Страница 89 из 104
- С осени наймём ей учителей, – объявил он.
«Ага, – определил Спиридон, – значит, Катерину в пансион не отдадим, и она будет жить с нами».
В первый раз он не мог понять хорошо это или плохо. Девушка ему нравилась, и он видел, что хозяин увлечён ею не на шутку. Вильям Яковлевич был так трогательно нежен с этим найдёнышем - куда подевался недавний нагловатый донжуан. Надо было видеть, с каким благоговением он предлагал ей руку, чтобы помочь сесть в извозчичью коляску! Это умиляло и радовало душевного Спиридона. Но, отчего-то вселяло и беспокойство. Именно чистая, всепоглощающая любовь не вписывалась в деловую жизнь хозяина. Слишком много в ней было подводных камней и течений. Канделяброву было жаль Брюса. Если это у него серьёзно - многое придётся изменить, а это непросто. Ещё больше было жаль эту девчушку, которая, как лёгкая щепочка, готова закружиться в мощном водовороте чужой судьбы.
« Надо же, как жизнь поворачивается! – думал Кондратьич - Может, это у них фамильное? Яков Брюс при Петре, будучи уже в годах, тоже влюбился в молоденькую. Хотя, - философски заметил он, - это - не такая уж редкость».
Наконец, план Мозена относительно «Чёрного сердца» был готов к воплощению, и Собакин поехал на переговоры в Английский клуб. Его провели в знакомую «старшинскую», где его ждал один Шаблыкин.
- Кольцо найдено, Пётр Иванович, – с ходу начал сыщик. - Клуб будет выведен из-под удара. Скажу больше: ему будет официально передано «Чёрное сердце» по завещанию Поливанова. Там указано, что в случае его смерти кольцо он завещает любимому клубу с тем, чтобы его продали от нас подальше, заграницу. Моё личное условие – клуб должен продать кольцо определённому лицу, какому я укажу. Сделка не фиктивная. Деньги, и не малые, останутся в клубе.
- Но, позвольте, мы справлялись, – удивился старшина, - никакого завещания у Поливанова не было.
- Плохо искали, дорогой Пётр Иванович. Уверяю вас, что завещание существует. Вам его предоставят, и вы убедитесь.
- А где нашли кольцо?
- В помойном ведре.
- То есть? – не понял Шаблыкин.
- Натурально. Его нашёл в отбросах мусорщик. Мы помогли ему понять, что присваивать себе чужое – грех. Теперь он осознал свой проступок и готов заявить о кольце. Само собой – за вознаграждение.
- Так кольцо было в тарелке?
- Именно в тарелке.
- Ничего не понимаю. Мы перебрали на столе каждую соринку! Быть этого не может!
- Может, – твёрдо сказал Собакин. – Я вас что-то не понимаю. Вам нужно найти кольцо без ущерба для клуба или нет?
- Нужно. Но, всё что вы предлагаете, так странно. Я один такие вопросы не решаю.
- Именно один. Дело верное, и чтобы оно прошло без сучка и задоринки для репутации клуба, вам нужно только получить согласие других старшин на продажу кольца лицу весьма достойному, в знак его личных заслуг перед нашим отечеством. Поймите, дорогой Петр Иванович, чем меньше людей будет посвящено в наш разговор, тем лучше.
- Покупатель – Мозен?
- Вот видите, вы умный человек, всё понимаете. Давайте обсудим план действий.
Перед расставанием Шаблыкин не удержался от любопытства:
- Дело решённое, и всё же, Вильям Яковлевич, скажите, Поливанова убили или нет?
- Вы сами знаете, что он умер от сердечного приступа.
- Не хотите говорить – значит, убили.
- Уважаемый Пётр Иванович, за историей с Поливановым стоят несколько значительных людей и историй, которые я открыть не в праве. В конце концов, я нашёл кольцо и помог клубу выйти сухим из воды – этого достаточно. Если, не дай Бог, всплывут настоящие подробности дела – клубу не поздоровится, это я вам заявляю со всей ответственностью. Для вашего же спокойствия - не добивайтесь правды.
Две недели отдыха пролетели быстро и благотворно подействовали на Александра Прохоровича.
