Страница 43 из 99
— Боюсь, как бы вы не ошиблись и в этом, — с сомнением заметил Нисино. — Вы многого не замечаете, капитан Мори. Например, известно ли вам, что кто-то из ваших подчиненных столкнул с лесов Нагано?
Капитан удивленно захлопал глазами, проникаясь невольным уважением к своему переводчику. Он, к огорчению Нисино, действительно был ограниченным человеком.
5
В тот день Эдано пришлось отпустить с работы Адзуму. Поэт, видно, заболел, его знобило. “Отлежусь сегодня, и всё пройдет”, — беспечно ответил он на тревожный вопрос Эдано.
Взвод после обеда ушел на стройку, а Адзуме стало ещё хуже. Он слез со своей койки, находившейся над койкой Савады, и пошел к дневальному раздобыть кипятку.
Выпив чаю, он вернулся назад, но забраться на свою койку не смог и улегся внизу.
Эдано и Савада, вернувшись в казарму, застали Адзуму спящим. Он был весь в липком поту.
— Завтра попросим, чтобы его показали врачу, — решил Эдано. Они вдвоем с механиком раздели больного. Савада тщательно укрыл его своим одеялом и полез наверх, на койку Адзумы.
Глубокой ночью рота была разбужена криком: “Убили!” Все столпились у койки больного: на лице Адзумы лежала накинутая кем-то подушка, а кровь из перерезанного горла залила одеяло и лужицей застывала на полу.
Убийство взбудоражило батальон. Все поняли, что кто-то метил в Саваду и только случайно вместо него погиб Адзума. Эдано, потрясенный смертью товарища, публично поклялся, что если найдет убийцу, то задушит его собственными руками.
О происшествии доложили майору Попову, тот поставил в известность командование. Ожидался приезд следователя.
* * *
Майор Попов, мрачный и строгий, слушал догадки Мори о причинах убийства. Капитан находился в затруднительном положении: новая неудача “Чисакуры” опутала его планы.
— Значит, капитан, вы считаете это убийство актом личной мести? Кто же мог мстить Адзуме? За что?
— Это мне неизвестно, господин майор. В батальоне восемьсот человек.
— Но командир взвода и сослуживцы убитого утверждают, что у Адзумы не было личных врагов.
— Бывают и тайные враги, господин майор. Японцы способны готовить месть годами, как резчик обтачивает камень! Возможно, — высказал своё соображение Мори, — виноват командир взвода. Ведь убитый командовал взводом, когда Эдано находился в госпитале. И хорошо справлялся с обязанностями. Эдано это могло не понравиться.
— Понятно! — Майор поднялся. — Капитан Мори, вы не обеспечили дисциплину и порядок в батальоне. Я отстраняю вас от командования. Как только закончится следствие, вас откомандируют из батальона.
Переживал и Нисино. “Хорошо, — думал он, — что моя койка стоит близко к дневальному. Он подтвердит, что я не вставал в эту ночь… Ах, мерзавцы! — досадовал он на исполнителей его приказа. — Так промахнуться! Впрочем, одной скотиной меньше”.
Когда Нисино вызвали в штаб со описками, он уже был спокоен. Сделав скорбное лицо, он вошел в кабинет майора Попова. Рядом с майором сидел незнакомый переводчику подполковник-пограничник.
— По приказу господина майора прибыл, — доложил Нисино.
Майор молча глядел на него, а подполковник спросил:
— За что же вас понизили в звании, майор Асагава?
Услышав свою подлинную фамилию, Нисино — Асагава от неожиданности выронил папку со списками и потянулся к поясу, но кто-то стиснул его руки.
— Неужели вы, Асагава, приберегли для себя яд? — удивился подполковник. — Столько лет хотел вас увидеть.
Нисино холодно ответил:
— Вы ошибаетесь, господин подполковник. Я — Нисино!
— Ну зачем так мелко лгать? — сказал подполковник. — Ведь мы с вами старые знакомые.
— Я не имел чести вас знать, господин подполковник!
— Ну как же! Заочно давно знакомы. Я Кравченко из Горного погранотряда. Помните? А вот ваша фотография… Но вы измельчали, а? Такой опытный разведчик и пошел в переводчики! Ай-яй-яй! — покачал головой подполковник. Потом распорядился: — Уведите!..
