Сукино болото

Радаев подошел к гостинице, когда уже смеркалось. Входная дверь была закрыта, он нажал кнопку звонка. Пикинес спустил курок, щелкнул выстрел, пуля с противным визгом пролетела возле уха. Павел оглянулся, ожидая увидеть стрелявшего, но улица была пуста. В этот момент раздался второй выстрел. Пуля обожгла щеку. Черт! Павел почувствовал себя дичью на чьей-то охоте.

Стреляли, скорее всего, из строящегося дома напротив, укрытого зеленой сеткой. Если добежать до забора, можно выбраться из зоны обстрела.

У забора Павел взял наизготовку кусок кабеля, с которым не расставался. Ну, тварь, держись!

Пикинес сам выдал себя, свою позицию. У отморозка сдали нервы. Вместо того чтобы дождаться, когда Радаев на него выйдет, и прикончить его с близкого расстояния, он испугался, что снова промажет. А ведь в обойме было еще три патрона, один-то мог достичь цели. Сказалась истеричность натуры Пикинеса. Он оставил винтовку и бросился бежать. Ему нужно было успеть, потому что из дома был только один выход. Он споткнулся, упал, Радаев бросился на шум.

В Пикинесе было много лишнего веса. Он плохо бегал. Радаев настиг его и врезал кабелем по затылку. Пикинес опрокинулся на спину и заорал, пытаясь привлечь внимание Шурупа. Но Шуруп предпочел отсидеться в машине.

– Из чего стрелял? – отдышавшись, спросил Павел.

– Из мелкашки.

– Поднимайся, покажешь.

Пикинес показал, откуда стрелял. Винтовка была там. Коротенькая, ладная, с обоймой. Просто загляденье.

– Я ее возьму, не возражаешь? – сказал Радаев. – А то у меня жизнь становится какая-то неспокойная. Да, и еще вот что. – Он вынул из кармана тридцать тысяч. – Отдашь, сам знаешь кому. И не дай тебе бог прикарманить!

«Ну и что теперь делать? – думал Радаев, отпустив Пикинеса. – Возвращаться в гостиницу нельзя. Что там гостиница, в городе больше оставаться нельзя».

Он набрал Булыкина.

Они приехали в деревню. Никита пожарил картошку, открыл банку соленых огурцов. Предложил выпить, у него была бутылка водки, но Павел отказался.

– Правильно, – согласился Булыкин.

Павел с тоской посматривал на винтовку. Жаль было расставаться. Он даже процитировал старика из фильма «Ворошиловский стрелок»:

– Жизнь тяжелая пошла, нельзя сейчас без инструмента.

– Пусть пока будет у тебя под рукой, – неожиданно сказал Никита. – Потом решим, что с этим инструментом делать. Поживешь пока здесь, только соседу не показывайся.

Твердость Анны имела свои границы. Обыск раздавил ее. Если бы она была одна, ей было бы легче держать себя в руках. Ее ослаблял страх за сына.

Первое, о чем она подумала, когда стала приходить в себя: был ли ордер настоящим? Ответ на этот вопрос мог бы сразу поставить многие вещи на свои места.

Она посадила Максима в машину и поехала в прокуратуру. Там ее знали. Она не раз брала интервью у прокурора Иванова. Но его, как назло, не было. Он уже несколько дней находился в командировке. Что ж, кое-что уже ясно. Не он подписывал ордер.

Анна пошла к первому заместителю Петрову. Но тот тоже с утра был в отъезде.

– А Сидоров у себя? – с нервным смехом спросила Анна.

– Какой Сидоров? – удивилась секретарша.

– Есть же у вас Иванов и Петров, должен быть и Сидоров.

– Шутите?

На самом деле Анна была на грани истерики. На Булыкина у нее не было ни малейшей надежды. Кто бы ему помог разобраться с Гошей и Шокиным.

Что же делать? Все бросить и уехать? Но куда? Их нигде никто не ждет. Тогда на кого же опереться в этом городе? Оставался Лещев.

Войдя к Лещеву, Анна села за приставной столик и протянула написанную заранее записку: «У вас могут быть „жучки“. Я этого не боюсь. Для меня даже хорошо, если нас будут слушать. Но вы это учитывайте».

