Мы из розыска…

— Саша, — обратился он к следователю, — белье я переложил на кровать, пусть хозяйка посмотрит, что пропало. В первую очередь в шкафу и в вазочке. К счастью, большой беды он не успел натворить. Спугнули его, я думаю. Обратите, хозяйка, внимание на деньги и драгоценности. Денег много было дома?

— Да какие там деньги, — с некоторым испугом произнесла та, — рублей двадцать с мелочью. Зарплата-то, — она смотрела на следователя, — я говорила уже вам, послезавтра. Так деньги целы. На кухне они, в буфете, — женщина подошла к тумбочке, стоящей у кровати, — а вазу, скажите, можно посмотреть?

— Посмотрите, но руками не трогайте, пожалуйста… Я на минутку выскочу на лестницу, перекурю. Я быстренько… Только… — он замялся, — на столе, рядом с чемоданом, кульки не трогайте пока… И след тоже… Я сейчас.

Мысль о симпатичной ручонке и листике на балконе не давала покоя: «Подумай, подумай…»

Хрустя осколками зеленой пластмассы от аппарата, он вышел на площадку. Пролетом ниже на лестнице стояли двое — оперуполномоченный и какой-то мужчина лет пятидесяти, в свитере и спортивных брюках с лампасами. Мужчина что-то рассказывал, Дмитрий Иванович, кивая, слушал. Со стороны можно было подумать, что встретились два соседа.

— Дмитрий Иванович, дай закурить, — выпалил Константин, только появившись.

Алексеев удивленно округлил глаза. Да и было отчего: во-первых, все знали, что эксперт практически не курил, только в экстренных ситуациях, а такая не предвиделась… Во-вторых, где всегда присущая ему вежливость? Прерывать беседу с посторонним, да еще на повышенных тонах — это не в его правилах.

— Извините, пожалуйста, — обратился оперативник к мужчине, — я сейчас к вам подойду. Только перетолкую…

— Может, я у себя буду, в квартире? А вы потом зайдете, если понадоблюсь.

— Хорошо, хорошо, спасибо вам, Петр Михайлович, большое спасибо. В общем-то все более или менее ясно.

Снегирев нетерпеливо ждал.

— Что у тебя произошло, как с печки свалился? Курить будешь или это только «политес»?

— Не знаю, с чего начать…

Константин сунул сигарету в рот, прикурил и довольно неумело затянулся голубоватым дымком.

— Слушай, тут такое дело. Мне кажется, что этот хмырь здесь. Подожди, не перебивай, — опережая недоверчивый жест Дмитрия Ивановича, выпалил Константин, — голову даю на отсечение.

— Да с чего ты взял? Расскажи подробнее.

— Понимаешь, мне кажется, что из квартиры нет обратного следа…

— А где он, по-твоему, может быть? — ошарашенно спросил розыскник.

— Начинай с этой, — Константин ткнул пальцем в сорок первую квартиру, на дверной ручке которой до сих пор сиротливо висело пальто с шарфом, повешенные Снегиревым в самом начале осмотра. — У них с сорок второй балкон общий, — раз, на балконе он был — это два, с седьмого не спрыгнешь — три, ну и — четвертое — стекло в форточке в этой квартире разбито. Давай, Дима, думай. Тут соседка стояла, он не мог уйти незамеченным.

— Дела… — задумчиво произнес Дмитрий Иванович. Уйти он, конечно, мог, если соседка отлучалась.

— А стояла она одна?

— Да нет, с этим вот мужчиной… В лампасах. Ну, с которым я сейчас беседовал. Она боялась одна и его позвала. Потом участковый подошел. Все вроде вырисовывается, если твой вариант сработает, то… — он не закончил прерванную мысль, так как неожиданно решил действовать. — Знаешь что, надо женщин из квартиры убрать и молодого человека. Давай в сорок четвертую, что ли, к соседке пристроим их. Ты их, Костя, выводи пока сюда, а я с соседкой договорюсь.

Константин с максимально возможным спокойствием вернулся в комнату, где раньше проводил осмотр.

Следователь заканчивал оформление протокола, зарисовывал на бумаге план комнаты, расстановку мебели, вещей. Это было необходимо для полного оформления протокола. Хозяйка укладывала вещи в шкаф — она совершенно успокоилась и почти не обращала внимания на посторонних. А может, это только так казалось. Парнишка с авоськой, отломив здоровенный кусок батона, сидел в уголке и закусывал, запивая молоком из пакета.

