту тяжелая машина плавно тронулась по привокзальной площади. Мимо, дребезжа, промелькнул трамвай с рекламой канадского виски на стенке. За ним проследовали три грузовика, открытые кузова которых были плотно набиты солдатами из «резервного полицейского корпуса»; у солдат на спинах, как горбы, висели каски. Сверкая лаком, мчались роскошные лимузины. Дома, словно размалеванные «пан-пан», были усеяны рекламами, в которых английских слов встречалось больше, чем японских.
После бесчисленных поворотов-нырков автобуса то в широкие, то в узкие, как туннели, улицы Ивата наконец подал знак — на следующей остановке выходить. Они, извиняясь, протиснулись к выходу и, как только дверь отворилась, с облегчением покинули автобус.
— Ну вот, — довольно оглянулся Ивата, — три квартала пешком — и будем на месте. Пошли! — вскинул он тюк на плечи.
Они, очевидно, находились далеко от центра. Дома здесь были куда скромнее, не лезли вверх этажами со сверкающей рекламой. Только на первых этажах часто попадались лавчонки, на которых почти отсутствовали надписи на заморском языке. Да и узкий ручеек прохожих не блистал дорогими нарядами. Здесь жили те, кто обслуживал гигантский город, кто заполнял цехи его фабрик, большие и малые предприятия, бесчисленные конторы, кто вежливо кланялся покупателям за прилавками шикарных универмагов, водил машины, пек, варил, жарил.
— Так вы, Эдано-сан, покинете нас, как только мы сдадим тюки? — спросил Ивата и усмехнулся, заметив короткий взгляд, брошенный на его спутника студенткой.
— Да, мне надо повидать отца.
— Жаль терять такого «жениха», — пошутил Ивата и тихо засмеялся, увидев, как вновь смутилась девушка. — А где живет ваш отец?
— На улице Сандагая, в квартале Сибуя.
— О, это далеко отсюда, долго придется добираться. Хорошо бы вам взять такси.
— Ну нет, слишком дорогое удовольствие. Как-нибудь доберусь.
Так, перебрасываясь фразами, они свернули на ещё более скромную и пустынную улочку — их путь вот-вот должен был закончиться.
Внезапно из узкого прохода между домами выдавилась кучка женщин, детей, посередине ее происходила какая-то борьба.
Ивата остановился:
— Кажется, драка, перейдем-ка на другую сторону!
Они стали переходить на противоположную сторону улицы, но к ним метнулась пожилая женщина:
— Помогите! Она же собирала подписи за мир, а хулиганы отнимают листы!
Эдано остановился, снял с плеча тюк и сунул его в руки студентки:
— Возьмите, пожалуйста!
Ивата схватил его за рукав:
— Не вмешивайтесь, Эдано-сан, опасно!
— Наш товарищ в беде! — возразил Эдано. — Идите, я сам!
Он подбежал к толпе и решительно раздвинул женщин. В центре её два молодых парня старались разжать руки молодой женщины, которая, пригнувшись к земле, прижала к груди пачку листов. Белая кофточка, полы которой выдернулись из-под пояса черной юбки, была в нескольких местах порвана, черная волна растрепавшихся волос скрывала лицо.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что тут происходит. Эдано рванул за плечо одного из хулиганов и резким ударом, в который вложил всю внезапно вскипевшую ярость, сбил его с ног. Второй, бросив свою жертву, как хорек, прыгнул к Ичиро.
— Берегитесь, нож! — крикнул кто-то из толпы.
Эдано мгновенно отклонился в сторону, почувствовал, как обожгло левое плечо, но, сделав полуоборот, схватил нападавшего за кисть руки и вывернул её так, что хрустнула кость.
Нож звякнул об асфальт.
— А-а, рука, рука! — дико завыл хулиган и тут же умолк, захлебнувшись от удара по горлу. Он упал, корчась, открывая рот в беззвучном крике.
Другой парень, поднявшись, опять пошел на Эдано, но уже без прежнего нахальства. Ещё один удар уложил его окончательно.
— Бегите! Бегите! — закричали женщины.
— Сюда! За мной! — схватил за руку Эдано какой-то парнишка. Женщина, на которую напали, продолжала стоять, прижимая пачки листов к груди.
«В полицию попадать нельзя», — сообразил Эдано и тронул женщину за локоть:
— Надо уходить! Быстрее!
Они побежали за мальчишкой, который стремительно скользил в щелях-проходах между домами, какими-то постройками, в проемах дощатых оград и между мусорными ящиками.
Наконец он остановился и, переводя дыхание, радостно сказал:
— Всё! Теперь не найдут. Дальше выход на улицу. А у вас, — показал он на руку Эдано, — кровь. Но вы их тоже здорово!..
Женщина, ещё не отдышавшись от быстрого бега, движением руки откинула волосы, закрывавшие лицо.
— Ацуко!..
Листы, которые она так яростно только что защищала, один за другим посыпались на землю, но женщина, не замечая этого, замерла, глядя на Эдано расширенными от удивления глазами. Тот тоже стоял, не в силах произнести ни слова, потрясенный, растерянный.
— Что же вы? — укоризненно спросил парнишка, нагибаясь, чтобы поднять подписные листы.