Страница 48 из 101
— Привет, — сказал Кратов. — Я пришел один. С голыми руками.
— Я полагаю, вы не намерены с ним драться? — осведомился Лерман испытующе.
— Как раз напротив, — сказал Кратов. — Иначе он меня сочтет за труса и проходимца и не станет уважать. Кто же уважает труса? А уважение в контакте жизненно необходимо.
— Оружие-то у вас есть? — изнывал за несколько парсеков отсюда Лерман.
— Откуда? Я же летел к вам. А вот у него есть изрядная дубина и, похоже, каменный нож.
— Я бы на вашем месте немедленно вернулся на корабль…
— Ну, на вашем месте я советовал бы то же самое.
— Найдите хотя бы дубину!
— Да, добрая дубина сейчас не помешала бы. Однако за неимением оной придется вынужденно наподдавать ему чем придется.
— Константин! — возопил Лерман. — Вы же рискуете!
— Не сердитесь, коллега. Но сейчас на меня нападут, а своими переживаниями вы меня расхолаживаете.
С этими словами Кратов прервал связь и остался один на один со своим противником, излучавшим спокойствие, мощь и полную уверенность в собственном превосходстве. Но тут не выдержал Рыба-Кит: «Внимание! Чужой хочет напасть, нейтрализую чужого!» «Не сметь!» — мысленно рявкнул Кратов.
— Ну, я готов, — сказал он князьку и сильно пихнул его в плечо, твердое и холодное, как камень.
В тот же миг дубина обрушилась на то место, где он только что стоял. Кратов охнул от стремительности этой атаки, взвинтил всю свою реакцию до предела и с натугой поспел проскользнуть под удар, очутившись за спиной соперника вне зоны его видимости и рассчитывая так поставить его в тупик. Это было ошибкой, и следующий удар, направленный в акробатическом изгибе назад, едва не поразил его. Кратов просто не мог знать, что на затылке князька окажется третий глаз — такой же равнодушный и выпуклый, как и два передних.
Удары сыпались на него с немыслимой быстротой, вперед, в стороны и назад, из самых неожиданных положений. Кратову помогало то обстоятельство, что князек сражался, держа дубье обеими руками. Будь у него по сабле в каждой руке, как у лихих рубак земной древности, Кратову давно пришлось бы улепетывать. Куда бы он ни кинулся, куда бы ни нырнул, он всегда оказывался в поле зрения противника. Разъяренная мохнатая лягушка, вставшая на дыбы, теснила его к плотному ряду распаленных зрелищем болельщиков, приподнявшихся со своих мест, возбужденно колотивших по мерзлому мху передними лапами и хищно свистевших собранными в дудочку уродливыми ртами. Кратов уже не страдал от холода — от него валил пар. Усталость пока не подступала, но и князек был неутомим, вот что тревожило. Поединок грозил затянуться, к тому же у Кратова не было панорамного обзора, и он не мог поручиться, что сзади на него не набросится какой-нибудь княжеский прихвостень.
Вместо того чтобы уклониться от очередного удара, Кратов сделал шаг вперед и подставил под летящую в него дубину блок из двух рук, рассчитывая, что князек от неожиданности выпустит оружие. Однако тот держался за него цепко и произошло иное: дубина влажно хрупнула и переломилась, чувствительно огрев Кратова по плечу. Князек с негодованием отшвырнул бесполезный обломок и ринулся на Кратова, вытянув перед собой растопыренные пальцы. Натолкнувшись на несильный встречный удар в лоб, он резко опрокинулся и замер, распластался на вытоптанном снегу. Теперь он напоминал пожилую, видавшую виды жабу. Круглое брюхо князька часто вздымалось и опадало. Да и Кратов тоже весь был в мыле. Растирая возможный синяк на предплечье, он опустился рядом с поверженным вожаком лягушиного племени и спросил:
— Будем разговаривать мирно?
Тот подобрал ноги и сел, крутя башкой. Видимо, он не так часто проигрывал поединки и теперь переживал новизну ощущений. Кратов неспешно огляделся. Вокруг них сомкнулось кольцо зрителей, спокойно помаргивавших и безмолвно таращившихся на пришельца. Тогда Кратов с сожалением поднялся, выпрямился и пошел прямо на окружение, отделявшее его от Чуда-Юда. Туземцы расступились. Должно быть, это были первобытно честные твари, и не стоило напряженно ждать внезапного удара в спину, но до самой кабины Кратов прилагал все силы, чтобы не обернуться и проявить малодушное недоверие.
