Страница 21 из 35
Там подальше Толстяк чуть ли не наваливается на спину Благочестивого Робера, и они оба скрываются в туалетных комнатах.
Наша очередь, баронесса!
В задержаниях всегда есть волнующий момент. Невозможно предсказать, как станет реагировать клиент. Часто эффект неожиданности сбивает с него спесь, и он позволяет повязать себя без сопротивления. Ты можешь подбирать ему подарочную упаковку по своему вкусу, он послушен, как молочный ягненок. В других случаях происходит совершенно противоположное. Парень с ходу впадает в бешенство, пытаясь защитить свою дорогую свободу любыми средствами. Между этими двумя крайностями располагается тот, кто реагирует и даже пытается что-то делать, но, осознав чреватость, смиряется. По виду я бы поместил наше трио в эту третью категорию. Я ожидаю, что они чисто из формы поартачатся, поскольку их трое и просто так складывать крылья будет западло. Но они сыграют на понижение, как только мы им продемонстрируем наши боевые средства.
Ладно, выдвигаемся. Потому как парни уже достаточное время наблюдали Старика и его чудную манеру ходить вокруг да около, они не сразу въезжают, что мы лучники Ее Величества Республики.
— Извините, что прерываем вашу трапезу, господа, — говорю я.
— Поверьте, мы глубоко тем опечалены, — присовокупляет Ахилл.
Они смотрят на нас, раскрыв вафельницы, словно к ним подошли со сбором пожертвований для пострадавших от наводнения на монмартровском холме; похоже, у них слегка перехватило дыхание. И только увидев сверкнувшую сталь наручников, они просекают. Дальнейшее поистине бьютифул. Жокей реагирует первым, нырнув под стол, почти мгновенно. Он перемещается, используя его как панцирь; пробежав этаким манером пару-тройку метров, выпрямляется, сбрасывая свой деревянный покров на пол. Бум-бряк-дзинь-звяк! Затем скрывается во входной двери. Люретт с места бросается в погоню, хотя я ему поручил задержание совсем другого шкета. Который прыгает рыбкой, словно футболист у ворот противника, желающий головой замкнуть подачу углового. Мяча он не касается, зато с размаху въезжает своим калганом в открытую вывеску Старика. Мессир принимается надувать носом кровяные пузыри и уже не соображает, зачем он здесь. Он не человек с земли, Папаша, надо понимать. Генералы не привыкли пользоваться пулеметами, равно как директора компаний швабрами.
А вот мой парень Педро решает со мной побоксировать. Получает браслетами по адамову яблоку, и отправляется искать свою Еву на полу.
Последующее передаю бегло. Посетители перестают жевать и наблюдают за вестерном. Содержатель, оставив свои плиты, визжит на весь зал: «Убирайтесь и деритесь себе где подальше, хулиганье!» Счастливые халдеи уже украдкой роняют посуду: способ досадить патрону, чтоб его инфаркт хватил, толстого противного ублюдка, который кормит их гнусными объедками!
Бойкий хлыщ, отправивший в аут Патриарха, почти достигает двери, но тут происходит классный трюк. Через весь зал пролетает одинокий стул. То Берю, вышедший из отхожих мест со своим стреноженным подопечным, видит, что один гусь уже почти оторвался от земли, и мастерски прерывает его разбег. Стул угождает проныре в затылок. Тот испускает крик и ныряет вперед. При этом валится на сидящую за крайним столиком даму и опрокидывает ее, она пытается удержаться, зацепившись за скатерть, но скатерть едет вместе с ней и своим грузом из беарнского, фруктов и антрекота. Карга заполучает горячий кусок мяса в декольте, туда, где должно находиться обязательное, но вместо него болтаются сдувшиеся шарики. Она верещит так, словно ей ввели раскаленную кочергу в ножны для термометра.
Подоспеваю я с наручниками Старика. Щелк-щелк. Итак, что мы имеем? Миссия выполнена на три четверти. Где Жокей?
Выметаюсь наружу. Там столпотворение.
