Дикий Билл

Генерал Смит сообщил мне, что за шесть предыдущих месяцев 4000 вернувшихся конфедератов были без всякого суда расстреляны или повешены. Это утверждение кажется невероятным, но есть документы, и я не сомневаюсь в его правдивости. В истории бывали случаи подобного беспощадного уничтожения людей в мирное время. Это объясняется не только тем, что до войны в этом районе обитали люди, не признававшие закона. В начале войны простое подозрение в лояльности к Союзу могло стоить патриоту жизни. Из-за этого многие сбежали, оставив дома и имущество. Как только федеральная армия заняла территорию, эти беженцы вернулись. Почувствовав себя в безопасности в своих родных домах, они решили, что их бывшие преследователи не должны жить среди них. Месть за прошлое и забота о безопасном будущем свели многих с ума и выпустили много пуль.

Дикий Билл не относился к регуляторам. Он был из партии закона и порядка. Он говорил:

«Когда война закончилась, я закопал свой топор, и я не буду воевать, пока на меня не надавят».

Билл родился в семье северян в штате Иллинойс. Мальчиком он сбежал из дома и скитался по равнинам и горам. Пятнадцать лет он жил с трапперами, занимаясь охотой и рыбной ловлей. Когда началась война, он вернулся в Штаты и вступил в армию Союза. Возможно, ни один человек не был подготовлен для скаутинга лучше, чем он. Он обладал невероятной силой, он был непревзойдённым наездником, он был безупречным снайпером. У него было острое зрение, а благодаря своему телосложению он мог вынести всё, что угодно. Он был хладнокровен до дерзости, смел до опрометчивости, всегда владел собой при самых сложных обстоятельствах. И, сверх того, он был знатоком искусства выживания в лесу – в его исполнении это была наука, – и нельзя описать, насколько ценно это знание для солдата. Некоторые из военных приключений Билла будут изложены позже.

Историю о дуэли рассказал мне капитан Хонести. Он был непредубеждён, если вообще после того, что случилось, можно было найти беспристрастного человека в городе с 3000 жителей. Я передам эту историю его словами:

«Говорят, что Билл – дикий. Нет, это не так. Я знаю его десять лет, и он такой же вежливый человек, как все. Но он не любит, когда на него давят.

Я расскажу вам, как это случилось. Но пойдёмте внутрь, а то здесь многие были на стороне Дэйва Татта – человека, которого убили. Я расскажу вам про этот бой. Хотите виски? Нет? Ну, а я выпью, если вы не против.

Понимаете, – продолжил капитан, поставив опорожнённый стакан, – Билл играл здесь в «семь очков», или в «четыре руки», или ещё в какую-то скверную игру. Билл отказался играть с Таттом, который был профессиональным игроком. Понимаете, Билл на войне был нашим скаутом, а Татт – скаутом мятежников. Билл убил приятеля Дэйва Татта, ну, и одно потянуло другое.

С тех пор, как Дэйв вернулся, он пытался затеять ссору с Биллом, поэтому Билл не играл с ним в карты. Но Татт встал рядом с партнёром Билла и одолжил ему денег для ставки. Билл выиграл две сотни, и Татт взбесился. Вот он и говорит Биллу:

«Билл, у тебя теперь куча денег. Дай мне сорок долларов, которые ты мне должен за лошадь».

Билл дал ему денег. Тогда Татт говорит:

«Дай ещё тридцать пять. Ты мне должен за одну прошлую игру».

Дэйв его намеренно раздражал, но Билл ответил ему по-джентльменски:

«Кажется, ты не прав, Дэйв. Я должен тебе только двадцать пять долларов. У меня есть записка, она в кармане. Если там написано «тридцать пять», я тебе их дам».

На столе лежали часы Билла. Дэйв взял их, положил в карман и сказал:

«Я их забираю, пока не отдашь мне тридцать пять долларов».

Это взбесило Билла. Понимаете, полковник, это был вопрос чести. Он поднял голову, посмотрел в глаза Дэйву и сказал:

«Я не хочу ссориться в этом заведении. Это приличное заведение, и я не хочу приносить вред его владельцу. Так что лучше положи эти часы на стол».