Посад встретил его родным звоном лаврских колоколов и жаркой пылью, накрывшей город. По улицам привычно глазу бродили куры и гуси. Каждый дом, каждый закоулок был для молодого человека таким же, что и пять, и десять лет назад. Подходя к дому, у Ипатова защемило сердце: матушка (как чувствовала!) стояла у ворот.
- Сыночек мой дорогой! – заохала она. – Вот радость-то нежданная!
Ах, какое удовольствие после домашних вареников со сметаною, плюхнуться на любимый старый диван. Его запахи будут всегда напоминать детство: пахнет немножко ладаном, немножко угольками из большого чугунного утюга и немножко кошкой Капой, которой давно нет на свете.
Отец Меркурий остановился в самой лавре, как он сам сказал - «у своих». Александр Прохорович ходил к нему ежедневно и после обедни уводил к себе домой. Евдокия Ильинична была «так рада, так рада» такому знакомству своего Сашеньки.
К отъезду, Ипатов стал «ровней», как сказал старший Собакин. Это он заставил вьюношу поговеть и причаститься.
- Ничего, милый, ничего. Перемелется – мука будет, – утешал монах Александра и соблазнял поездкой в Канаду.
Ипатов обещал подумать.
О «чудесной» находке алмаза «Чёрное сердце» Александр Прохорович узнал от своей квартирной хозяйки, когда вернулся. В «Московском листке» было подробно описано, как пропавшее кольцо господина Поливанова А.А. было найдено в съестных отбросах из Английского клуба мусорщиком Афанасием Степановым. Он, как богобоязненный христианин, принёс находку в клуб, за что был премирован тысячью рублями. Видимо, кольцо слетело с пальца в тарелку с едой в тот момент, когда его владельцу стало плохо с сердцем, после чего он скончался, не имея наследников. По завещанию, драгоценность была передана Английскому клубу, в котором долгое время состоял покойный. Клубом принято решение продать ценность. Подыскивается достойный покупатель.
- Вот что я вам скажу, Александр Прохорович, по этому делу, – пожевав губами, заявила Елена Васильевна. – Всё врут. Эти господа хорошие из Английского клуба сами этого Поливанова и укокали или бесчувственного обобрали, когда он отравился их едой. Там это не мудрено. Мне говорили, что они даже, прости Господи, улиток подают. А потом придумали сказочку про богобоязненного христианина. Небось, продадут кольцо за границу, а деньги поделят. Этому мусорщику сунут в зубы денежку, чтобы покрыть грех. И, помяните моё слово, ещё кутнут на радостях, а в газетах пропишут, что, мол, в Английском дан торжественный обед в честь какого-нибудь иностранного ферзя, который у них это кольцо и купит.
Ипатов только крякнул.
Когда после отпуска Александр Прохорович появился на службе, то сразу понял: в его отсутствие что-то произошло. Канделябров на расспросы не поддавался – только гремел посудой, а батюшка, который вернулся в Москву раньше Ипатова, только махал на него рукой: дескать, отстань, репей, и беззвучно шевелил губами – молился. Катенька порхала птичкой и на вопрос, почему все такие кислые, отвечала, что наелись лимонов. Так молодой человек и не дознался в чём дело.
Между тем, жизнь в голубом особняке потихоньку входила в привычное русло. Собакин стал принимать редких, по летнему времени, клиентов, а помощник бегать по их мелким делам. Иногда требовался Канделябров. Как-то ему даже пришлось нарядиться купчишкой, чтобы в качестве подставной фигуры выяснить, где прячут ворованный товар. Переодевание Спиридона вызвало восторг у Катерины Павловны. Она не отставала от сыщиков до тех пор, пока ей не живописали самые интересные прошлые дела, где надо было переодеваться. А когда она узнала, что Вильям Яковлевич тоже наряжался дамой, то заставила его показаться ей в таком виде. К изумлению Ипатова, Брюс выполнил эту просьбу. В тот вечер все сидели в «маскарадной», а Вильям Яковлевич и Спиридон давали урок мастерства по изменению внешности. Потом перешли в столовую и долго ужинали при свечах. Это был замечательный вечер.