Страница 59 из 64
— Вы можете показать мне этот дом?
— Прямо сейчас? Так надо еще сообразить, как в тот аул проехать.
— Сообразим. Вам помочь отпроситься с работы?
— Не нужно. Мое дежурство уже закончилось. Но почему вы думаете, что Юсупов там?
Упоминание о фургоне навело капитана на мысль, что, кроме воздушного пути, у Хачизова-Юсупова была еще возможность добраться из Сухуми в Черкесск. Неприметная малолитражка специального назначения, каких бесчисленное множество движется по дорогам страны. Что может быть лучше для такой цели?
Единственную остановку сделали около киоска «Союзпечати», чтобы запастись туристской схемой. Приказав водителю ехать в сторону Черкесска, капитан принялся вместе с девушкой изучать схему.
— Тут много двойных названий, — озабоченно констатировал Евсеев результат своих изысканий. Минаба, наморщив лоб, пыталась вспомнить.
— Кажется, вот это. Кош-Хабль. И по расстоянию подходит, и по направлению.
— Едем туда.
Конечно, было сейчас у капитана небольшое сомнение насчет правильности своих действий. Надо было поставить в известность руководство. Но, во-первых, для начальства его доводы могли показаться неубедительными. Во-вторых, время. Потерянных минут не простят, не оправдают, если уйдет преступник. А окажутся ошибочными его предположения, так что ж — разочарование постигнет лишь его одного. Впрочем, нет. Покосившись на побелевшее лицо Минабы, он увидел, как плотно сжаты ее губы, каким огнем горят глаза. Нет, не один он будет разочарован.
При въезде в поселок Минаба впилась глазами в открывшийся перед нею вид тихих улочек, садов. Вдруг, побледнев еще больше, она схватила капитана за руку: «Тут! Вон тот дом! И машина!»
Евсеев увидел приткнувшийся к палисаднику небольшой автофургон мышиного цвета. Вырывавшийся из-под кузова голубоватый дымок сомнений не оставлял: у машины запущен двигатель, в любой миг она может сорваться с места. Кузов фургончика не позволял видеть тех, кто сидит в кабине, но водитель уже, конечно, заметил «уазик» в зеркале заднего вида. И хотя на «уазике» не было никаких знаков, говорящих о принадлежности к милиции, в фургоне наверняка насторожились.
— Загораживай им дорогу! — приказал капитан шоферу.
«Уазик» рванулся и через несколько мгновений оказался на пути тронувшегося с места фургона. Чтобы избежать столкновения, водитель его был вынужден затормозить. Кабины машин были теперь совсем рядом, и Евсеев увидел рядом с мордастым шофером бледное лицо того, кто столько дней и ночей виделся ему, не давал покоя. Это был он: Хачизов-Эфендиев-Юсупов-Клинский. Он же Миша…
Мордастый выскочил из кабины и бросился к «уазику». В руке его был зажат ломик-монтировка.
— Вы что хулиганите? — Он подкрепил свой возглас грязным ругательством. — Жить надоело? Сейчас я вам ноги повыдергиваю!
— Спокойно! — тоже выпрыгивая из машины, громко крикнул Евсеев. — Милиция. Предъявите документы!
Злоба исказила лицо мордастого. Он замахнулся на капитана, но ударить не сумел: поднырнув под занесенную руку, Евсеев перехватил ее и заломил на выброшенном углом локте своей руки. Кисть, сжимавшая ломик, сразу ослабела, монтировка выпала, а мордастый, оказавшись на коленях, взвыл от боли. Но возиться с этим типом вовсе не входило в планы Всеволода. Он старался не упускать из вида кабину автофургона, откуда, распахнув дверцу, соскочил на землю тот, кто его сейчас интересовал больше всех.
— Держи его!, — приказал он подскочившему шоферу. — Да не того! Того я сам возьму. Этого, чтобы не путался под ногами. — И кинулся вслед убегавшему Хачизову, догнал его в несколько прыжков.
Вот уже щелкнул замок наручник, второй для верности капитан уже намеревался закрепить на своей кисти, но не успел: правая рука понадобилась ему для движения, с которым нельзя было медлить и долю секунды. Пистолет как бы сам по себе оказался выброшенным на уровень глаз. Он был направлен на двоих, которые двигались на капитана с вполне определенными намерениями. Евсеев подозревал, что такой сюрприз возможен: хоть автофургон и не предназначен для перевозки людей, исключения делаются чаще, чем можно предполагать.
