Страница 25 из 99
Девушки весело щебетали. Адзума был в ударе: его шутки встречались дружным смехом, и час пролетел незаметно. После скромного ужина — сладости и чай — они немного погуляли по улицам. Эдано вызвался проводить Ацуко. Девушка согласилась, выразив надежду, что провожатый не из пугливых. Весь путь Ацуко рассказывала о службе, о подружках, о себе. Около дома, где она, по её словам, жила с теткой, Ацуко, поблагодарив Эдано, пригласила в очередной его свободный день зайти в магазин.
На условленном месте Эдано пришлось ждать замешкавшегося Адзуму. Он стоял, вспоминая разговор с Ацуко. Девушка его заинтересовала. Чем, он и сам не знал. Может, потому, что напомнила ему Намико.
— Простите, пожалуйста, — заговорил подбежавший Адзума. — Я заставил вас ждать. Трудно влюбленному расстаться со своей девушкой-мечтой. Ещё раз простите!
— А, ерунда! Пошли.
Они двинулись обратно по знакомой дороге. Когда вышли за город, Адзума закурил и, рассмеявшись, сказал:
— Везет вам, командир. Вы очень понравились Ацуко.
— Откуда ты можешь знать?
— Это сразу видно. Она успела шепнуть Хироко, а та передала мне. Хорошо быть красивым парнем! — с завистью закончил он.
— А что это она мне говорила о смелых провожатых?
— Са… — остановился Адзума. — За ней ведь целый год уже таскается Нагано, хотя девушка его терпеть не может. Он только офицеров боится, с остальными, кто рискнет провожать её, лезет в драку, буйвол чертов.
— Плевал я на Нагано!
— Нет, командир, он человек опасный, подлый.
— Ничего…
— Смотрите, командир. Я предупредил…
5
На следующий день у самолета Савада лукаво посмотрел на летчика.
— Говорят, твоя новая знакомая — самая красивая девушка в “Марудзене”?
Эдано смутился:
— Вот проныра. Откуда ты узнал?
— Солдатский телеграф. Ну и правильно. Разве можно такому молодому парню киснуть здесь, в казарме, подобно кающемуся монаху. За тобой любая девка на край света пойдет.
— Да оставь ты. Выпил я вчера сильно.
— Ты воин. А что это за воин императорской армии, если он не пьет?
— Я серьезно говорю.
— Если серьезно, тогда слушай. Вчера Нагано весь день крутился около меня. Такой вежливый стал и всё расспрашивал о тебе. Откуда ты, где раньше служил, какую школу кончил и прочее.
— Ну и что?
— Да уж я наплел ему. Сказал, что знаю тебя мало, но человек ты грубый и с подчиненными в разговоры не пускаешься. Сказал, что ты такой тип, с которым опасно связываться. Ты головорез и чуть ли не был в соси[20]. Тебя даже генерал Томинага использовал как своего телохранителя.
— Напорол чуши. Зачем?
— А что? Пусть он тебя боится. Лучше пустить ищейку по ложному следу.
…Эдано ещё несколько раз встречался с Ацуко. Капитан Уэда симпатизировал ему и охотно отпускал. Ацуко всё откровеннее давала понять, что Эдано ей нравится. Их беседы становились интимиее, прогулки продолжительнее. Она настояла на том, чтобы они проводили время отдельно от Адзумы с Хироко. “Им одним тоже лучше”, — лукаво улыбнулась она.
Эдано льстило, что такая красивая девушка предпочла его всем. С ней ему было не скучно. Вел он себя с нею сдержанно, был внимательно предупредительным — такое поведение было для него естественным. Если бы Эдано задумал завоевать сердце Ацуко, то лучшего ничего придумать бы не смог. Избалованной мужским вниманием девушке льстило такое рыцарское с ней обращение. Встречи с Ацуко хоть на время нарушали надоевший ему ритм казарменной жизни. Девушка отвлекала Эдано от грустных размышлений, и за одно это он был очень благодарен ей. Они беспечно проводили вместе всё время, которое удавалось Эдано отрывать от казармы. Однажды Эдано заметил тень человека, упорно следовавшего за ними. “Это Нагано'” — испуганно сказала Ацуко, схватив спутника за руку
— А… пустое! — успокоил её Эдано. — Не обращай внимания!