Все это время Лерман держал паузу, но под конец не утерпел и вызвал Кратова, когда тот уже переоделся в легкий скафандр с подогревом, перекинул через плечо сумку с походным лингваром «Портатиф де люкс» и прочими полезными вещами и приготовился выпрыгнуть на хрустящую свежей изморозью поверхность планеты Церус-1.
— Рассказывайте, — потребовал Лерман.
— Я победил, — горделиво сообщил Кратов. — Теперь он обязан меня уважать и станет разговаривать на равных.
— Душевно рад за вас. Оригинальная манера установления преконтактных связей: пробудить в партнере пиетет непринужденной вздрючкой. Когда вы отбываете к нам?
Кратов тяжело вздохнул. Его мучило раскаяние.
— Виктор, — сказал он виновато. — Не сердитесь на меня. Вы тоже ксенолог и должны меня понять. Разве часто удается вот так наткнуться на гуманоидную разумную расу?
— Я так и знал, — почти весело заявил Лерман. — В кои-то веки посчастливилось залучить вас в гости. И тут, разумеется, просто обязаны были подвернуться эти злополучные гуманоиды, которые и на гуманоидов, наверное, не похожи!
— Похожи, — пробормотал Кратов. — Особенно издали.
— Что с вами поделать? Резвитесь. Не забывайте иногда выходить на связь. Да, и заведите себе дубину. Крепкую, чтобы не ломалась.
— А у него сломалась, — вдруг сказал Кратов.
— То есть как сломалась? — опешил Лерман. — Во время боя?!
— Именно.
— Отчего? Надеюсь, не от соприкосновения с вашей головой?
— Вы переоцениваете мои личные качества, Виктор. Сырая была, трухлявая.
Лерман напряженно засопел.
— А ведь это знак, — сказал он раздумчиво. — Некоторым образом символ. Что за смысл ему было драться трухлявой дубиной?
— Действительно, — подтвердил Кратов. — И я так подумал секунду назад. Такой штуковиной не убьешь. В лучшем случае, контузишь. Она просто переломится о голову противника.
— Тогда все кристально ясно.
— Да, он не хотел меня убивать. И это тоже знак. Я нужен ему живым.
— Как специалист по контактам, — не утерпел Лерман.
Кратов задумался, барабаня пальцами по теплому боку Чуда-Юда. Он уже был совершенно убежден, что никуда не улетит с Церуса-1. В нем лавиной нарастал наполовину профессиональный, наполовину чисто человеческий интерес: отчего князек не хотел уничтожить не похожего на все когда-либо им виденное, отвратительного внешне, дурно пахнущего чужака? Это малохарактерно для примитивных рас, агрессивных и нетерпимых ко всему инородному. Это наводит на размышления.
— Константин, — позвал Лерман. — Куда вы исчезли?
Кратов встрепенулся:
— Я здесь. Думаю.
— Полезное времяпрепровождение. Я хочу напомнить вам: если вы нуждаетесь в помощи…
— Спасибо, коллега. Пока я не жду осложнений.
— Понятно, — с досадой сказал Лерман. Похоже, он и сам был не прочь с головой окунуться в труднодоступную на его посту полевую работу ксенолога. — Удачи вам.
«Зачем все это мне? — корил себя Кратов. — В самом деле: на стационаре меня ждут более серьезные проблемы, нежели внеплановое наведение мостов с расой разумных лягушек. Здесь прекрасно могли бы управиться и обычные специалисты по контактам. Получается, что в самый разгар работ я нежданно бросил все и удалился в самовольный отпуск. Хорош, однако, отпуск, если синяки остаются».
Рассуждая подобным образом, он приближался к запорошенным слабой поземкой, поджидавшим его в напряженной тишине разумным обитателям планеты Церус-1.
— Вы что — серьезно? — спросил Кратов с раздражением, на миг позабыв, что его не понимают.
Князек вытянул синие губы в трубочку и недовольно свистнул. Он не видел веских причин для задержки и не привык сталкиваться с неподчинением. Его скользкая лапа легла на плечо Кратову, и тот ощутил мягкое, но настойчивое подталкивание.