Страница 35 из 103
Он забрался в кабину и, поставив автопилот на возвращение, бесцельно забарабанил пальцами по приборной доске.
…— Братик! — кричала Кори. — Бра-а-тик!
Ее унесли куда-то, и все ушли следом, а Глеб сел на пол, привалясь к стене.
Вернулся Траарк.
— Вставай, — сказал он. — Ей уже лучше. Вставай. Это пройдет. Она успокоится.
— Как ты бормочешь, — морщась, проговорил Глеб. — Как тихо ты бормочешь…
…Он гладил ее волосы. Он едва касался их кончиками пальцев, повторяя движение завитков.
Кори лежала лицом к стене, не двигаясь, будто из камня.
— Девочка моя, — шептал он. — Девочка моя…
Она нескладно повернулась и упала головой на его колени:
— Почему? Почему? Почему?
Слово это душило ее, с трудом выбираясь из напряженной гортани. Глеб наклонился и стал целовать ее сжатые веки.
И тогда Кори заплакала.
— Почему я не погиб, как Лускул? — спросил Глеб.
Разговор проходил в навигационной рубке. Тарринг был в полете к новой планете.
— Не говори глупостей, — отозвался Траарк. — Что за мания самоубийства? Вокруг этой штуки защитное поле. Мы потом разобрались. Лускул переступил черту. Окажись ты на его месте…
— Но я был на его месте! Я стоял там, где он исчез.
Наступило тягостное молчание.
Внезапно Траарк вскочил.
— Я так и знал, — свистящим шепотом произнес он. — Я догадывался об этом. Еще когда была расшифрована первая фраза дневника Дины Атар. Тул настоял, чтобы тебе ее не сообщали. А звучит она так: «Мой сын убит». О фразе этой знали мы с Лускулом, но его больше нет, а я не намерен от тебя ее скрывать! Тул надеялся, что расшифровка неверна. Но теперь-то в ее точности можно не сомневаться.
Глеб помолчал, собираясь с мыслями.
— Ты должен был сказать мне об этом раньше, — проговорил он наконец.
— А я бы и сказал. Можешь мне поверить! — с вызовом бросил Траарк. — Но нас было двое и решал Лускул.
— Ты все равно должен был сказать, — упрямо повторил Глеб. — Еще там, на Тээре.
— Да разве в этом сейчас дело! Самым разумным было бы вернуться назад и проделать ряд опытов на той поляне с тобой в главной роли.
— Я готов.
— А человечность? — Траарк покрутил головой, остывая. — Представляешь, что скажет Кори, когда узнает о моем предложении? Куда прикажешь от нее спасаться?
— С Кори я договорюсь..
— Зато со мной у тебя ничего не получится, — повернулся от пульта управления капитан Рар Тхиор. — Чтобы проводить исследования, нужна надежная защита.
— Но ведь я…
— Знаю, ты там был. Стоял на месте гибели Лускула. Или тебе показалось, что стоял. А это, согласись, не одно и то же… Как бы там ни было, а возвращаться мы не будем.
— Вот видишь, — усмехнулся Траарк. — Я же убежден, что для тебя прогулка на ту поляну так же безвредна, как умывание по утрам.
Глава пятая
Даже издалека третья планета выглядела устрашающе. В серой пелене туч стремительно проносились крутые воронки вихрей.
— Да-а-а, — протянул Траарк. — Планета показывает зубы…
— Может быть, не стоит высаживаться? — заметил геолог Тримир Тан. — Поищем другие, более пригодные планеты…
— Методичность, — сказал капитан Тхиор. — Методичность и еще раз методичность. Мы идем по заранее разработанному маршруту. Десантники готовы к броску?
— Мы всегда готовы.
— Возьми меня с собой, Дуар, — сказал Глеб.
— Протестую, — быстро проговорил Траарк. — Планета, несомненно, опасна для жизни, а Тир представляет собой уникальный экземпляр…
— Я не экземпляр! — заорал Глеб. — Черт возьми, я такой же, как все! Мне надоело ощущать себя диковинным экспонатом в зоопарке. Ты должен взять меня с собой, Дуар. Меня приняли в качестве охотника? Ну, так я хочу исполнять свои обязанности.
— Ты не охотник! Ты единственное известное нам существо, каким-то образом связанное с контактом.
