Страница 14 из 17
— Никак не могу поверить, что Машихин это натворил, — удивлялся милиционер, поспевая за инспектором. — Смирный мужик и вдруг — убил! Из-за чего? Не из-за женщины же…
— Ну! — сказал Кутов. — Супруга у Машихина не та дама, из-за которой дуэли устраивают. Нет, по пьянке это. Да вот найдем — спросим.
Только найти Машихина не удалось. Побывали дома — дверь на замке. В магазине, на автовокзале, в столовой, у пивного ларька, в сквере напротив магазина и в других удобных для выпивки местах многие видели Машихина, но только в первой половине дня. На работе ему сейчас нечего было делать — он числился сторожем при конторе райпотребсоюза, и считалось, что дежурит по ночам, хотя райпотребсоюзовское начальство сильно в этом сомневалось. Однако ночных краж в конторе не отмечалось: или всегда пьяненький Зиня все же хорошо сторожил, или просто воры в Сторожце не водились.
Кутов надеялся, что Зиня далеко не ушел, и решил повидать его жену, уборщицу быткомбината. Милиционер, житель этого же конца Сторожца, рассказал Кутову, что Дарья Машихина местная, имеет свой домик на Старомайданной. Женщина она спокойная, хозяйственная, но уж больно унылого нрава. Первый муж сбежал от Дарьи так давно, что и старожилы не сразу вспомнят. От ее, видать, унылости. Год назад Зиня Красный прельстил одиночку бабу, женился и стал ей и дому хозяином. Получилась довольно сносная пара, не скандальная. Дарья все молчит, а Зиня выпьет и песни поет.
Когда Дарью пригласили в кабинет директора быткомбината, Кутов только глянул на ее скучное лицо — потянуло на зевоту.
— Кто ж знает, где его носит, — сказала Дарья уныло. — Ночью спал на посту своем, утром отпился рассолом огурешньм да куды-сь подался. Только числится, что мужик, а никакого с него толку. Развелася бы, да жалко его. Куда денется, бедолага? Драться? Ни, не дерется. Только брехать погано дюже горазд. Родственники? Какие у него родичи, сирота он.
— Как был одет ваш муж, когда уходил из дому?
— Обнаковенно одетый, в спецовку.
В Сторожце имелась швейная фабрика, гнавшая «массовку» — хлопчатобумажную робу, поэтому добрая половина мужского населения в будние дни ходила в синих куртках и брюках.
Так ничего у Дарьи и не узнали.
— Где же искать сироту? — вслух думал Кутов, возвращаясь на Старомайданную. Милиционер пожал плечами. Невелик Сторожец, но хватит в нем места, чтобы на время затеряться преступнику. Сразу найти не удалось, придется подключать оперативников, общественность.
На Старомайданной приметил Кутов деда на скамейке, подошел:
— Добрый день, папаша. Давно тут сидите?
— Шо? А с утра греюсь. Солнышко, воно от ревматизму…
— Не заметили, кто приходил к Гроховенке?
— Шо? А приходил, приходил.
— Кто?
— Та сам же Гроховенко Хведор.
— А еще кто?
Дедушка подумал и сказал:
— Та опять же сам Гроховенко Хведор.
— Он что, два раза сам к себе приходил?
— Эге ж. Один раз с Божнюком, потом сходили до магазину и знову прийшли.
— Больше никого?
— Як же, ще Зиня Красный. И тоже два раза.
— Как, и Зиня два раза?
— Тож до магазина ходил и прийшол. А больше никого не було. Побились воны, чи шо? Милиция на шо?
— Зиновий от Гроховенко разве не уходил?
— Никто не уходил, там они уси, мабудь, сидят.
— Папаша, да вы, может, не заметили?
— Я добре бачу, — слегка обиделся дед. — Ревматизм меня, хлопче, турбует, от шо погано. А очи бачат.
— Странно, — сказал Кутов милиционеру, — Машихин из дома не выходил, но и в доме его нету…
— Та ще хлопчик Гроховенков из школы до хаты забегал и сразу до стадиону побег, — вспомнил дедушка. — А больше никого не было.
Кутов поспешил к дому Гроховенко доложить майору, что Машихин не найден пока, придется организовать розыск по городу. На всякий случай решил осмотреть и квартал соседней улицы. Черт его знает, Зиню Красного, у него везде знакомые да собутыльники… Они с милиционером свернули в проулочек, где домов не было, а тянулись приусадебные плетни да вдоль них заросшие бурьяном канавы. И вот тут, словно специально, их ожидала интересная находка.
