Страница 22 из 139
Информация о военных планах Японии в отношении СССР стала поступать в Москву буквально на второй день после начала войны. Так, 23 июня 1941 года маршал Фэн Юйсян сообщил Панюшкину, что Япония намерена выступить против СССР в течение месяца. 27 июня генерал Бай Чунси передал Панюшкину данные не только о количестве японских дивизий, но и о числе войск Маньчжоу-Го, готовых к нападению на СССР. Затем сроки нападения постоянно менялись. По полученным осенью 1941года чунцинской резидентурой данным, нападение связывалось с захватом фашистскими войсками Ленинграда и Москвы. Однако после поражения немцев под Москвой японский Генеральный штаб вновь обратил внимание на «южный вариант» военных действий. Информация об этом решении была добыта весной 1942 года от многих источников. Так, в мае уже упоминавшийся Пентковский, с 1936 года проживавший в Шанхае и открывший там адвокатскую контору, сообщил 11 мая 1942 года своему оператору из шанхайской резидентуры:
«Известный вам Смит после встречи с вернувшимся из Японии начальником политического отдела жандармского управления 29.апреля заявил, что вопрос о войне Японии с Советским Союзом отложен в долгий ящик, так как перед японцами стоит задача наступления на Австралию и Индию. В связи с этим в Шанхае намечается открыть целый ряд японских фирм, организация которых была отложена на неопределенный срок ввиду ожидавшегося военного конфликта с СССР»[25].
А на следующий день, 12 мая 1942 года, посол Японии в Москве генерал-лейтенант Такэкава представил в Токио доклад, перехваченный советской разведкой, в котором содержался следующий вывод: «Пусть идет война на истощение СССР и Германии. В это время Япония может выгодно завершить дела на юге»[26].
Впрочем, и после этого отслеживание военных планов Японии оставалось одной из главных задач резидентур внешней разведки в Китае. Информация о них поступала из разных источников — от представителей официальных китайских властей, коммунистов, дипломатов третьих стран, русских эмигрантов. Важные сведения на доверительной основе поступали в чунцинскую резидентуру и от брата Я. Свердлова Зиновия, усыновленного А. М. Горьким под фамилией Пешков, который в это время был послом Франции в Чунцине.
В Москве высоко оценили работу сотрудников чунцинской резидентуры, в которой насчитывалось всего шесть оперативных работников. В конце 1942 года за достигнутые успехи в разведывательной деятельности А. С. Панюшкин был награжден орденом Ленина. Также были удостоены государственных наград и все остальные сотрудники резидентуры— Л.М.Миклашевский, П.И.Куликов, В. А. Жунев, В.С.Смирнов и Ф. М. Щеглов.
1906-1970.
В 1939—1941 гг. — сотрудник Чунцинской легальной резидентуры внешней разведки, возглавляемой А. С. Панюшкиным.
В 1942—1950 гг. — советник посольства СССР в Китае.
В 1941—1945 годах кроме добывания информации о военных планах Японии сотрудники китайских резидентур ИНО внимательно отслеживали ситуацию, складывающуюся в гоминьдановском руководстве. А из агентурных данных следовало, что основная цель правительства Чан Кайши в этот период состояла в том, чтобы столкнуть СССР с Японией. Так, в сентябре 1941 года Панюшкин доложил в Центр: «Чан Кайши всеми способами старается спровоцировать выступление Японии против нас. Его аппарат работает в этом плане по всем направлениям»[27]. А в 1943 году резидентура добыла секретную резолюцию ЦК Гоминьдана, в которой, в частности, говорилось:
«Исходя из нынешних дипломатических отношений, нам необходимо афишировать симпатии к СССР и сочувствие в том, что он подвергся агрессии, подталкивая его к тому, чтобы все свои силы СССР отдал войне. Что касается советско-японских отношений, то нам необходимо толкать СССР на. войну с Японией, с тем чтобы получить передышку, пока не наступит благоприятный момент для контрнаступления против японцев»[28].