Лещев удивленно поднял брови, побарабанил пальцами по столу. Спросил обычным тоном:

– Что у тебя?

Ланцева рассказала о том, что произошло в ее квартире. Лещев внимательно выслушал и спросил:

– А ты уверена в своих квартирантах?

– Уверена. Они никогда, ни при каких обстоятельствах не стали бы марать себя.

– И чего ты от меня хочешь? – спросил мэр. – Я не могу приказать Шокину. У нас не муниципальная милиция. Я ему не начальник. Мне только странно, что наркотиками занимаются его сотрудники. У нас, по-моему, есть Наркоконтроль.

Решив разобраться с этим прямо сейчас, Лещев нажал кнопку селекторной связи.

Объяснение Шокина звучало достаточно убедительно. Вместо Макарова, царство ему небесное, назначили совсем молодого парня, который явно не справляется. А в городе отмечается рост наркомании. Помогать Наркоконтролю его попросил лично губернатор, которого эта проблема очень тревожит. К тому же РУБОП всегда занимался борьбой с наркотиками. А лейтенант Тыцких вчерашним приказом переведен именно в это подразделение.

Шокин посоветовал Лещеву не впадать в гипноз по поводу интеллигентности мигрантов из Таджикистана. Кто только не попадается на продаже зелья. Употреблять наркотики сейчас даже престижно. А распространять – очень денежно.

– Но ничего не найдено. Получается, сигнал ложный? – сказал мэр.

– Могли перепрятать. Какой-то темный эпизод, будем разбираться.

– И что же, Ланцевой так и жить – под подозрением?

– Надо жить, не навлекая на себя подозрения, – жестко посоветовал Шокин.

Положив трубку, Лещев развел руками. Мол, ничем помочь не может. Анну охватило состояние полной безнадежности. «Человек у нас может чувствовать себя уверенно только в связке, только в команде, в группе, в банде, – думала она. – Попала в беду – никто тебе не поможет, если ты одна».

Но все переменилось в считанные секунды. Вошла секретарша. Сказала, что по телевизору выступает Рогов. Мэр схватил пульт. Он предчувствовал! Он давно ждал удара с этой стороны!

Рогов сидел в своем роскошном кабинете на фоне государственного флага. Все-таки глава комитета областной Думы. Скромно сообщал, что готов принести себя в жертву и баллотироваться в мэры родного города.

– Сколько можно спокойно смотреть на безобразия в Поволжске? – говорил он, отдуваясь после обильного обеда. – Надо с этим кончать. Банды, наркотики, злоупотребления властью. Жалобы граждан идут потоком. На все это надо как-то реагировать.

– Вы уверены, что при вашем руководстве станет лучше? – спросил Кодацкий.

Рогов потупил глаза:

– Знаете, мне ведь ничего не надо, у меня все есть. Кстати, должен сразу сказать, что, как и в настоящее время, финансовой деятельностью я заниматься не буду, не имею права.

– Если у вас все есть, тогда тем более, зачем вам власть?

Лещев и Ланцева переглянулись. Ай да Кодацкий! Как же он решился задать такой коварный вопрос? Но чувствовалось, что смелость редактора была заранее согласована, и Рогов был готов к этому вопросу.

– За людей обидно, за земляков моих, – сказал он, снова подавляя отрыжку. – Кроме того, человек так устроен, ему всегда чего-то не хватает. И когда у него есть все, то ему не хватает… – Рогов сделал паузу.

– Власти? – совсем расшалившись, подсказал Кодацкий.

– Я бы назвал это служением, – потупив глаза, уточнил Рогов.

Интервью закончилось. Лещев отключил телевизор и несколько секунд сидел, опустив голову и барабаня пальцами по столу. Потом открыл рот, хотел что-то сказать, но взглянул на записку, потом на часы и предложил:

– Поехали, пообедаем.

Когда шли по коридору, Анна предупредила, что в машине тоже может быть «жучок». Перебрасываясь ничего не значащими фразами, подъехали к гостинице, где обычно останавливались чиновники, командированные из области и Москвы. Там у мэра был зал, где он устраивал застолья.