Оба были вооружены. Но не страх почувствовал капитан, увидев в руках одного обрез. Единственная мысль была: неужели уйдет? Ну нет!
Пули одна за другой взметнули фонтанчики земли у ног надвигавшихся на него бандитов.
— Бросай оружие!
Этот приказ капитана, подкрепленный еще одним выстрелом, возымел действие. Полетели на землю и обрез, и нож.
Но Хачизов успел отпрыгнуть. И в это мгновение раздался пронзительный женский крик:
— Нет! Не уйдешь!
Минаба выпрыгнула из машины с такой быстротой и легкостью, словно у нее были крылья. Хачизов обернулся на крик и замер, глядя на девушку, будто на привидение. Его замешательство продолжалось какой-то миг, но Минабе хватило этого мига, чтобы оказаться рядом с Хачизовым. Она вцепилась в него так крепко, что Евсеев успокоился: не уйдет! У него есть несколько секунд, чтобы подобрать брошенное оружие, запереть в фургоне обоих бандитов вместе с мордастым водителем.
Потом он займется Хачизовым и вызовет по рации подмогу.
ФАНТАСТИКА
Валерий Козловский
МОРЕ САФОНОВА
Рассказ
Солнце казалось прибитым к небосклону, и даже ночью, когда темнело, Сафонову было трудно заставить себя взглянуть на небо. Он боялся, что солнце все еще там. Там, и строго смотрит на него сверху, заставляя просыпаться в его сознании образы людей, когда-то таких близких, а теперь недостижимо далеких. Солнце везде и на всех одно. Что-то вроде универсальной постоянной. И оно было, пожалуй, единственной ощутимой в этом мире нитью, что связывала Сафонова с прошлым. Словно мост, соединяло оно память с теми далекими днями, когда он был счастлив.
Трель будильника заставила его вздрогнуть. Наступало время сеанса связи. Вот уже третий год Сафонов работал радистом в маленьком кишлаке, затерянном в дюнах бескрайней пустыни. Собственно, он мог бы и не работать, так как давно был на пенсии — капитан корабля, списанный на берег. Но тогда кому он нужен? Для него это был вечный вопрос, который к старости становился все острее. Жить и быть нужным людям оставалось для него — всю его долгую жизнь — неразделимым понятием, тем законом, которому он подчинялся сам и пытался заставить следовать других. Стоять на мостике корабля и ловить в глазах людей ожидание и готовность исполнить его приказы, те приказы, которые знал лишь он один и которые порою спасали людей либо посылали, может быть, на смерть ради жизни других… Всякое бывало.
Море. С морем у него были особые отношения. Он его ненавидел.
Сафонов поднялся, прислушиваясь к глухим ударам сердца. Застыл, давая ему успокоиться. Последнее время это удавалось все реже. Ухватился правой рукой за перила крыльца и сделал первый шаг. Сердце, казалось, остановилось, потом, будто рванувшись куда-то, затряслось пулеметной дробью. Сафонов замер.
— Тихо, тише, — пытался он уговорить сердце. И сделал второй шаг. Его ждали. Идти было необходимо. Сознание необходимости будто заставило сердце подчиниться и выдержать.
Он включил станцию. Разговор был коротким и неприятным. Его предупреждали, что завтра вертолет доставит нового радиста и что ему настоятельно советуют отдохнуть и подлечиться. Этим же вертолетом он может попасть в город, а там его уже ждет бесплатная путевка. Туда, куда он пожелает.
«Списывают. Еще раз списывают на берег, — думал Сафонов. — Не доверяют…»
— Я бы выбрал Сочи! — весело посоветовал звонкий молодой голос. Чувствовалось, что парень на том конце искренне рад за него. Рад. А вот Сафонову чему радоваться?
А почему бы и нет? Семьдесят два года ему, и каждый год, как свинцовое грузило, висит на нем, приближая его к земле. Всего этого не отнимешь. Но сознание того, что кто-то за него распорядился и сам он уже не подвластен своей воле, злило его.