Но Дэйв только оскалился из-за того, что сумел разозлить Билла. Он вышел с часами и держал их несколько дней у себя. Всё это время друзья Дэйва подначивали Билла на бой. Этим разговорам не было конца. Они ругали его, пытались устроить потасовку. Тогда они думали, что могут с ним справиться. Понимаете, у Билла тут много врагов. У многих людей есть к нему счёт. Это единственное место в Миссури, куда мятежники могут вернуться, чтобы жить. И скажу вам честно, полковник, – когда капитан говорил это, он невольно схватился за свой пояс с револьвером, – они здесь не задержатся!

Как я говорил, этим мятежникам не нравилось, что по городу ходит человек, которого они в мятежной армии считали своим, а он оказался на нашей стороне. Он всё время посылал нам сведения, иногда прямо из штаб-квартиры Соска Прайса[5]. Но они не могли довести Билла до ссоры. Когда Билл злился, он сам себя боялся, и теперь оставлял своё оружие в комнате. Однажды эти сопляки наставили на него свои револьверы и вызвали его на бой, а потом сказали, что завтра в полдень Татт пройдёт с часами через площадь.

Я услышал об этом – об этом говорила вся улица, – и пришёл к Биллу. Он сидел в своей комнате и чистил, смазывал и заряжал револьверы.

«Ну, Билл, – говорю, – ты собрался на бой?»

«Не волнуйся, капитан, – говорит он. – Это не в первый раз. А эти чёртовы щенки слишком долго давили на меня. Ты ведь не хочешь, чтобы я опозорил свою честь?»

«Нет, Билл, ты должен защищать свою честь».

Назавтра в полдень Билл пришёл на площадь. Он сказал, что Дэйв Татт не пройдёт с часами через площадь, пока мертвецы не восстанут.

Когда Билл вышел на площадь, он увидел толпу на улице, по которой он шёл, – она, как вы знаете, на южной стороне. В этой толпе было много друзей Татта. Некоторые были его родственниками, которые только что вернулись из армии мятежников. Они подшучивали над Биллом и хвалились, что Дэйв пронесёт часы, как он и обещал.

Потом Билл увидел Татта. Татт стоял возле суда, который, как вы помните, на западной стороне, так что толпа оказалась позади Билла.

Татт был один, он начал идти от суда по площади, а Билл двинулся от толпы к западной стороне. Каждый прошёл примерно пятнадцать шагов, и между ними было примерно пятьдесят ярдов. Татт показал свой револьвер. Билл острым глазом заметил его. Татт только сумел выхватить револьвер, как Билл уже выхватил свой.

На площади стояла такая тишина, что слышно было, как муха летит. И Татт, и Билл выстрелили. Один выстрел последовал за другим так быстро, что нельзя сказать, какой был первым. Татт был хорошим стрелком, но сейчас промазал. Пуля из его револьвера прошла над головой Билла. Через миг после того, как Билл выстрелил, он, не глядя на Татта, развернулся на каблуках и наставил револьвер на друзей Татта, которые уже вытаскивали своё оружие.

«Вы удовлетворены, джентльмены? – спросил Билл, хладнокровный, как аллигатор. – Уберите свои железки, или здесь будет больше мертвецов».

Они убрали оружие и сказали, что это был честный бой».

«Что случилось с Таттом?» – спросил я капитана, который остановил рассказ и медленно наполнял свой стакан.

«А, с Дэйвом! Он был смелым парнем. Но, благослови его бог, это было бесполезно. Билл никогда не стреляет дважды в одного человека, и его пуля попала Дэйву в сердце. Пару секунд он стоял, как вкопанный, потом поднял руку, как будто снова хотел стрелять, потом покачнулся, сделал три-четыре шага, а потом упал замертво. Билл и его друзья хотели, чтобы всё было по закону. Они пошли в суд, и Билл сам сдался. На следующий день собрались присяжные, Билла судили и признали, что он чист. Было доказано, что это самозащита. Согласны, полковник?»

Я ответил, что у меня нет такой уверенности, как у него.

«Ну, ладно, – отозвался он со вздохом жалости. – Вы не пьёте виски, вот в чём дело. – Затем, положив руку мне на плечо, он с серьёзным, немного загадочным выражением лица прошептал: – Причина этого боя – женщина!»