— Саша, — обратился Константин к следователю, — выводи всех на лестницу. — Сказал достаточно тихо, так, чтобы никто из посторонних не слышал. — Срочно! Димина команда, оперативная… Понял?

Следователь начал торопливо засовывать в портфель листы протокола.

— Товарищи, пройдемте на площадку и продолжим осмотр, — сказал он.

— А это надолго? Мне скоро на работу, — впервые подал голос молодой человек, — говорили, на полчаса всего…

— Осталось минут на пятнадцать, может быть, на двадцать, и мы вас отпустим. Справку дадим на работу.

— Не-е-е-е, нам справка не нужна, без надобностей! — певуче и протяжно сказала женщина в рыжей безрукавке. — Раз надоть, значит, надоть, мы ко всему привычные…

— Ну вот и хорошо! — подытожил следователь. — Пошли, товарищи. Еще немного — и по домам.

У входа в квартиру их уже ждал оперуполномоченный.

— Проходите в сорок четвертую, — пригласил он, — а мы тут пока проведем следственный эксперимент. И дверь заодно поправим. «Хоть и невпопад, — подумал Снегирев, — но сгодится и такой предлог».

В прихожей с опрокинутой дверью остались трое. Было тихо, только из неумолкавшей телефонной трубки по-прежнему раздавались короткие гудки.

— Вот что, мужики, раз такой оборот… Да выключи ты его как-нибудь, — не выдержал оперуполномоченный.

Константин поднял с пола осколок пластика и сунул его куда-то внутрь опутанной разноцветными проводами схемы. Гудки прекратились.

— Действовать будем следующим образом, — продолжил Дмитрий Иванович. — Самое сложное, — проникнуть в квартиру через балкон, повторить незаметно его путь — беру на себя. А вы, ребята, держите вдвоем дверь… После того как он выйдет на ваш вызов или хотя бы приоткроет дверь, я буду уже у него за спиной. Костя у двери, а ты, Саша, страхуешь. Внизу участковый, и кинолога я не отпустил, просил подождать — они в курсе. Вы вдвоем, я думаю, справитесь. Держитесь на всякий пожарный поближе к стене.

— А если настоящий хозяин выйдет? — спросил следователь.

— Не выйдет, они всей гурьбой без пятнадцати девять ушли. Все, — закончил Дмитрий Иванович, — начали!

Он прошел в опустевшую сорок вторую квартиру и исчез. На площадке перед дверью, прижавшись к стене, стоял следователь.

Константин приблизился к двери, пронзенной крест-накрест гвоздями с фигурными шляпками. Аккуратно снял с ручки и надел на себя пальто. Машинально отряхнул полу быстрыми резкими движениями руки.

«Жалко, рацию в машине оставили, — мелькнуло в мозгу, — подмогу бы вызвали. Ладно, бог с ней. Вот то, что в двери глазка нет, — это по-настоящему хорошо. Клиент нас не видит».

Из сорок второй квартиры раздался свист, означавший, что Дима занял исходную позицию на балконе. Пора звонить.

Константин оглянулся на следователя. Достал из кармана пальто сложенный вчетверо листок чистой бумаги, секунду-другую помедлил и нажал кнопку звонка. Раздался мелодичный звон.

За дверью не было слышно ни шороха, ни скрипа.

«Неужели ошиблись? Прославимся со своими подвигами по всему управлению».

Стоящий за спиной Корсаков выразительно ткнул указательным пальцем в сторону двери. Жест можно было истолковать двояко: либо «он там», либо «звони еще». Снегирев снова несколько раз нажал на кнопку звонка с такой силой, что, казалось, она должна утонуть в стене.

«Фью-ю-ю, фью-ю-ю», — разливались по чужой квартире удалые электронные трели. Послышались осторожные шаги, что-то упало.

— Чего нужно? — раздался из-за двери мужской голос.

Константин, по-прежнему державший в руке листок бумаги, вдруг совершенно не своим голосом произнес:

— Телеграмма тут Трифоновым, получите…

«Каким еще Трифоновым? — удивился следователь. — Соседка же говорила, что Сагайдановы тут живут… Вот это да! Молодец, Костя, еще одну проверку придумал, — дошло до него вдруг. — Теперь все решит ответ из квартиры».

— Сейчас, — послышалось из-за двери, — я после душа. Оденусь только.