Поэтому неудивительно, что Чан Кайши стал добиваться от Москвы заключения секретного соглашения о военном союзе против Японии с явной целью торпедировать советско-японский пакт о нейтралитете. А несколько позднее резидентура в Чунцине получила информацию о том, что министр иностранных дел Китая заявил послу Великобритании о неправильной, по мнению его правительства, позиции СССР, который отказывается немедленно объявить войну Японии, и попросил довести эту точку зрения до Черчилля. Согласно докладу резидентуры, этот шаг был предпринят по настоянию Чан Кайши, который хотел получить возможность оказывать на СССР давление и со стороны союзников Москвы по антигитлеровской коалиции.
Отслеживала чунцинская резидентура и отношения между Гоминьданом и КПК, которые оставались крайне напряженными. Обе стороны балансировали на грани гражданской войны, что делало практически невозможным ведение войны против Японии. В конце 1943 года Чан Кайши активизировал подготовку к наступлению против КПК и сосредоточил против ее войск 500-тысячную армию. Однако его планам уничтожения китайских коммунистов не суждено было сбыться, и в 1945 году он был вынужден возобновить переговоры с КПК.
Однако и позицию КПК в отношении СССР после начала войны тоже нельзя назвать лояльной. Так, в конце 1941 года руководство КПК разослало всем территориальным бюро ЦК и парторганизациям антияпонских баз директиву о необходимости «повсеместно экономить силы», то есть не вести активных боевых действий против японских войск. Впрочем, этой тактики Мао Цзэдун придерживался с самого начала японского вторжения в Китай, рассчитывая в благоприятный для себя момент захватить власть в стране. Вступление же во Вторую мировую войну СССР, а потом и США он рассматривал как позитивный фактор для реализации своих целей. В результате в то время, когда СССР вел тяжелую борьбу с Германией, а угроза нападения со стороны Токио оставалась более чем реальной, вооруженные силы КПК не вели активных боевых действий против японских войск.
Но, несмотря на такую позицию Мао Цзэдуна, резидентура в Чунцине регулярно сообщала руководителям КПК о позиции Гоминьдана в периоды обострения отношений между партиями и о планах Чан Кайши по нанесению внезапных ударов по вооруженным силам КПК. Одновременно сотрудники резидентуры прилагали максимум усилий для того, чтобы КПК проводила более гибкую политику по отношению к Гоминьдану. 8 августа 1945 года части Красной Армии, выполняя взятые на себя Советским Союзом на Ялтинской и Потсдамской конференциях обязательства, перешли в наступление против Квантунской армии. Успешные действия советских войск во многом стали возможными благодаря осведомленности командования о дислокации подразделений Квантунской армии. Разведывательную работу по вскрытию планов японского военного командования с самого начала Великой Отечественной войны вело не только 1-е управление НКГБ, но и органы госбезопасности Приморского и Хабаровского краев, Читинской области, разведывательные отделы пограничных округов, органы военной контрразведки Дальневосточного военного округа, Тихоокеанского флота и Амурской флотилии.
Так, в 1942 году разведотдел Хабаровского УНКВД забросил на территорию Маньчжурии 32 агента-вербовщика с целью приобретения агентуры из числа проживающих там китайцев, корейцев, тазов и удэгейцев. Они завербовали из местных жителей 20 агентов и 30 агентов-связников, а еще 5 агентов были направлены в Харбин на оседание. Для нелегальной заброски агентов в Маньчжурию на границе совместно с пограничниками были созданы переправочные пункты, а также организованы резидентуры, проводившие специальную и идеологическую подготовку агентов и руководившие работой по их заброске.
В 1941—1945 годах на территорию Маньчжурии неоднократно направлялись агенты Жэн, Охотник, Петров, Сережа, Трубка и многие другие. С их помощью была получена информация о дислокации, численном составе, вооружении и перемещении частей и подразделений Квантунской армии, а также о местоположении штабов, аэродромов и других военных объектов противника. Кроме того, были получены материалы об антисоветской деятельности белоэмигрантских организаций и о методах работы японских спецслужб.
25
Щербаков
С. Белый резидент // Секретные материалы. 2000. №9.
26
Там же.
27
Очерки истории российской внешней разведки. Т. 4. С. 361.
28
Там же.