Целая куча народу желает немедленно линчевать бригадира Пуалала, потому как последнему при виде выскочившего бывшего мучителя кляч, преследуемого Люреттом, приходит в голову гениальная идея рвануть с места свой фургон и сбить беглеца. Жокей лежит на мостовой, и в такой позе, что я себя спрашиваю, а не сломано ли у него два-три позвоночника?
Толпа разгорячена до предела. И продолжает расти на глазах; суверенный народ приближается, воинственно настроенный. Сейчас мы за все заплатим! Им уже осточертел наш произвол!
Большая каланча Лефанже, остававшийся по счастью снаружи для присмотра, утихомиривает бунтовщиков тем, что он якобы все видел. Настоящее гангстерское гнездо. Бегущий коротышка прострелил ему полу! Он показывает дырку в своей рыболовной куртке, возникшую после спешного форсирования колючей изгороди одного форелевого хозяйства. Горячие головы успокаиваются.
Я загружаю добычу в фургон. Ресторатор набрасывается на меня: послушайте, и кто теперь оплатит побитые горшки? А убытки от пострадавшей репутации?
Я хватаю его за верхнюю пуговицу белого кителя.
— Охолонитесь, — советую. — Когда держишь заведение, которое используется в качестве воровского притона, следует поменьше возникать. Если дело получит огласку, вам придется прикрыть лавочку.
Он тут же затыкается.
Я сую ему в карман пуговицу, которая осталась у меня в пальцах.
Глава XIX
ПРИЗРАК
— Рад, что мне удалось довести операцию до успешного завершения, — заявляет Старик, шнобель которого напоминает красный болгарский перец.
Все смотрят на него глазами, полными недоверия. Похоже, стыд над ним не властен. Этому старому ослу, только что изукрасили всю физиономию, и вот он уже пыжится так, словно выиграл битву при Вердене в одиночку!
Он продолжает:
— Сноровка, господа, проворство. Энергичность и расторопность.
Ладно, оставляем его украшать себя павлиньими перьями. Сдача в утиль не дает ему покоя. Он по-прежнему ощущает себя начальником вокзала, а прибытие электрички считает своей заслугой, надо быть снисходительным.
Мы располагаемся вокруг блюда со свининой, настолько гарнированной, что она погребена под гималаями картофеля и кислой капусты. Берю рубает изо всех сил, не дожидаясь никого. Пино, присоединившийся к нам, предпочел салат из порея. Папаша затеял тысячу церемоний со своим прибором, так что его можно принять за заведующего протокольным отделом, устроившего показательный урок для обитателей Елисейского дворца.
Мы забросили бедного Коротышку Дзана в Кюско. После чего я отвез оставшееся трио, знаешь куда? В морг!
Парни не ухватывали цели прогулки. Ты бы их видел, с браслетами на руках в полукруг перед шкафчиком Прэнса. Они продолжали недоумевать, куда я клоню, и что вообще происходит. Они были так заинтригованы, что даже не возбухали.
Служащий открыл маленькую толстую дверцу, затем потянул на себя выдвижную полку. Господа воры узрели Флавия Прэнса, одеревенелого, как бревно, мертвенно-бледного под своим загаром, с совершенно синюшными губами.
Один из них воскликнул:
— Вот же черт!
Двое других лишь застучали зубами.
— Таково ремесло, — сказал я им. — Похоже, ваш круиз в депозитарий ГДБ плохо кончился. Вы как, вчетвером спланировали его убрать, или же это была инициатива кого-то одного?
И тут они принялись неприглядно колоться. Они заговорили все сразу, наперебой. И я увидел, по их поведению и минам, что они ни при чем в смерти своего мозгового центра. Что они ни сном ни духом. Что это был дополнительный пункт, в программу не включенный. Полное единодушие в отрицании, русский хор в протестах. Нет, нет, только не это, Лизетта. Они воры, но никаких кровавых дел. Доказательством сему служит то, что они не доставили особых хлопот при задержании. И можно до самой смерти искать, у них, за исключением фомки или отвертки, не найдешь никакого оружия. Их стиль кража, вскрытие без боли.
Перед мозговыми костями (если будет позволено так выразиться), они выложили все начистоту. Целиком, полностью и подробно. Дело, разработанное красавчиком Флавием, способ, которым он вербовал своих пролаз. Период тренировок в дымоходных трубах заброшенного здания.