— Товарищ старший лейтенант! Смотрите-ка!.. — шепнул милиционер.
Кутов и сам заметил, что в заросшей канаве подозрительно шевельнулся бурьян.
— Товарищ старший лейтенант, там сховался кто-то!
Кутов нахмурился, положил ладонь на пустую кобуру у пояса и подошел к канаве. Действительно, там съежился на четвереньках человек — головой и руками к лебеде, зад в синих спецовочных брюках наружу.
— А ну, вылазь! — приказал Кутов. — Выходи, выходи, нечего тут!..
В канаве вздохнуло, всхлипнуло. И поднялось на колени… Кутов глазам своим не поверил — он сразу узнал… Георгия Божнюка, того самого, тело которого час назад сам Кутов видел на полу гроховенковской кухни в луже крови…
— Божнюк! — охнул рядом милиционер.
— Это не я!.. — простонал Божнюк. Колени его тряслись.
— То есть как не ты?
— Честно, чтоб мне век свободы не видать, не я! Это Федька…
Оглядев жалкую фигуру, Кутов заметил на правой штанине спецовки бурое пятно.
— Откуда у тебя кровь? — спросил строго.
— Это не я его порезал! — твердил Божнюк.
— Кого?
— Зиню Красного… Федя это его… У них шумок вышел по пьянке…
Кутов про себя присвистнул: так убит Зиновий Машихин! Черт бы побрал эти спецовки. А в лицо не удосужились заглянуть. Срамота!
— Пойдем, — велел он, и Божнюк покорно поплелся следом.
В доме Гроховенко дело шло своим чередом. Примчался следователь Хилькевич, очень раздосадованный, в старом пиджачишке, в котором обычно ездил на рыбалку, в болотных сапогах. Увидя, что дело-то, оказывается, скверное, он смирился с обстоятельствами, познакомился с протоколом допроса Гроховенко, уточнил кое-что и велел Федору идти пока на улицу, подождать возле машины — еще в милиции будет разговор.
Помощник прокурора окончил осмотр места происшествия. Две соседки-понятые, оглядываясь на кухонную дверь, ушли рассказывать знакомым о подробностях смертоубийства.
— Я думаю, товарищи, можно ехать? — оглядел всех майор Авраменко. — Свидетеля Гроховенко захватим с собой, потому что Кутов, наверное, уже доставил в отделение Зиню Красного…
Тут, легок на помине, вошел и сам Кутов. К изумлению присутствующих, милиционер ввел следом Георгия Божнюка. Ошеломленный таким поворотом дела, Хилькевич спросил:
— Как ваша фамилия, гражданин?
— Божнюк я…
— Что за черт! Кто же тогда, убит?
— Машихин убит, — пояснил Кутов. — А этот в канаве сидел и уверяет, что убил Машихина сам Гроховенко.
Новость переварили не сразу. Следователь ругнулся про себя, недовольно кивнул на табурет:
— Садитесь, Божнюк. Расскажите, что знаете о совершенном здесь преступлении.
— Федька его порезал…
И Божнюк рассказал почти то же, что и Гроховенко. То есть, что они выпили сначала вдвоем с Федором, потом явился Зиня Машихин. Тогда выпили втроем и немного поскандалили. Потом миролюбивый Зиня сбегал еще за водкой, и от этого в хате воцарился мир. Убаюканный выпивкой и мирной обстановкой, Божнюк уснул на лавке. Проснувшись, увидел на полу окровавленного Зиновия, а у стола Федора Гроховенко, который сидел, уткнувшись лицом в стол. Божнюк очень испугался, бросился из кухни, поскользнулся и, наверное, тогда испачкался в крови. Он добежал по огороду до плетня, выбрался в проулок, но так как был сильно испуган и пьян еще, то свалился в канаву. Там его и нашел товарищ старший лейтенант. Больше ничего Божнюк добавить не имеет.
Его тоже отправили к машине, под надзор милиционеров, и пошли на кухню. Майор Авраменко нагнулся над телом:
— Да, это Машихин.
— Так как же, черт возьми, не разобрали сразу? — сердито буркнул помощник прокурора.
— Ну, он лежит лицом вниз, весь в крови. Гроховенко — очевидец — уверенно заявил, что это Божнюк. Одеты Машихин с Божнюком одинаково. И роста одною.
— Что ж, товарищи, — несколько смущенно сказал Авраменко, — дело все-таки, по-моему, несложное. Преступление совершил либо Божнюк, либо Гроховенко, оба задержаны. На допросах, на очной ставке выяснится, кто именно.