Все о внешней разведке

Не чувствуя поддержки, Стеннес высказал Рогову сомнение в целесообразности своего возвращения в Германию. Кроме того, он сказал, что американцы предложили ему сотрудничать с ними. Стеннес катего­рически отказался от этого предложения и в 1948 году вместе с войсками Чан Кайши отбыл на Тайвань. В Гер­манию Стеннес вернулся только в начале 50-х годов и сразу же включился в политическую деятельность. Тогда же с ним установили контакт сотрудники аппарата уполномоченного МГБ в Берлине. Стеннес заявил, что готов продолжать сотрудничество с советской разведкой в национальных интересах Германии. Однако Центр от­клонил предложение Стеннеса о работе «на чисто немецкой основе», и в 1952 году контакты с ним были прекращены.

В сентябре 1939 года в Чунцин прибыл новый посол СССР Александр Семенович Панюшкин. Одновременно он был назначен и главным резидентом ИНО НКВД в Китае. Совмещение должностей было вызвано крити­ческим положением в Китае и необходимостью скон­центрировать все усилия для противодействия японской агрессии и срыва ее планов по расколу Китая и созда­ния на его территории марионеточных государств. Кро­ме того, советское руководство хотело получать выве­ренные оценки ситуации на Дальнем Востоке, которые могли бы помочь принимать верные политические ре­шения в условиях приближающейся войны с Германией. Все эти задачи стали еще более актуальными после зак­лючения в июле 1939 года англо-японского соглашения (соглашение Арита-Крейги — английского варианта «дальневосточного Мюнхена», фактически направлен­ного против Китая), последующими уступками запад­ных держав Японии и начала в сентябре 1939 года вой­ны в Европе.

Одной из главных задач чунцинской резидентуры было не допустить усиления сепаратистских настроений в правительстве Чан Кайши и удержать его на позициях активного сопротивления японским захватчикам. С этой целью Панюшкину удалось установить доверительные отношения с целым рядом гоминьдановских деятелей, стоявших на позициях укрепления дружбы с СССР и продолжения антияпонской войны. Среди них были мар­шал Фэн Юйсян, заместитель Чан Кайши в военном комитете центрального правительства, сын Сунь Ятсена Сунь Фо, председатель парламента и председатель китайско-советского общества, вдова Сунь Ятсена Сунь Цинлин, заместитель начальника Генерального штаба китайской армии Бай Чунси, видный политический и общественный деятель Шао Лицзы, руководитель отдела пропаганды-в политуправлении военного комитета и на­чальник военной канцелярии Чан Кайши Хэ Яоцзу, представитель Чунцина в синьцзянском провинциаль­ном правительстве Чжан Юаньфу, видный ученый Го Можо и другие. При непосредственном участии Панюшкина нашим военным советникам удалось убедить Чан Кайши принять действеннее меры по срыву японского наступления, для чего был разработан план обороны города Чанцы. В результате этой операции, продолжав­шейся более 20 дней, японская армия потеряла около 30 тыс. солдат и офицеров. Достигнутый при обороне Чан­ша успех поднял боевой дух не только руководства Ки­тая, но и всего китайского народа.

В это время особую важность приобрели поставки в Китай советского оружия. Понимая, что без современно­го вооружения китайская армия не сможет продолжать сопротивление и вскоре будет вынуждена капитулиро­вать, Панюшкин весной 1940 года направил в Центр телеграмму, в которой рекомендовал срочно оказать Ки­таю дополнительную помощь вооружениями. А осенью 1940 года, когда Панюшкину стало известно, что Кун Сянси, Хэ Инцинь, Вэнь Вэньхао, Шао Лицзы и другие деятели из ближайшего окружения Чан Кайши настрое­ны пессимистично относительно советской помощи, он пригласил их на обед в советское посольство и заверил в том, что СССР готов и дальше содействовать Китаю в борьбе против Японии.