— Я возьму тебя, Тир, — сказал командир десантников. — Будь готов через двадцать минут. И надень костюм повышенной защиты. Траарк прав — планета не ахти!
Гравилет медленно шел над морем. Огромные волны катили внизу.
— Представляю, что тут делается во время шторма, — заметил Дуар.
— Да, на курорт планета не похожа, — подтвердил Лаад. — Снова нам не удастся поохотиться, Тир.
Глеб мрачно кивнул.
— Последние полчаса я мечтаю лишь об одном — увидеть сушу. Неужели на этой взъерошенной планете один океан?
— Конечно, нет. Автоматы-разведчики зарегистрировали обширный материк. А вот, кажется, и он.
Впереди, у самого горизонта, проступала узкая темно-бурая полоса. Приближаясь, она росла, и вскоре стал виден берег с приземистыми, будто вбитыми в почву горами. А дальше начиналась равнина. Ветер стал тише. Он гонял песок, перекатывал мелкие камни.
— Если мы найдем что-нибудь живое, — заметил Глеб, — то его придется изучать с помощью микроскопа.
И в эту минуту они увидели город.
— Так не бывает, — прошептал Лаад. — Это мираж…
Но город был. Полуразрушенный, с домами, несшими следы невиданного пожара, он не вписывался в гранитно-песчаную пустыню, казался чем-то инородным, искусственным.
Гравилет завис над центральной площадью. Камни, которыми она была выложена, сплавились, превратясь в однообразную стеклянистую массу.
— Оплавленный камень, — задумчиво проговорил Дуар. — Что бы это могло значить?
— Боюсь, ответа мы не узнаем. — Глеб кивнул на обгоревшие остовы домов. — Здесь ничего, кроме этого, не осталось.
— Может, поищем еще? — предложил Лаад.
— Попробуем. — Дуар взялся за рычаг управления, и гравилет поплыл над безжизненными улицами.
Западную окраину города пожар обошел стороной. Стояли здесь дома низкорослые, крепко сбитые, без окон, с тяжелыми бронированными дверями.
— Здесь не жили, — проговорил Лаад. — Здесь выживали.
— Похоже на перевалочный пункт или базу космической экспедиции, — предположил Дуар.
— Скорее, военная база, — сказал Глеб, — да, да, именно военная. Дома напоминают усиленные бомбоубежища. К тому же пожар… Похоже, город подвергся интенсивному обстрелу. Сдается мне, что на поверхности только вход, а все остальное — глубоко под землей.
— Что ж, это легко проверить, — заметил Дуар. — Стоит лишь войти в дом и посмотреть. Благо дверь открыта.
Внутри здания был большой зал с возвышающимся в центре полуметровым каменным цилиндром. Дуар взобрался на него и посветил ручным фонарем.
— Пусто, — сказал он. — Будто специально все вынесли. И никакого лифта в глубину.
— На стенах сохранились рисунки, — заметил Лаад.
Спрыгнув на пол, Дуар направился к нему.
Глеб остался на месте. Он присел на тумбу и в ту же секунду почувствовал, как верхняя плита начала медленно опускаться. Вскочил. Так и есть, круглая площадка, казавшаяся единым целым с парапетом, опустилась теперь сантиметров на десять. Пока он смотрел на нее, плита медленно вернулась на место, и вновь тумба стала единым монолитом. Глеб положил руку на плиту, и она начала движение вниз, снял — вернулась назад. А ведь только что на ней стоял Дуар…
— Идите-ка сюда, — позвал Глеб. — На потолке тоже что-то изображено.
Лаад взобрался на тумбу и долго стоял на ней, задрав голову.
— Ничего не вижу. Тебе, должно быть, показалось.
Глеб смотрел на плиту. Она оставалась неподвижной.
Вернувшись на тарринг, Глеб сразу ушел в свою пустую каюту. Лег, заложил руки под голову и долго лежал так, уставясь пустыми глазами в потолок.
В четыре часа ночи он наконец решился. Прошел к шлюзовой камере, постоял немного перед гравилетом, а потом открыл люк и забрался внутрь. Створы приемника раскрылись, и гравилет плавно покинул тарринг.
Через час Глеб спускался в шахту, стоя на каменной плите. Он не знал, что его ожидает, и старался не думать об этом.
А на тарринге уже поднялась тревога.