До их разлуки в этот вечер девушка оставалась задумчивой и грустной.
Но в следующий раз Ацуко снова была радостной и веселой. Она была так хороша, что Адзума не удержался:
— Везет вам, командир! — И нотки откровенной зависти прозвучали в его голосе.
Дождавшись окончания работы подружек, они тут же у магазина разделились на пары.
— Куда мы сегодня пойдем, Ацуко? — спросил Эдадо.
— Сегодня — ко мне. Тетя уехала в Харбин, и я осталась одна. Вы будете моим гостем, — сказала девушка.
Квартира Ацуко состояла из небольшой комнаты, кухоньки и узенького коридорчика. “Как уютно здесь”, — подумал Эдано, снимая обувь.
Хозяйка, оставив гостя в комнате, пошла хлопотать на кухне. “Я быстро управлюсь”, — пообещала она. Действительно, ждать её долго не пришлось. На маленьком столике посредине комнаты Ацуко расставила закуски, среди них возвышался фарфоровый графин с подогретым сэкз. Потом она, смеясь, выпроводила ненадолго гостя на кухню и плотно задвинула за ним перегородку.
— Минуту обождите!
Когда Эдано вошел в комнату, сердце у него екнуло. Ацуко стояла посреди комнаты в серебристом кимоно.
Широкий пояс — оби — опоясывал талию девушки и квадратным бантом возвышался на спине. “Как молодая сакура в цвету”, — подумал Эдано. Он давно не видел женщин в кимоно. Девушка в этом наряде показалась ему ещё прелестней.
— Извините, пожалуйста. Садитесь. Простите за скромное угощение. Как смогла!
Они выпили по чашечке сакэ, щеки девушки разрумянились.
— Вы знаете, — задумчиво произнесла она, — я давно задумала встретиться с вами вот так, будто нет никакой войны… Хотите, я вам спою?
Ацуко взяла струнный инструмент — сямисен — и, аккомпанируя себе, приятным голосом запела: “Аки но хи но тамэ ики ни…” Это была простенькая и наивная песенка о том, как юноша, тоскуя в разлуке о милой, хотел стать падающим в лучах осеннего дня листом дерева. Он плыл и плыл бы по реке к дому, в котором живет его милая…
— Вам понравилось?
Эдано поблагодарил. Он чувствовал себя легко и свободно.
От выпитого сакэ, уюта комнатки, красивого наряда Ацуко у него замирало сердце… Вдруг ему показалось, что перед ним сидит не Ацуко, а Намико…
Они допили сакэ, и внезапно присмиревшая и притихшая Ацуко убрала со стола. Вернувшись из кухни, она погасила верхний свет, оставив гореть только небольшую лампочку-ночник. Потом подошла к Эдано и сказала, положив ему руки на грудь:
— Милый, сними с меня оби. Я ведь не девушка…
…Эдано ушел от неё поздно — времени оставалось в обрез, чтобы только успеть добежать до отряда. Он шагал в темноте, не различая дороги, иногда путаясь в траве. Неистовые ласки Ацуко поразили его. Вот, оказывается, какие бывают женщины.
“А если она и с другими так? — мелькнула вдруг ревнивая мысль. — Нет. Просто истосковалась в одиночестве”.
Ацуко говорила, что у неё есть ребенок, который живет у бабушки. Её подло обманул сын директора магазина. Вот негодяй! Его счастье, что теперь он живет в Дайрене. Эдано показал бы ему. Бедная. Что-то она рассказывала ему об отце? Да, он погиб при штурме Сингапура…
В памяти всплыли слова танки:
Наш поцелуй прощальный был так долог!..
На улице, среди глубокой ночи.
М-да… До прощального поцелуя далеко!..
В казарму Эдано попал через минуту после команды “отбой”. Он влетел, на ходу снимая китель, и жадно припал пересохшими губами к чайнику. Когда он сел на нары, лежавший по соседству Адзума приподнял голову:
— Успели вовремя, командир.
Эдано шутливо погрозил ему кулаком, лег и мгновенно уснул крепчайшим сном.
6