* * *
Майор Попов совещался со своими офицерами, кого назначить вместо Мори. Мишин сидел безразличный к этой проблеме: “Что тут размышлять? Назначить любого, и точка!”
— А знаете, — предложил Гуров. — Давайте пригласим несколько человек из “Томонокай”. Того же Саваду. Пусть скажут, как они думают!
— А что? Не помешает, — согласился майор. — Давайте-ка их сюда.
Савада и двое его помощников с удивлением услышали, что советские офицеры хотят с ними посоветоваться.
— Спросите их, Гуров, может быть, нам назначить унтер-офицера Эдано? — сказал майор.
Неожиданно для майора низкорослый со шрамом на лице ефрейтор Савада смело ответил на исковерканном, но понятном русском языке:
— Нет, господин майор. Невозможно. Эдано мой друг, но нельзя. Нужен офицер.
— Так кого же? — спросил майор Попов.
Вся троица отошла в угол кабинета и заговорила настолько быстро, что Гуров улавливал лишь отдельные слова. Через минуту-другую “прения” закончились, и Савада от имени всех предложил назначить командиром батальона капитана Уэду.
— А ведь правильно они подсказали, товарищ майор! — рассмеялся довольный Гуров. — Именно капитана Уэду!
— Не обменяли бы мы с вами шильце на мыльце! — засомневался майор.
— Не ошибемся. Он инженер, о работе беспокоится, И не солдафон.
— Хороший офицер! — решился подтвердить Савада.
— Ладно! Быть посему! — хлопнул ладонью о стол майор. — Вот ты, ефрейтор, и позови Уэду… Будешь при нем переводчиком. Другого у нас нет. Так, что ли, Гуров?
6
Капитан Уэда был ошеломлен и озадачен назначением на пост командира батальона вместо Мори. Этого он не ожидал и чувствовал, что остальные офицеры — не все, конечно, но большая их часть — неприязненно отнесутся к этому. Причин для этого было много.
С того памятного дня, когда он согласился поехать на машине с громкоговорителем, чтобы собрать остатки отряда Такахаси, в его сознании произошел какой-то надлом. Он понимал, что сделал правильно, что так именно и надо было поступить, и в то же время чувствовал себя неловко перед другими офицерами. Тем более что кто-то из его бывших подчиненных по отряду Такахаси рассказал об этом Мори. Недаром в последнее время Мори стал так холоден по отношению к нему. Поначалу Уэда думал, что причиной этому его разногласия с Мори из-за организации работ. Уэда добросовестно относился к своим обязанностям и старался сделать всё, чтобы стройка шла лучше. Но позже понял, что Мори ему не доверяет. Почему? Не сойдясь близко с офицерами, Уэда не пытался искать более тесных контактов и с солдатами. На собрания пленных он ходил только тогда, когда шли все офицеры, с русскими говорил только по вопросам производства. Но он пристально всматривался во всё происходящее вокруг, многое подмечал и много читал, скрывая это от других.
Он пришел к выводу, что там, в окрестностях Муданьцзяна, поступил правильно. Ведь он не знал, что спасает и свою семью. Жена и сын всё-таки остались живы. И плевать ему в конце концов на этого Мори. Тем более, что вряд ли они теперь когда-нибудь встретятся. Подумать только, поражение ничему не научило таких, как Мори, — тупых, ограниченных вояк, неспособных мыслить здраво.
Собрав командиров подразделений, Уэда заявил:
— Я больше инженер, чем офицер. Поэтому буду требовать добросовестной работы. Учтите — мы не только работаем, но и обучаем наших людей профессиям, нужным в мирное время. Императорской армии больше нет, нашей стране запрещено иметь вооруженные силы, и нужно думать о мире. Наша родина разорена, города разрушены. Многое придется отстраивать заново, и строитель в Японии будет самым нужным человеком. Запомните ещё: ни в какую политику я вмешиваться не буду!
Заявление нового комбата обескуражило старшего унтер-офицера Хомму — Тараду. Надежда установить контакт с новым комбатом рухнула. А ему это было крайне необходимо. Арест Нисино и неожиданное смещение капитана Мори сильно напугали бывшего поручика жандармерии. Вот-вот русские откроют и его истинное лицо. Поэтому Хомма отдал приказ заговорщикам из “Чисакуры” прекратить деятельность, замаскироваться и выдавать себя за демократов.