Другой заботой главной резидентуры в Чунцине стал наметившийся в 1940 году раскол между Гоминь­даном и КПК. Поэтому сотрудники резидентуры ис­пользовали все возможности для того, чтобы не допус­тить развязывания гражданской войны и разрыва со­трудничества между Чан Кайши и Мао Цзэдуном. В час­тности, резидент Панюшкин неоднократно встречался с Фэн Юйсяном, Сунь Фо, Чжан Юаньфу, Сунь Цин лин и в доверительных беседах убеждал их приложить максимум усилий для того, чтобы смягчить напряжен­ность между Гоминьданом и КПК, улучшить советско-китайские отношения и расширить Единый общенацио­нальный фронт как гарант успеха в войне с Японией. Такие же беседы он проводил и с представителями КПК Бо Гу и Е Цзяньином.

Однако, несмотря на все усилия советской стороны, в 1941 году отношения между Гоминьданом и КПК вы­лились в открытую войну. После нападения гоминьдановских войск на 4-ю Новую армию КПК, в результате которого был ранен и взят в плен ее командующий Е Тин и убит начальник штаба, в январе 1941 года Чан Кайши объявил о ее роспуске. Но еще до начала на­ступления гоминьдановских войск на 4-ю армию резидентура по согласованию с Москвой передала одному из лидеров КПК Чжоу Эньлаю достоверную информа­цию о намерениях Чан Кайши потребовать от коммуни­стов отвести армию от района Шанхая и возможной военной операции против нее. Кроме того, во избежа­ние резкого обострения отношений между Гоминьда­ном и КПК резидентура настоятельно рекомендовала Чжоу Эньлаю не считать Чан Кайши главным виновни­ком вооруженного столкновения, а считать таковым Хэ Инциня, которого необходимо разоблачить как про-японского элемента и врага Единого общенационально­го фронта Китая.

Главная резидентура в Чунцине своевременно ин­формировала Москву о внутренней и внешней политике Китая, о позиции Чан Кайши и его окружения в отно­шении СССР, Японии, США, Англии, Франции, дея­тельности в Китае американцев, англичан и немцев, о пронемецкой и прояпонской группировках в правитель­стве и Гоминьдане, о борьбе между Гоминьданом и КПК, а также внутри самого Гоминьдана. Кроме того, резидентура через свои каналы добывала информацию о военных планах Германии. Так, в мае 1941 года в Центр были направлены данные о главных направлениях про­движения фашистских войск, полученные от военного атташе Китая в Берлине.

Здесь интересно отметить, что ИНО НКВД в этот период тесно сотрудничал с Отделом международных связей Коминтерна. Примером такого сотрудничества может служить письмо Г. Димитрова Л. Берии от 15 сен­тября 1939 года:

«Дорогой товарищ Берия, приехавший китайский то­варищ Чжоу Эньлай привез с собой три вида шифра, которыми пользуется японская армия. Эти шифры захва­чены 8-й армией в боях с японцами.

Полагая, что указанные шифры могут представлять интерес для Вас, посылаю Вам в приложении к этому письму.

С товарищеским приветом, Г. Димитров»[23]. После нападения Германии на Советский Союз глав­ной задачей резидентур, действующих в Китае, стало не просмотреть возможность нападения Японии на СССР и создания второго фронта на востоке. В связи с этим Центр незамедлительно потребовал перестроить работу резидентур на обслуживание нужд Великой Отечествен­ной войны. Для этого предлагалось:

пересмотреть всю имеющуюся агентурную сеть и всех подозрительных и малополезных информаторов срочно перевести на консервацию;

незамедлительно приступить к агентурному, а по воз­можности и к личному изучению служащих правитель­ственных учреждений и крупных политических деятелей, выявляя те их черты, которые могли бы быть использо­ваны для вербовки;

освещать исчерпывающим образом вопросы, имею­щие принципиальное значение, отбрасывая мелочовку[24].

Здесь надо отметить, что возможность нападения Японии была более чем реальна. Согласно плану «Кантокуэн», разработанному японским Генеральным шта­бом, численность Квантунской армии к 1942 году дос­тигла 700 тыс. человек, были усилены группировки в Маньчжурии и Северном Китае, появилась новая груп­па войск в Корее. Оперативным планом предусматри­вался после переброски советских войск с Дальнего Во­стока на Западный фронт захват Приморского и Хаба­ровского краев.

23

Коминтерн и Вторая мировая война. М., 1994. Ч. 1. С. 99.

24

Кедров Ю. Как были сорваны планы нападения Япо­нии на Советский Союз // Народы Азии и Африки. 1995. № 12.