Страница 59 из 101
— Радиационный фон не превышает среднепланетарного уровня, — сказал Лерман. — Странно. Мне кажется, что здесь дышать нечем от жары.
— Это вам кажется, вы еще мальчик против меня, вас кровь греет, А радиация может оказаться и ни при чем, это я в качестве иллюстрации к своим досужим домыслам.
Лерман вздохнул и отошел к пульту кондиционирования. Терморегулятор был вывернут почти до предела. Лерман вздохнул еще раз, потянулся, чтобы врубить его на максимум, и в этот миг его кольнуло в запястье. Экстренный вызов. Не подавая виду, он спокойно завершил движение и так же спокойно повернулся к замотавшемуся в свои меха Энграфу.
— Отдыхайте, Григорий Матвеевич. Пойду-ка я в центральный пост, вдруг что прояснится.
— Идите, коллега. Только убедительно прошу, не делайте из меня китайского болванчика, не держите ничего за скобками.
Лерман проворно отвернулся, чтобы дотошный старец не углядел признаков смущения на его лице, вышел в коридор и лишь тогда поднес видеобраслет к губам:
— Лерман слушает.
— Говорит Шебранд. Биотехн только что поднялся в воздух.
— Проснулся-таки, бестия! Не выпускайте его из виду, но и не мозольте ему видеорецепторы или что там у него. Как он себя ведет?
— Довольно уверенно. Такое ощущение, что он знает, куда лететь.
Сердце у Лермана ухнуло в самые пятки.
— Шебранд! — шепотом закричал он. — Только не потеряй мне его, не то я не знаю, что с тобой сделаю! Связь через центральный пост!
— Ясно. Сильный боковой ветер со снегом, и смеркается, гравитр болтает, как елочную игрушку.
— Меня это не интересует, Шебранд! Меня интересует исключительно биотехн!
Он едва удержался, чтобы не сорваться на бег, и на цыпочках двинулся в сторону центрального поста. Перед его носом с лязгом растворилась дверь, и розовощекий молокосос в нашивках ксенолога четвертого класса радостно заорал:
— Командор! Шебранд сообщает…
Лерман запечатал ему рот широкой ладонью и впихнул обратно в пост, затем тщательно закрыл за собой дверь и негромко, но внятно сказал, обведя всех ледяным взглядом:
— Если кто-нибудь еще хочет поорать, пусть сознается сразу, и я по-доброму, чтобы не портить биографии, спишу его из миссии к сатане не в двадцать четыре — в два часа. Пусть летит на Землю, в пустыню, и дерет там глотку в свое удовольствие. Разговаривать нормальными голосами, без мелодраматических подвизгов! Энграф не должен ничего слышать, ему и без того плохо… Что ты хотел мне доложить? — повернулся он к смущенному, с пламенеющими ушами, ксенологу.
— Шебранд только что сообщил, что биотехн пошел на снижение, — промямлил тот. — Пока вы читали нотацию, командор, он, должно быть, уже сел.
— Если он действительно сел, я буду просить у тебя прощения, — пообещал Лерман. — И разрешу орать сколько вздумается. Связь с Шебрандом, живо!
Ксенологи молча расступились, пропуская его к видеалу.
— Почему нет изображения?
— Темно и буран.
— Говорит Шебранд. Биотехн плюхнулся на пузо на опушке леса. Мы зависли над ним на высоте пятидесяти метров, вполне возможно, что он нас видит. Но мне на это сейчас наплевать, потому что иначе мы не увидим его.
— Шебранд, не отвлекаться на лирику! Что происходит на опушке?
— Ничего не разобрать, сильная поземка, различаю лишь верхнюю часть корпуса биотехна. Прошу разрешения включить прожекторы!
— Сделай что угодно, можешь даже снизиться еще, но не молчи!
— Прожекторы помогают неважно. Похоже, что биотехн открыл люк. В боку у него дыра, оттуда бьет свет, и если это не люк, тогда я не знаю, что и сказать. Возле деревьев кто-то копошится, снижаюсь, чтобы разглядеть.
— Шебранд, разрешаю посадку!
— Сесть не могу, боюсь расколотить гравитр. К биотехну карабкаются две фигуры, совершенно бесформенные. На Кратова ни одна не похожа. А вот на медведей сильно смахивает. Откуда здесь могут взяться медведи? Не медведи это. Кажется, один медведь тащит другого.
— Как реагирует биотехн?
— Спокойно. Продолжает держать люк настежь.
— Кратов! — сказал Лерман убежденно. — Будь он похож хоть на черта, но это Кратов!
— На черта похоже очень мало, на медведей — больше. Первый проник в кабину биотехна, второй остался снаружи, лететь не собирается, отступает под прикрытие деревьев. По-моему, там целый медвежий выводок. Биотехн погасил свет — а может быть, закрыл люк, не видно. Лерман! Биотехн забрал Кратова и взлетел! Не мог же он, в самом деле, забрать медведя!
— Шебранд, ты мне сейчас дороже сына! Следуй впереди биотехна, указывай ему дорогу, сигналь во всех диапазонах, веди его к нам!
Лерман обернулся. Первым, что бросилось ему в глаза, было сияющее от удовольствия лицо юнца-ксенолога.
— Командор, вы обещали.
— Как тебя зовут, малек?
— Ксенолог четвертого класса Всеслав Жайворонок!
— Да, да, я прошу у тебя прощения, ты просто не мог не заорать в ту минуту. Отныне ты обладаешь исключительным правом драть глотку в любое время суток на кораблях ксенологических миссий, приписанных к моему стационару.
— Ура-а! — счастливо завопил молокосос.
Лерман снова склонился над микрофоном:
— Всем кораблям миссии, всем гравитрам на поверхности планеты! Включить прожекторы и позиционные огни, во всех диапазонах передавать позывные «Здесь корабль Галактического Братства»! Обеспечить безопасную посадку гравитру Шебранда и биотехну Кратова. Группе Полищука — прекратить поиск и возвращаться. Конец связи. Все.
Темный экран видеала прорезали лучи прожекторов и скрестились на посадочной площадке. В потоках света бешено крутился буран. В снежной заверти снижался гравитр, а следом за ним черной тучей солидно, устойчиво планировал Чудо-Юдо-Рыба-Кит.
В этот миг Лерману померещилось, будто за мерно покачивающимися волнами снега мелькнула призрачная фигура в развевающемся плаще.
— Кто-нибудь выходил наружу? — спросил он.
— Наши все на борту.
— Вот сумасшедший старик, — пробормотал Лерман. — Его же сдует к аллаху!
— Разрешите подстраховать? — снова встрял настырный малец.
— Брысь отсюда! — рявкнул Лерман.
Мгновение спустя он понял, что ему нужно сделать.
— Всем кораблям миссии, всем гравитрам, — объявил он. — По моей команде включить изолирующие поля и накрыть посадочную площадку. Внимание… ПОЛЕ!
Корабль вздрогнул, словно его походя задел прошагавший мимо великан. И бесчинствовавшая снаружи метель вдруг оборвалась, как отрезанная. Плеснул кверху последний порыв заблудившегося на освещенном пятачке ветра, взметнулся рой снежинок и лениво, умиротворенно осел на вросшие в сугробы приземистые корабли.
И стало видно, как Григорий Матвеевич Энграф и раддер-командор Шебранд ведут под руки, бережно поддерживая с двух сторон, закутанного в смерзшиеся звериные шкуры Галактического Консула Кратова.
— Я не могу ждать ни минуты, — сказал Кратов упрямо. — Если вам лично недосуг, так и признайтесь, я сам все сделаю.
— Экий вы торопыга, Костя, — усмехнулся Энграф и чихнул. — Вам лишь бы действовать, безразлично чем — руками ли, ногами ли. Я пробыл на планете десять минут и подхватил настоящий, без дураков, насморк, а вы осчастливили ее своим присутствием в течение недели без малого. Так что лежите, набирайтесь сил.
— Да не могу я лежать, когда они каждую минуту едят друг друга! Это же бедствие планетарного масштаба, с каким я еще в жизни не сталкивался!
— Не надо преувеличивать, Костя. Вот взгляните сюда, — Энграф включил видеал.
— Что это?
— Карта материка, на котором все мы имеем удовольствие пребывать. Да, совсем небольшой клочок суши, не ожидали, наверное? Вам удалось высадиться почти в его геометрический центр. Белой звездочкой отмечено, где мы находимся. А зелеными кружочками — разрозненные поселения так называемых Земляных Людей, сиречь двоякодышащих вертикальных семигуманоидов «Амфипнеймус сапиенс эректус церусианус кратови».